— Холмс, по-моему, у вас немного разыгралась фантазия.

— На Бейкер-стрит я украдкой наблюдал, как мисс Кастон на меня смотрит. Я стоял у окна спиной к ней, и она не подумала, что в свете ламп видно ее отражение. Такое лицо, Ватсон, бывает лишь у хищниц. Тогда я решил, что ей нельзя доверять, и сейчас многое подтверждает мое первое впечатление.

— Когда закричала лиса, я подумал, что мисс Кастон теряет сознание.

— Крик получился ужасный, она его не ожидала и повела себя искренне.

— А как насчет Вайна и Люси? — спросил я.

— Их роль в этой истории мне до конца не ясна, хотя парень явно возмущен, а его девушка, вероятно, вела себя не слишком разумно. Что касается письма служанки мисс Кастон — первого предупреждения, которое получательница так некстати выбросила, не придав ему особого значения, — оно не существовало. Зачем Люси стараться для хозяйки, лишившей ее работы и любимого?

— Вдруг Люси хотела ее напугать?

— Очень интересный вывод, Ватсон, поздравляю! Но взгляните на ситуацию с другой стороны: если бы виновница несчастий Люси получила от той угрожающее письмо, разве она тоже не решила бы, что ее пугают?

— Хорошо, но как насчет смертей, Холмс? Я читал Деруэнта. Старая мисс Кастон точно умерла здесь, как и три другие женщины.

— Ватсон, в жизни бывают совпадения. Ханна Кастон подавилась куриной костью, французская мадам поскользнулась на обледенелых ступеньках, а Марию Кастон застрелил отвергнутый любовник. Тетя мисс Кастон была склонна к апоплексии и сильно напугана тем, что остается дома на Рождество. Вы же доктор и должны понимать, как велика вероятность смерти в такой ситуации.

— Но ее нашли не в кровати, а у камина.

— Началась агония, а служанки рядом не оказалось. Старая мисс Кастон хотела дотянуться до колокольчика и позвать на помощь.

— А колокольчик висит у камина.

— Феноменально, Ватсон!

— Господи, Холмс, в кои-то веки мне хочется, чтобы вы ошибались.

— Я редко ошибаюсь. Ватсон, подумайте о нашей клиентке. Мисс Кастон жила бедно — вот характер и закалился! — а потом вдруг разбогатела. Теперь она считает, что может сделать и заполучить абсолютно все. Она демонстративно пренебрегает условностями, отказавшись носить траур по тете. Достатку вопреки использует дешевую писчую бумагу — мелочь, а сколько своеволия и упрямства! Коварством и ложью она заманила сюда нас с вами.

— Ради бога, зачем?

— На этот вопрос пока ответить не могу, но уверен, она в чьей-то власти. Некоего влиятельного мужчины, у которого на меня зуб. Это настоящий злой гений, а мисс Кастон для него — марионетка. Порой женщины, даже сильные духом, становятся воском в руках мужчин, которым удается их подавить. Ну, дорогой Ватсон, до скорого!

Подавленный и раздраженный нашим разговором, я поднялся в свою спальню и записал все известные на тот момент факты. Эти записи и помогают мне сейчас восстановить хронику событий.

Когда я спустился к обеду, ни Холмса, ни мисс Кастон в столовой не застал. Нетти передала мне привет от своей хозяйки и пояснила: у той сильно болит голова, что случается нередко. Разумеется, я предложил помощь и вздохнул с облегчением (конечно, при таких обстоятельствах!), когда Нетти сказала: «Спасибо, не нужно».

Обед спустя рукава подавал Вайн. Потом в малой гостиной я раскладывал пасьянс, который решительно не желал сходиться. За высокими, до самого пола, окнами медленно кружил снег.

Наконец я поднялся в свою комнату и переоделся к ужину. Помню, чувствовал себя как в армии, когда откладывалось сражение: битва неминуема, но многие факты неизвестны. Оставалось только подавить досаду и ждать, доверившись командиру Шерлоку Холмсу.

За окном стемнело, а снег еще шел. Револьвер по-прежнему лежал в моем кармане. Наступала пятая ночь проклятия, и, вопреки словам Холмса или из-за них, я боялся не только за своего друга, но и за Элеонор Кастон.

Я вышел в коридор, неожиданно остановился и глянул в окно. По заснеженной земле кто-то бежал, призрачно мерцая. Я испуганно отпрянул. Белая лиса Кастонов, чисто-белая!

— Да, сэр, лиса существует.

Обернувшись, я увидел Вайна. Вместо ливреи одетый во вполне приличный для крестьянина костюм, он казался и старше, и серьезнее.

— Лисицу не придумали, — проговорил я.

— Нет, сэр, не придумали.

— Почему ты так одет?

— Ухожу домой. Я уволился, не желаю здесь больше оставаться. Буду работать на земле, как мне и должно. Проживу без поклонов и расшаркивания, а когда накоплю денег, женюсь на Люси.

Вспыльчивый мальчишка превратился в мужчину. Я невольно проникся к нему уважением, но все-таки спросил:

— А как же мисс Кастон, твоя хозяйка?

— Как хочет. Мы с Люси любили друг друга, но никаких непристойностей себе не позволяли. Мисс Кастон все выдумала. Она выгнала Люси из-за тех историй и… Ладно, скажу, не побоюсь — из-за вас, сэр, и мистера Холмса.

Огорошенный, я спросил, что он имеет в виду.

— Ну, когда мисс Кастон приехала сюда, она брезговала вашими историями.

— Ясно…

— От всего популярного нос воротила. Ей одних греческих философов подавай! Но потом начались головные боли, Люси стала ей читать, и однажды попалась ваша история, сэр, о мистере Холмсе. После этого по просьбе мисс Кастон Люси прочла ей остальные.

Признаюсь, я был очень польщен. Однако на первом месте стояло отнюдь не мое тщеславие.

— Мисс Кастон буквально изучала мистера Холмса по вашим историям. А в сентябре вдруг заявила, что Люси уволена, потому что мы с ней якобы вели себя неподобающим образом. Это неправда, сэр. Впрочем, мисс Кастон дала моей девушке отличные рекомендации, и сейчас Люси работает в доме получше этого.

Пока я думал, как ответить, парень кивнул и зашагал прочь. В руках он держал дорожную сумку.

— Но ведь на улице снег… — пролепетал я.

— В этом доме так холодно, что снег — ерунда, — отозвался Вайн и ушел.

К своему облегчению, в столовой я застал Холмса. Он стоял у камина и потягивал виски с содовой.

— Ну, Ватсон, немного разобрались, что к чему?

— Как вы догадались?

— Да в зеркало на себя посмотрите. Вас что-то распалило.

Памятуя о тайном коридоре, мы отошли подальше от камина, и я передал Холмсу разговор с Вайном.

— Ясно, мисс Кастон меня изучала, — отозвался Холмс. — Мои подозрения подтверждаются. Вы это тоже чувствуете?

— Ерунда какая!

— Но ее хозяин-кукловод ускользает от меня вопреки всем усилиям, о которых вам лучше не слышать. Кто он? Чего добивается? Хочет устранить меня чужими руками?

Тут в столовую вошла Элеонор Кастон. Платье цвета листьев падуба подчеркивало молочную белизну ее плеч. Блестящие волосы были собраны в нетугой узел. Нечасто встретишь такую привлекательную женщину!

Ужин получился странным. Подавала его одна Рейнольдс, зато очень расторопно. О расследовании не говорили, словно его не было, и мы просто отмечали зимние праздники.

— В полночь все закончится, — не выдержала мисс Кастон. — Тогда я вздохну спокойно. Вы, мистер Холмс, даже проклятие отпугнули. Я — ваша вечная должница.

За ужином Холмс просто блистал остроумием. Если он в ударе, затмить его очень сложно.

— Опасность еще не миновала, — изрек он, закурив сигарету. — Взгляните на часы, мисс Кастон. До полуночи тридцать минут. Чем ближе кульминация, тем сильнее угроза.

Мисс Кастон побледнела, ее блестящие глаза едва не вылезали из орбит.

— И что теперь? — спросила она.

— Ватсон, дружище, уж извините, но нам с мисс Кастон нужно поговорить наедине. Мы удалимся в малую гостиную, а вас я попрошу подождать здесь и ни на секунду не терять бдительность.

Я тотчас насторожился, но, когда они вышли из-за стола, без разговоров встал. Казалось, Элеонор Кастон в трансе. Они с Холмсом закрылись в малой гостиной, а я занял место у камина.

До чего медленно тянулись минуты! Ни до, ни после того вечера я не замечал, как ползут обе стрелки часов. Сквозь брешь в шторах виднелась схватка снега и ночного мрака. В камине сдвинулось полено, и я вздрогнул. Воцарилась тишина, которую прорвал смех мисс Кастон — такой же мелодичный, как ее игра на пианино. Потом снова стало тихо.