Бруно повернулся на крик.

— Что случилось?

— Эндрюс исчез.

Бруно поспешил вниз. Истерические выпады раздражали его. Он понимал, что его ребята на грани срыва. И утратили контроль над собой.

— Он не мог исчезнуть, ты, идиот. Может, просто упал где-нибудь. — Бруно огляделся. — Где он был?

Парень показал направление.

— Вон там. Он…

И вот тогда Бруно увидел то, что они искали. Насыпь была такой однородной, что даже при тщательном осмотре поверхности земли он мог бы не заметить контуры отверстия. Но вот она была перед ним, грязная огромная дыра размером в пять дверных проемов. Он оступился и заскользил прямо к ней. Кусок ржавой арматуры спас его от падения следом за Эндрюсом. Он ухватился за стальной прут и встал на ноги.

— Все ориентируйтесь на меня! — крикнул он. — Спускайтесь на самое дно. Там есть проход.

Пока остальные спускались, он несколько раз окликнул Эндрюса. Тот не ответил. Потерять человека перед началом операции было плохим предзнаменованием, но Бруно был рад хотя бы тому, что не пришлось идти в обход через арену.

На дне обрыва он присоединился к своим бойцам; все были серыми от пыли, у многих были порваны пальто и брюки. Перед ними был вход в катакомбы. Ступени вели вниз, в темноту, но люди Магнуса были к этому готовы. У некоторых в руках были газовые фонари — предметы, которым в скором времени суждено было стать редкостью.

Бруно разделил отряд на семь групп по десять человек, и каждая группа получила по три фонаря. Все без исключения были вооружены спрятанным в рукаве мачете с коротким лезвием. Ножи крепились к запястьям ремнями, чтобы рукоятка не скользила в потной ладони. Каждый нож был длиной в фут и имел плоский конец. Это было фирменное оружие приспешников Мясного Барона, нож для резни и расчленения тела.

Они спустились в темноту — по две-три группы одновременно.

Первым они нашли Эндрюса. Его глаза еще были открыты, но неудивительно, что он не отзывался. Он падал вниз головой и рухнул на шею. От удара сломалась шея, и он лежал, как изуродованная кукла: его руки и ноги неестественно изогнулись.

— Распрямите его, — приказал Бруно.

Он прошептал несколько слов над телом Эндрюса, и мужчины в черных пальто продолжили спуск.

Подземное пространство было необъятным. Арена для боя быков не шла с ним ни в какое сравнение. Свет от фонарей даже не достигал высоких потолков. Вскоре они оказались в длинном туннеле с низкими потолками. Такие же туннели с блестящими металлическими ступенями уводили еще дальше вниз, под землю.

Бруно почувствовал нарастающую панику в рядах ведомых им бойцов. Он улавливал запах их пота с кислым привкусом страха. Он чувствовал напряжение сухожилий в их запястьях, на которых были закреплены мачете. Здесь, в утробе незнакомого Эбирна, нож оставался единственным утешением и признаком силы. Бруно это знал, потому что его жилы были натянуты точно так же.

Воздух был спертый, но не такой неподвижный, каким ему следовало быть. Кто-то побывал внизу до них или все еще находился там. В воздухе угадывалось какое-то движение — порхали пылинки. Значит, кто-то их потревожил.

Спустившись на третий уровень — при этом некоторые люди из его команды уже были на грани срыва, — Бруно начал замечать признаки обитания: одеяла, собранные в сиденья и постели; нарисованные углем на стенах знаки; отпечатки подошв в пыли. Ему хотелось отдать какие-то приказы тем, кто шел за ним, по крайней мере подбодрить их, убедить продержаться еще немного, потому что они уже у цели. Но он не осмелился подать голос: нужно было подкрасться незаметно.

Как долго здесь жили Коллинз и его сторонники? Чем они питались и как выживали? Не было никаких иных признаков жизни, кроме символики на стенах и самодельных лежанок.

Во всем подземелье они обнаружили только один газовый фонарь. Он был в тупиковой комнате, где из одеял были сооружены ряды сидений. В дальнем углу было открытое пространство и место для одного сиденья на возвышении. Священник и его паства. Вот где они собирались. Это действительно было убежище Коллинза.

Бруно быстро развернулся в ожидании нападения сзади. Но ничего не последовало. В подземелье, кроме них, не было ни души.

— Мы их упустили, — сказал он, обращаясь к обступившим его мужчинам. — Придется выйти и искать в другом месте.

Бруно услышал, как многие вздохнули с облегчением. Никому не хотелось сражаться под землей, умирать в темноте. Как послушное стадо, они пошли за ним назад, к свету.

Они стояли перед ним, нерешительные, у каждой было жалобное личико.

Его член предательски приподнялся. Тупой и глупый орган! Серебристая капля выступила на его кончике, и девочки в испуге попятились.

— Сладкий карамельный сок, — проговорил Магнус, — как раз для маленьких девочек.

Они уже были практически в его руках, в самом начале путешествия, в котором ему надлежало стать их поводырем и мучителем. Им суждено было стать его любимыми горничными, этим двум малышкам. Он уже чувствовал, что хочет оставить их у себя надолго. Обучить их, выдрессировать, вылепить по своему вкусу.

Гема протянула руку, и он улыбнулся, при этом сердце у него замерло от предвкушения.

За дверью послышался шум. Кто-то бежал по нижнему коридору, топотал по ступенькам. Он расслышал крики мужчин и звуки борьбы. Кто-то, вскрикнув, упал с лестницы. Крик резко стих. Борьба продолжалась, и голоса звучали все ближе. Магнус узнал голос одного из своих людей и другой голос, которого не должно было быть в доме.

— Черт бы их всех побрал, — сказал он, вставая.

Девочки отбежали назад к окну.

Он запахнул халат и подошел к двери. Обернулся и погрозил девочкам жирным пальцем.

— Стойте, где стоите, иначе я высосу вам глаза. Поняли?

Они промолчали. Просто стояли и дрожали от страха. Одна из них описалась. Да уж, кто заставил его отказаться от такого лакомства, должен был заплатить высокую цену. Он резко распахнул дверь и вышел в коридор.

— Что, черт возьми, происходит в этом доме? Я хочу покоя, а… — Тут он увидел того, кого не ожидал увидеть. — Что ты здесь делаешь, ты, псих?

На лестничной площадке Ричард Шанти сражался с двумя охранниками Магнуса. Те никак не могли его скрутить. Он не дрался с ними, а тащил их обоих по коридору. У подножия лестницы неподвижно лежал третий охранник.

Видя, что его люди не могут совладать с незваным гостем, Магнус прошел к своему кабинету и быстро зашел внутрь. Он вновь появился в коридоре с каким-то предметом, зажатым в правой руке, и приблизился к дерущимся мужчинам. Шанти отпихивался локтями, коленями, прыгал и изворачивался. Несмотря на свою миниатюрную комплекцию в сравнении с двумя верзилами, он умудрился разбить одному из них нос. Когда он увидел Магнуса так близко, его охватил еще больший азарт. Он высвободился из цепких рук другого охранника и нырнул вперед. Магнус поднял правую руку и опустил ее один раз, со всей силой. Послышался глухой треск, и Шанти упал.

Магнус оглядел охранников; глаза его налились кровью. Дубинка «Безмозглая» подрагивала в его руке.

— Почему, если я требую выполнить какую-то работу, мне приходится делать ее самому? — Он не ожидал ответа и не получил его. Поэтому сразу добавил: — Заприте Шанти до тех пор, пока я не буду готов встретиться с ним. — Он посмотрел через перила на неподвижное тело. — Кто там внизу?

— Джастер, сэр.

— Если он мертв, похороните его. Нет. Постойте. Вы говорите, Джастер? Мне всегда нравилась его задница. Скажите Рубщику, чтобы нарезал мне филеев. Потом можете хоронить. И чтоб на этот раз все сделали как надо, иначе отрежу вам яйца.

Магнус развернулся и направился к своей спальне. Он устал, и желание резвиться с девочками внезапно пропало.

— Сэр?

Магнус остановился.

— Какого черта?

— Что, если Джастер жив? Стоит ли позвать доктора?

Он повернулся к охранникам.

— Если Джастер не смог совладать с Шанти, он уже покойник. Рубщик все равно должен разделать его для меня.