На этот раз самая простая часть дела — выбраться отсюда. Годится чартерный рейс в Лас-Вегас, билеты покупаются заранее. Это правило, поэтому полиция не будет столь тщательно искать именно там. Если нельзя вылететь из другого города, сойдет и чартер.

Пока маленький самолетик летел вдоль побережья к Вентуре, Элизабет забыла об усталости. Внизу виднелось ярко освещенное пространство, которое тянулось вдаль и постепенно тускнело, оставляя отдельные огни, похожие на слабое мерцание звезд. Потом самолет пересек береговую линию, и в иллюминаторе Элизабет осталась лишь тьма. Скоро они начали снижаться.

Аэропорт в Вентуре оказался весьма скромным. Для пассажиров подали деревянный трап. Энергичный молодой человек, одетый в золотистого цвета куртку, которая была ему явно велика, улыбался и всем своим видом показывал, что готов поймать каждого, кто соберется сверзиться с этого шаткого сооружения.

Ночь была тихой и теплой, как поздней весной. Здание напоминало автовокзал в маленьком городке. Им удалось отловить одинокое такси, и шофер отвез их в отель «Океанские пески», где были заказаны номера. Элизабет была приятно удивлена, увидев длинное оштукатуренное здание с легким намеком на архитектуру испанского стиля, утопавшее в роскошной, незнакомой ей зелени.

Харт любезно взял на себя труд зарегистрировать их обоих. Элизабет даже решила было, что это проявление приятной старомодной учтивости. Но размышляла она недолго. Как только в ее руках оказался ключ от номера, она поспешила туда, предвкушая встречу с прохладными чистыми простынями. В кровати она вдруг вспомнила, что, кажется, не пожелала Харту спокойной ночи. Но и об этом она думала недолго.

В своих поездках он всегда старался держаться подальше от женщин. И не потому, что какая-нибудь из случайных знакомых могла что-нибудь заподозрить и попытаться навести справки в полиции. Просто это было чертовски сложно. Нужно что-то придумывать, рассказывая им о себе, давать фальшивый адрес и номер телефона, по которому его все равно не застать, соглашаться приходить в определенное время и место… Такого рода вещи были ему в тягость и, кроме того, добавляли элемент риска.

Поэтому он замедлил шаг, чтобы не поравняться с той, что шла впереди него по тротуару. Она явно пыталась снять кого-нибудь. Он не видел ее лица, но походка была красноречивой. Спина слегка выгнута, бедра немного раскачиваются, она как бы просто прогуливается по Колфэкс-авеню. Он видел такое тысячу раз. Женщины почти всегда ходят быстро, если они одни, особенно по такой улице. А если нет, обычно это означает следующее: я никуда специально не направляюсь, делать мне нечего, и времени у меня вагон.

В другой раз, подумал он, но глаза не могли оторваться от округлых крепких ягодиц. Надо потерпеть всего неделю.

Она вдруг обернулась, и он понял: девица была уверена, что он идет за ней. Она остановилась, якобы изучая витрину. Глядя прямо перед собой, он в том же темпе миновал ее, но девица последовала за ним. Со стороны все это могло показаться вполне естественным: очаровательная леди у витрины, мужчина, направляющийся к своей машине, стоящей у тротуара.

Он услышал ее голос:

— Если хотите, можете попробовать.

Голос был нежен и доверителен, его тональность прекрасно помогала установить долю интимности. Я все про тебя знаю, словно говорила она, знаю, что ты чувствуешь и хочешь… Ему пришлось сделать усилие, чтобы преодолеть воздействие этого голоса.

Замедлив шаг, он произнес, изобразив удивление:

— Простите?

Она улыбнулась, как сытая кошка. У всех женщин бывает такая улыбка. Губы были сомкнуты, в глазах светилось веселье. В ответ он услышал:

— Если вы один, то я не занята.

Частью своего сознания он не мог не отметить, что она невероятно соблазнительна; особо поразили ее яркие голубые глаза, сверкавшие из-под шапки тяжелых каштановых волос. Но другая часть подавала сигнал опасности: не время и не к месту! Пойти с ней означало подвергнуть себя неоправданному риску. Все вместе разозлило его.

— О, простите, мисс. Я женат.

Чувство профессионализма помогло ему изобразить взволнованность человека, которого не за того приняли. Он ускорил шаг, как напуганный бизнесмен, которому хочется лишь одного — поскорее удрать с того места, где он попал в двусмысленное положение. Потом, сгладив углы, он, похохатывая, расскажет жене и друзьям дома, не без самодовольства считая, что это украшает настоящего мужчину, как к нему на улице подвалила та-а-а-кая проститутка… Надо же, предложила себя! Не могу поверить!

Он свернул в боковую улочку, продолжая играть роль бизнесмена, обремененного делами. Потом свернул еще раз, на параллельную Колфэкс-авеню, фактически — узкий переулок. Тут было значительно темнее. По одной стороне тянулись задние дворы магазинов, маленьких гостиниц и ресторанчиков, лепящиеся один к другому и совершенно одинаковые, со стальными огнеупорными дверями, грузовыми площадками и мусорными ящиками цвета морской волны, заваленными картонными коробками.

Девица испортила ему настроение, напомнив о том, с каким нетерпением он на самом деле ждет окончания этой поездки и возвращения назад, в Тусон, чтобы отдохнуть. Нелегко уже стало жить по стольку дней, разговаривая только с официантами.

Он взглянул на часы. Начало одиннадцатого. Пора возвращаться в мотель, взять газету, дождаться вечернего выпуска новостей.

Внезапно сознание захлестнула вспышка боли, и ему показалось, что он слышал грохот, с которым что-то обрушилось ему на голову. Он оказался на земле, чувствуя вдобавок жуткую боль в колене. У него не было времени обдумывать, кто и чем его ударил. Заметив движение над собой, он собрался с силами и выбросил вперед, в темноту, кулак, одновременно оттолкнувшись правой ногой. Раздался чавкающий звук и короткий визг, переходящий в хрип, который оборвался с падением тела.

Он поднялся и сделал шаг вперед, оглядываясь. Рядом мог оказаться еще кто-нибудь. Но действовал он недостаточно быстро. Страшный удар по спине чем-то длинным словно начинил его болью. Тут же он получил удар в лицо и снова упал. Ноги нападавшего были рядом. Резким движением он рванул их на себя и, пока тот заваливался, изловчился встать и нанести жестокий удар в пах. На этот раз крика не последовало, было слышно лишь прерывистое сипение. Пригнувшись, он огляделся, ища взглядом других. Кажется, их было всего двое. Грабители, подумал он. Господи! Он взглянул на лежащих. Один не подавал признаков жизни. Что же с ними делать? С собой у него ничего не было, даже ножа. Нельзя оставлять их просто так. А вдруг они сначала хорошенько рассмотрели его, прежде чем напасть? Он наткнулся на окровавленный булыжник, которым, видимо, и нанесли ему первый удар, сжал его покрепче и резко опустил на голову одного. Хрустнула кость. Он проделал то же самое со вторым и оттащил обоих к мусорным ящикам, в темноту, а затем двинулся прочь по переулку, прихрамывая. Спину саднило, по щеке текла кровь, и невозможно было понять, разбита у него только голова или еще и лицо. Его тревожило лицо. Грабители, о Господи!

Сенатор, откинувшись в кресле, смотрел коммерческое шоу, посвященное новым моделям машин. На самом деле никаких машин и не было, кроме маленького японского автомобильчика, вокруг которого скакали американцы, умиляясь музыкальным наворотам в салоне.

Потом начались новости. Карлсон подошел и чуть увеличил громкость. Он не хотел показать, что считает сенатора старым и глуховатым, а лишь подчеркнуть единство их взглядов: коммерческое шоу — это своего рода атмосферная помеха, а вот речь сенатора в аэропорту действительно имеет большое значение.

Ведущий новостей скороговоркой перечислял заголовки:

— Сегодня завершилась очередная сессия конгресса. Сенатор Маккинли Клэрмонт прибыл в Денвер. На Среднем Востоке произошел локальный вооруженный конфликт. Землетрясение в Центральной Америке. В Новой Англии — самая сильная за двадцать лет снежная буря. Эти и другие новости в подробном изложении через несколько минут.