– Не спеши сынок! Такие решения молодому царю не следует поспешно принимать. – Амадок был расстроен, он не хотел ссориться с сыном. Но, зная вспыльчивый характер своего Тереса, Амадок видел, что ссоры не избежать! – Ты еще фракийскую невесту не видел, говорят такая красавица.

– Отец! Или Агайя, – Терес достал кинжал и поднес к своему горлу. – Или смерть!

Амадок поднял руку и за спиной у его сына выросли двое телохранителей. Они схватили его за руки, и кинжал молодого царя со звоном упал на пол.

– Прости меня сынок! Но я это делаю для общего блага, – Амадок ненавидел себя в эту минуту. – Уведите сына в его покои и смотрите аккуратно с ним.

– Я тебя ненавижу! Как же я тебя ненавижу! – В бессильной ярости прокричал Терес. – Будь ты проклят!

' Что же это за жизнь?! Всю свою жизнь прожил и поступал не по совести, а по государственной выгоде!', с горечью думал Амадок. Он вспомнил Орика, а теперь вот сын… и ему стало стыдно и противно на душе.

– Господин, к тебе царица Агайя!

– Проси!

Вошла влюбленная амазонка, сияющая от счастья.

' Высокая, красивая, – какая была бы прекрасная пара!', с тоскою подумал царь.

– Великий царь Истрии, мой народ и я лично, выражаем тебе свою благодарность за оказание помощи в трудную минуту! – Агайя обернулась к охране Амадока. – Свое признание мы хотим подкрепить дарами, эорпаты заходите!

В зал вошли две амазонки. Они несли огромный золотой сосуд, наполненный золотом.

– Прими дары, Великий и мудрый Амадок! – Агайя слегка поклонилась ему.

– Принимаю и склоняю голову перед молодой царицей! – Амадок встал и поклонился в ответ ей. – Ну что же, царица – отдыхай, весь дворец в твоем распоряжении!

Истрийский царь дал понять, что прием окончен.

'Странно про союз ни слова не сказал! Какой-то он настороженный весь…',

Она поклонилась и пошла в свои покои, ожидать прихода Тереса.

Наступил вечер, а любимого все не было. Прошла ночь, Агайя не сомкнула глаз, она не понимала в чем дело, Терес куда-то исчез!

Когда наступило утро, царица прямиком отправилась к Амадоку.

Охрана царя попыталась ее остановить, но эорпата ворвалась в покои истрийского владыки.

– Где Терес, твой сын? – Без лишней дипломатии она спросила у него.

– Он сегодня, рано утром, уехал к своей фракийской невесте, – Царь показал рукой охранникам, – остановиться! И они спрятали мечи уже занесшие над головой Агайи.

Царица, ни слова не сказав, повернулась и вышла из царских покоев. Рядом с ней была ее верная Уолита.

– Беги и скажи всем нашим, пусть быстро собираются, мы уходим домой!

Уолита бегом отправилась к амазонкам, которые весело общались с истрийскими воинами.

– Царица приказала всем срочно покинуть Истрию!

Ропот недовольства прокатился в рядах амазонок, но приказу они подчинились и в скором времени выступили в направлении своего лагеря.

Агайя забрала Иориту с собой и мать, не понимая в чем дело, всю дорогу расспрашивала дочь.

– Что произошло у Амадока? Не молчи, скажи что-нибудь!

Но Агайя не отвечала на ее вопросы.

Вот и Тирас. Они переправились через речку, и вверху над ними нависла Черная гора. Агайя подняла голову, 'Там кто-то стоит! У него светлые волосы и он мне машет рукой! Терес!', и она как на крыльях любви начала подниматься в гору подстегивая своего коня Арну.

– Идите все в лагерь, я вас догоню! – Прокричала Агайя, вспоминая о покинутой матери и отряде.

Утро Терес встретил в своих покоях со связанными руками и ногами.

– Я хочу есть! – Он громко прокричал и тут же зашел охранник с подносом еды.

– Развяжи мне руки, я никуда не убегу!

Охранник молча, перерезал веревку на руках. Терес взял поднос и со всего размаху ударил им телохранителя по голове. Затем он быстро развязал веревки на ногах и выбежал прочь из дворца. Рядом с крыльцом пасся чей-то конь, юноша мигом вскочил на него и понесся вслед за своей единственной.

– Вперед! Давай лети! Вперед! – Словно ветер он мчался за своим счастьем.

***

Агайя поднялась на гору, спрыгнула с коня и стала глазами искать Тереса.

Но его нигде не было! Она подошла к краю скалы и в отчаянии села возле молодого деревца.

'Господи я не хочу жить! Забери мою жизнь, прошу тебя! Забери!', царица сняла с себя амулет, к нему был привязан светлый локон волос Тереса. Девушка прощально взглянула на него и швырнула его в сторону. Слезы ручьем покатились по ее прекрасному лицу, и безнадежная грусть окутала ее душу.

Терес остановился перед переправой и посмотрел на вершину Черной горы. Там одиноко сидела очень знакомая девушка. Его сердце стало бешено стучать в груди.

– Агайя! – Закричал во весь голос Терес. – Агайя, я иду к тебе!

Но, шумные воды Тираса, пожирали звуки, и царица ничего не слышала.

Юноша оставил коня внизу и стал быстро подниматься на гору. Вот и вершина. Он бегом устремился к своей милой царице.

– Агайя! Любимая моя, не плачь!

Она обернулась, и счастье вновь вернулось к ней.

– Терес! Любимый Терес… а ведь я без тебя и жить не хотела…

– Глупая моя царица, я ведь дал тебе клятву, – они обнялись, и время для них остановилось навсегда.

Дорхемия ожидала сигнала в роще, как ей и приказал маг Абарис. Над амазонками закружил белый ворон и сел рядом на ветку.

– Пора эорпаты, вперед!

Озлобленные и голодные женщины вышли из рощи на плато.

Перед ними стояла царица и обнимала незнакомого белокурого воина. Дорохемия достала меч и пошла на подругу.

– Ну что Агайя, шпако*! Предала ты нас всех! – И она молниеносным ударом отрубила голову Тересу.

Шпако* – Собака (скиф)

У Агайи все померкло в глазах, и вмиг подкосились ноги.

– Лучше убей меня ведьма, лучше убей…

И девять озлобленных на жизнь женщин начали всаживать в юное тело царицы мечи и громко кричать:

– Слава царице Дорохемии! Слава Апполону!

Так сбылось предсказание мага Абариса, и Дорохемия ушла с Черной горы, царицей эорпат…

Когда она вошла в лагерь, в ее руках была голова Тереса, и ведьма громко проклинала Агайю, обвиняя ее в предательстве и позорном бегстве с мужчиной из племени. На руке у ведьмы был браслет в виде змеи, на груди амулет, который она подобрала в траве. А на ее голове красовалась диадема.

Женщины в страхе взирали на безумную жрицу с головой в руках и не смели ей перечить. Одна Карсу подошла к ней с мечом.

– Ты что городишь ведьма?!

Тут же сзади ее настиг предательский удар мечом, одной из девяти озлобленных женщин.

Мать Агайи, Иорита умерла в тот самый момент, когда жрица расправлялась с ее дочкой, и она успела только сказать.

– Вот я и Орика увижу наконец-то!

И с блаженной улыбкой закрыла навсегда глаза.

Верная Уолита все видела. Она последовала за госпожой наверх и спряталась в кустах возле родника. Когда Дорохемия и ее безумные женщины ушли, она долго плакала над окровавленным телом своей царицы.

Рядом носился конь Арна, не понимая, что же с его хозяйкой случилось?

Уолита подняла тело Агайи и сбросила его в пропасть, туда, где текут быстрые воды Тираса. Конь Арна стремительно разогнался и совершил свой последний отчаянный прыжок вслед за своей хозяйкой. То же самое Уолита сделала и с обезглавленным телом Тереса.

Похоронив, таким образом, свою госпожу, она протянула руки к небу и прокричала прощальные слова:

– Прими мое тело богиня Гефеста!

И не раздумывая, бросилась со скалы, отдав всю себя без остатка служению своей любимой царице Агайе.

У эорпат под предводительством Дорохемии началась новая – черная история.

Амадок когда узнал, как поступили с его сыном, отправил войско для уничтожения эорпат.

С другой стороны Атей, то же решил покончить с отрядом неконтролируемых амазонок.

И эорпаты окруженные с двух сторон, стали отходить на безлюдные территории. Там их ждали голод и скитание. Они занимались грабежом небольших поселений. В болотистой местности их тела покрылись язвами, и среди них начался мор.