В самолете оказалось тихо, пусто - весь персонал давно покинул борт. В одном из кресел нашелся прокурор, живой, здоровый, но задумчиво-пьяный.

  - Шеф, все в порядке, - отрапортовал я, - Сопроводить персону до машины?

  - Не выходи из самолета, - прохрипела рация.

  Нет так нет, пожал я плечами и сел напротив государственного чиновника. Вид у того был не важный - словно второй день не спал, а может так оно и было.

  - Опять, - прохрипел наниматель, разглядев, наконец меня. Или не меня, а абстрактного собеседника своим мыслям, - все зря.

  - Все будет хорошо, Ода-сан. Хотите соку? - я налил бокал и поставил поближе к нему.

  - Полгода работы. Доказательная база. Свидетели. А потом вызов к императору - и все зря, - мотнул головой прокурор, отказываясь от сока, - Вот ты, молодой, юный. Что будет, если один род разорит холдинг, предварительно вырезав все его руководство с семьями?

  - Смертная казнь? - не сильно силен в японском законодательстве, но смертная казнь тут в почете.

  - Неверно! - дернул рукой Ода-сан, - не будет ни-че-го.

  - Хакамадо-кун, можете выходить, - хрипнула рация.

  - Ода-сан, обопритесь о меня, - я предложил ему руку, но тот оттолкнул и поднялся сам.

  - Дурацкий цилиндр, - лениво отметил он.

  - Это для маскировки, от снайпера, - я перевесил цилиндр на прокурора. Точно уволит.

  - Тогда - да, идем.

  Я поднял защиту на пределе своих возможностей и прикрыл неплотным облаком песка выход - увы, материала было маловато.

  На выходе что-то дважды ударило по лицу, словно слон лягнул. Тело отбросило назад, вжав в переборку напротив выхода. Ода-сан моментально сориентировался и рыбкой нырнул вбок, даром что пьяный.

  В рации бесновался Сайто, требуя найти позицию снайпера и поймать исполнителя живьем. Снаружи послышался визг шин отъезжающих джипов.

  Я же подтянулся к телу шефа поближе, чтобы закрыть его своим доспехом духа от возможной атаки.

  - На некоторых людей опасно заводить дела, - ощерился хищной улыбкой прокурор.

  - Спокойно, - непослушные губы шепнули в рацию.

  Откат пробил тело мелкой дрожью, неприятной, несдерживаемой никаким волевым усилием. После стычки с Акети такого не было. Быть может, потому что там меня хотели схватить, а не ликвидировать. Тут же - два сильных удара, мир переворачивается, удар по спине, холодный пол под пальцами рук и осознание, что смерть прошла очень близко. Часто даже 'воины' куражатся и выдерживают пистолетные выстрелы в упор, принимая их на доспех. Ветераны способны идти против вихря пуль автомата, подавляя волю и мораль соперника. Но между автоматным патроном и тем, что прилетел в меня - бездна разницы. Первый выстрел погасил бы доспех ветерана, а второй поставил точку в его жизни. Я выжил, но ощущения бодрящие - словно лежал на солнышке, радовался жизни и собственной удаче, а тут на тебя опрокинули ведро ледяной воды, в потоке которой чуть не захлебнулся.

  Начальство уже отошло от первых секунд шока и бодро материлось по сотовому телефону, не покидая плоскости пола.

  Десяток минут мы не шевелились, ожидая, чем закончатся действия Сайто-сана.

  Начальник охраны лично поднялся на борт и сразу подошел к боссу.

  - Ода-сан, - традиционный поклон и виноватые интонации, - Было три человека - два снайпера и корректировщик. Оружие на месте, преступников задержать не удалось. Введен план-перехват, но у нас нет даже их лиц - записи камер испорчены. Специалисты обещают восстановить.

  - Замечательно, - довольный голос шефа удивил нас обоих, - Я договорился с генералом, у нас есть двадцать четыре часа.

  - По первому списку? - непонятно уточнил Сайто.

  - Все списки, начиная с первого, - не знал бы, что произошло, подумал, что у него праздник, а не покушение, - Максимум вежливости, не забывай.

  - А если встретим сопротивление? - все еще мялся на месте Сабуро.

  - Подавлять, - отрубил прокурор, - И не церемониться. Дай мне минуту, я с вами.

  - Ода-сан, вам бы в больницу.

  - Парень поймал пули, не я. Я то в норме, - хекнул шеф, за одно движение взмывая с пола, - А пацана в больницу закинем.

  - Да все со мной нормально, - буркнул я, поднимая и отряхивая цилиндр.

  - Тогда поехали, - не стал спорить шеф и энергично зашагал по трапу, - А где твой мотоцикл?

  - Отобрали и подсунули четырехколесное убожество, - ответил я, пряча за ворчанием остатки страха.

  - Водить то хоть умеешь?

  - Не очень, но у меня с собой учебник и телефон инструктора, - я залез на место водителя и пристегнулся.

  - Шутник, - хмыкнул главный босс и хлопнул своей дверью, за ним - начальник охраны.

  - Текс, - я деловито набрал номер телефона. Позади легонько тренькнуло в кармане пиджака Сайто-сана.

  - Слушаю, - недобро ответил не самый главный босс.

  - Шеф, сначала выдавить сцепление, а потом мягко отпустить и нажать на газ? - в зеркале заднего вида некто багрово-красный пытался сломать рукой аппарат, - Понял-понял!

  - Давай в штаб-квартиру, - фыркнул Ода-сан.

  День прошел хлопотно. Босс как будто сорвался с цепи и пытался быть в сотне точек города одновременно. На моих глазах офисы, отели, высотные здания и уютные таунхаусы штурмовали отряды при поддержке отрядов в мобильных доспехах. Без суеты, словно после десятка репетиций, изымались документы и снимались копии с электронных носителей. Прокурор словно палкой тревожил муравейники корпораций, и что самое странное - никто особо не возражал. Нет, без конфликтов не обошлось, но они были для поддержания авторитета владельцев, а не ради победы. Все таки с армейскими формированиями ссорится никто не рисковал - тем более, что среди сил правопорядка были в том числе 'учителя' и 'мастера', а охрану офисов осуществляли максимум 'ветераны'.

  Каждые тридцать секунд на телефон босса поступал новый звонок - чиновники высших уровней, имперская знать, уважаемые представители родов просили найти управу на зарвавшихся служак. Я же воспринимал на слух высший класс вежливого отшивания сильных мира сего.

  В очередной раз телефон босса упал на сидение рядом. Ода-сан с силой провел руками по лицу и счастливо улыбнулся.

  - Шеф, а что мы делаем? - я с интересом посмотрел на прокурора в зеркало.

  - Мы ловим снайпера, чуть не убившего прокурора Токио, - довольно отозвался Ода-сан.

  - По всему городу? - удивился я, - и зачем нам документы?

  - Мало ли где мог спрятаться снайпер, - фыркнул шеф, - На самом деле все понимают, что происходит. Покушение на чиновника моего уровня - событие далеко не рядовое. Император сильно не любит, когда на его слуг поднимают руку, поэтому любезно подарил нам эти двадцать четыре часа.

  - Но мы же так не найдем заказчика? - все еще не понимал я.

  - А зачем? Ты думаешь, благородным понравилось, что из-за какого-то идиота в их бумагах копаются власти?

  - Думаю, не очень, - честно ответил я. Даже до моих ушей иногда долетали крики ярости собеседников шефа.

  - Вот потому они сами притащат ко мне исполнителей, лишь бы завершить бардак, - подвел итог Ода-сан, - Даже думаю, несколько комплектов исполнителей, чтобы наверняка. Давай обратно, остальное завершат без нас.

  На парковке возле офиса моя работа закончилась. Оба шефа скрылись в глубинах пятиэтажного здания, а я потерянно рассматривал полупустую парковку. Мотоцикл остался возле дома, утром меня привезли на джипе. Пришлось заказывать такси.

  Адрес я назвал чуть подальше от дома, на всякий случай, да и чтобы просто пройтись пешком по вечерним улицам. Надо сказать, силы я свои переоценил. Ощущение выжатости и слабости накрыло тело, словно после долгой изматывающей тренировки. В недомогании было все - нервное напряжение, частое использование способностей - по городу мы иногда летали, удар снайпера, страх за свою жизнь и попытка прикинуть последствия моей столь энергичной работы. Не самое спокойное место - стоять возле мишени, но и отказываться было нельзя. Шеф не производил впечатление плохого человека, хоть такая должность и должна оставлять штамп циничности на душе, а мне без покровителя никак, раз Кавати отказался. Послезавтра - школа, эдакая небольшая Япония в миниатюре. Есть аристократия, клановая и имперская, есть простолюдины, которые могут быть чьи-то или ничьи. Чьих-то аристократы трогать остерегутся, а об остальных знатно вытрут ноги при первом же конфликте. Все, как и в жизни.