— И его пристрелил, запаниковавший на работе, охранник банка?

— До банка, он не дошел. Его землекопы, по дороге убили. Нас, с Холмсом, вызвали уже позже. Чтоб мы нашли источник этой краски.

— Ну, и как успехи?

— А ты слышал, чтоб у Её Величества, невидимые крейсера появились?

— Нет.

— Такие, значит успехи.

— Ну, значит и тут газета не соврала. Но это все мелочи. Мы еще до главного не добрались. Вот например, как тебе это, сказал Лейстрейд толкая мне под нос очередную газету. К тому времени мы выехали в пригород и в кебе, было довольно темно. Я зажег спичку, которая тут же погасла. Но этой секунды, мне хватило чтоб прочитать, набранный крупными буквами заголовок:

МАШИНА ВРЕМЕНИ.

— Ну неужели, ты думаешь, что…. начал я. Потом, замолчал. Машина времени — невозможна…. И снова замолчал. Увидеть редактора, хотелось мне больше и больше. Благо, до нашей встречи, оставалось не так много времени. Кеб, как раз свернул, на проселочную дорогу. Невдалеке, отдельно от других домов, стоял старый видавший лучшие дни особняк, с темными окнами.

— Очевидно, они спят. В доме, не горят огни.

— Очевидно, Ватсон, они экономят керосин. Камин, то у них полыхает, будь здоров.

Действительно, было видно, как из каминной трубы, к небу поднимался сноп искр. Мы вышли из кеба, оставив Элизу дремать на козлах. Я подошел, и постучал дверным кольцом. Где — то в глубине дома, послышался легкий шум, как будто-то бы что-то упало. Потом раздалось негодующее мяуканье. И наконец, нам открыли.

На пороге, стоял невысокий толстячек. Одежда его, была в беспорядке.

— Добрый день, начала разговор, Ирен Адлер. Я, и мой…

Кем я должен был приходиться Ирен Адлер, я так и не узнал. Толстячек скорчил, непонятную гримасу, скосил глаза и попытался укусить свой нос. Пальцами рук, при этом, энергично показывал нам, неприличные знаки.

Ирен, просто онемела от неожиданности. Я, должен признаться, тоже. Психиатрия, конечно, не мой конек, но должен признать, что несмотря на все гримасы, толстячек, совершенно не производил впечатления душевнобольного.

— Заходите, в гости. Старушка мама, будет рада, неожиданно сказал он, не переставая гримасничать.

Я пожал плечами. Может быть у него тик, попытался придумать объяснение, странному поведению редактора. Тем, не менее, побеседовать с ним, было совершенно необходимо. Я кивнул, и мы вошли в прихожую.

Двери закрылись. Я обернулся. Редактор, с бледным, но спокойный лицом стоял посреди коридора. Возле дверей, несколько худых верзил с масками на лице и в темной облегающей одежде, направляли в нашу сторону непонятное, но несомненно смертоносное оружие. Тут меня оценило, что гримасы редактора, за которым наблюдали со спины эти бандиты, должны были предостеречь нас от входа в дом. Вот только дошло до меня это немного поздновато. Мышеловка захлопнулась.

Подчиняясь безмолвным командам головорезов мы отступили в центральную залу, освещенную ярко полыхающим камином. В кресле, освещенный отблесками огня, сидел невысокий мужчина. Рябое, покрытое буграми лицо, не вызывало никакого уважения. Но что — то, в антрацитово-черных глазах, наводило на мысль о убийстве. Не иначе, как отблески камина. По тому, как бандиты, слаженно выполняли указания, отданные еле заметным движением его трости, я сделал вывод, что на огонек, пришла далеко не мелкая сошка.

Вся картина, напоминала пародию, на домашний уют. На коленях, у незнакомца, сидела взъерошенная полосатая кошка. В камине полыхали бумаги редактора. Я несколько успокоился. Очевидно, нас не убьют — иначе, какой смысл жечь бумаги в камине, когда их можно было спалить, вместе с домом. Сейчас, самое главное, выдержка. Нужно выполнять все указания захватчиков, надеясь на их благоразумие.

— Они обещали спалить мою кошку в камине, неожиданно подал голос, испытывающий муки совести редактор.

— А ты бы не поддавался, сказал Лейстрейд. Мы бы тебе двух новых кошек купили.

Неожиданно, вместо редактора ответил главарь наших похитителей.

— Инспектор, вы не в том положении, чтоб давать советы. Вот, как бы вы поступили, если бы я предложил сжечь в камине, мисс Адлер?

Тут взорвалась Ирен. Она смело шагнула вперед. За долю секунды, ей наряд гувернантки, изменился. На юбке прорезался смелый разрез, платье, чисто случайно, я полагаю, обтянуло высокую грудь.

— Вы ведь не убьете женщину?

— Война, дорогая моя, имеет свою отвратительную логику. Кстати, мы с вами, не знакомы. Точнее, я то вас знаю как облупленных, а вот вы меня, увы нет. Так что можете называть меня полковником. Просто полковником. Мне, как и вашему другу Ватсону, довелось служить на Кандагаре. Это Афганистан, ежели кто не знает. Со своим взводом, я был в глубоком рейде в тылу Надир Шаха. У нас было задание, взорвать склад винтовок, купленных шахом в России.

Наш провал, означал смерть тысяч наших сослуживцев. И все шло хорошо, пока мы не встретили пастушка. Мелкий засранец выследил мой отряд и бросился в деревню, где стояли моджахеды. И что нам оставалось делать? Если мы, отпустим паренька то на нашей миссии, можно было смело ставить крест. Вести его с собой не было никакой возможности — он мог поднять шум и выдать наше местоположение.

— И… и вы, застрелили ребенка? Обвиняющее, высказала Ирен.

— Нет. Я солдат, а не убийца. Женщин и детей убивать нельзя. Даже врагов. Даже на войне. Я забрал все бренди у своих парней и влил в пастушка. Для подростка это гарантированная ночь крепкого сна. Проспавшись он конечно мог прибежать в деревню и рассказывать о том, кого встретил в зеленке. От пастуха с большого бодуна примерно таких басен и ожидают.

— И вы предлагаете…

— Да, моя дорогая. Мужчин я буду вынужден забрать с собой. А, для вас у меня есть бутылка иностранного напитка. Жуткого пойла, купленного мной, по случаю, у эмигранта с Малороссии. Он называл этот напиток «Pervashom». Утром, вы проснетесь с головной болью. И крайне туманными воспоминаниями о вчерашнем вечере.

— И вы, наивно полагаете, что я буду пить эту гадость?

— Будете. Поскольку альтернативой будет кружка Эсмарха. Вот, вы — Ватсон, как доктор, скажите, этот напиток, лучше вливать сверху или снизу?

— Вы не посмеете прикоснуться к женщине.

— Я не посмею. Поэтому напиток, в вас будет вливать доктор Ватсон. А Лейстрейд, при этом, будет бережно держать вас на руках. И они это сделают. Поскольку, альтернативой, для вас, будет пуля в висок.

— Вы, подлец, и хам. Несите, ваше пойло.

Повинуясь, его мимолетному кивку, один из наших конвоиров, притащил здоровенную бутыль, заткнутую белой тряпицей, до горлышка заполненную чем-то похожим на сильно разбавленное молоко.

Я замер. Если Вам, не нравится моя пассивность, то попробуйте представить себя, на моем месте. Я ощущал ответственность, за жизнь Ирен, которую так глупо втравил, в эту опасную переделку. Да и что я мог сделать, под прицелом четырех стволов? Героически умереть? Единственным шансом, на спасение была кавалерия, в лице Майкрофтовых оперативников, которую, несомненно, уже вызвала Элиза.

Ирен, тем временем, осилила первый стакан адского зелья. Было неприятно, наблюдать, как по её лицу пробежал коротенькая судорога отвращения. После второго стакана, Ирен громко рыгнула, и чуть пошатнулась. Ей, тут же принесли стул. И налили третий стакан. Ирен, уже не могла пить. Она держала стакан, и смотрела на сквозь него, на застывшего в кресле Полковника. Я решил, что самое время действовать. В конце концов, Полковник хотел нас, куда-то вести. Следовательно, его дуболомы промедлят пару секунд, перед тем, как открыть огонь, на поражение.

Но не успел я привести свой план, в исполнение, как в дверь тихо, и очень деликатно постучали. Лица всех присутствующих повернулись к двери. Бандиты, действами слаженно, даже чересчур слаженно. Двое из них, бесшумно подошли с разных сторон к двери. Один, укрылся, за перевернутым дубовым столом. Четвертый, тем временем, продолжал держать нас на мушке, своего странного оружия.