– Курсанты! – Догадка Ивана на этот счет благополучно подтвердилась. – От имени Школы поздравляю вас с завершением вашего первого учебного дня! – торжественно провозгласил альгерд. – Первого, а потому, наверное, самого трудного. Давайте все вместе поприветствуем тех из вас, кто успешнее всех сумел эти трудности преодолеть. Лучших из вас на сегодня, – широким жестом он указал на привилегированный стол. – Это курсанты Глеб Соколов, Павел Хохлов, Чан Бяо, Джулия Куин, Чжу Пэн и Исао Накатани!

Преподаватели Школы поднялись из-за стола. Их примеру немедленно последовали кураторы, а затем и курсанты. Сразу в нескольких местах раздались неуверенные хлопки, но, не получив поддержки со стороны руководства, быстро сошли на нет.

– Прошу садиться! – проговорил нард Шидд.

Курсанты задвигали стульями.

– Хорошо приветствие! – вполголоса проговорила Эмма Маклеуд. – Больше на поминовение погибших смахивает…

Эта же мысль пришла в голову и Ивану. Впрочем, что тут скажешь – инопланетная традиция!

– Прошу приступить к ужину! – в последний раз за этот вечер разнесся по залу голос Начальника Школы.

Второго приглашения никому не потребовалось. Особенно усердно орудовал вилками стол, за которым сидел Иван – как отстающим, после еды им еще предстояло наводить порядок в ресторанном зале.

– Ну что же, подведем первые итоги, – произнес кавторанг Гайдуков, когда последний из его подопечных – им, разумеется, был Иван, вынужденный исполнять обязанности дежурного по ресторанному залу – вошел в его номер. – Должен сказать, что для первого дня неплохо. Совсем неплохо. Сразу у двоих – лидерство в личном зачете. Поздравляю, товарищи курсанты! – Он подошел к Глебу и Пашке и пожал им руки.

– Служим России! – отозвались те.

– Теперь о вещах несколько менее приятных, – проговорил, резко помрачнев, куратор. – В неофициальном командном зачете мы лишь третьи…

– Прошу прощения, товарищ начальник курса… – поднял руку Меньшиков.

– Од-сун, – резко поправил его Гайдуков.

– Что? – не понял Сергей.

– Од-сун. Альгерское военное звание. Вы что, не слышали, что вчера говорил начальник Школы, курсант Меньшиков?

– Я… Это… – замялся тот.

– «Это»! – передразнил его кавторанг. – Кто из вас поможет товарищу? Да, Семак, – кивнул он в ответ на поднятую Генкой руку.

– Начальник Школы сообщил, что вам присвоено звание од-сун, и распорядился использовать именно его при обращении к вам, – отчеканил выпускник суворовского училища.

– Молодец, Семак, – похвалил кадета Гайдуков. – Так бы и отсыпал вам от щедрот с десяток призовых баллов – жаль, не имею права, – развел он руками и улыбнулся, давая понять, что шутит. – Вам ясно, курсант Соколов?

– Так точно, тов… од-сун! – рявкнул Глеб.

– Тогда задавайте свой вопрос, – дозволил кавторанг.

– Т… Од-сун, что за командный зачет? И почему неофициальный?

– Отвечаю. Неофициальный – потому, что руководством Школы не поддерживается и не признается. Но это не мешает каждой делегации скрупулезно суммировать набранные их курсантами очки. Как на Олимпиаде: соревнуются, побеждают и награждаются отдельные спортсмены, но каждый день сообщается, у какой из стран больше золотых медалей. Это вопрос национального престижа. Почему, по-вашему, здесь у нас должно быть как-то иначе?

Судя по всему, Глеб не нашелся, что ответить.

– Так вот, – продолжал Гайдуков, – несмотря на ваше первое место, Соколов, общее число очков, набранных делегациями Китая и США, больше, чем у нас. Так не пойдет! – кавторанг внезапно резко повернулся к Ивану. – Я ясно выражаюсь, курсант Голицын?

– Так точно, това… од-сун! – устало кивнул Иван.

– Не слышу уверенности в голосе! – заявил Гайдуков. – И энтузиазма на лице! Нет, курсант Голицын, с таким настроем так вам и оставаться вечным дежурным по кухне!

Послышалась пара вялых смешков.

Потупившись, Иван промолчал.

– Что, Голицын, воды в рот набрали? – продолжал наседать на него кавторанг. – Запомните – это, кстати, всех касается, – он повернулся к остальным. – Мое подразделение всегда лучшее! Так было и на Северном Флоте, и потом в контрразведке… Никаких исключений! И уж тем более не можем мы позволить опередить нас представителям потенциального противника – то бишь, я хотел сказать, стратегического партнера, – быстро поправился он, но Ивану сразу же подумалось, что оговорка допущена Гайдуковым намеренно. – Мы будем первыми в командном зачете – или вообще не имело смысла приезжать в эту Школу. Всем ясно?

– Так точно! – послышалось со всех сторон.

– Вам ясно, Голицын? – вновь повернулся к Ивану кавторанг.

– Так точно! – тот постарался вложить в ответ весь доступный ему энтузиазм.

– То-то же! – удовлетворенно заключил куратор. – Мы покажем им всем – и китайцам, и американцам, и пришельцам этим чертовым, – на что способны Россия и русские офицеры! Пусть пока лишь будущие офицеры… Ну и, совмещая приятное с полезным, получим приз по итогам семестра.

– Только ведь это… Од-сун… Что касается приза… От Школы ж всего шесть человек полетят! – не удержался от замечания Пашка Хохлов.

– Какие проблемы? По-моему, вас здесь у меня как раз шестеро, – невозмутимо отрезал кавторанг.

6

Свои первые призовые баллы Иван заработал уже на следующий день – на первом уроке по пилотированию.

Прежде чем приступить к занятиям, нард Орн, пожилой альгерд с мощным орлиным носом и пышной гривой серебристо-седых волос на голове, разбил курсантов на пары.

– Стандартный экипаж универсального планетарного катера «Эльметаш» состоит из двух человек, – хрипло проговорил ив-марол военно-космических сил. – Командиром экипажа является первый пилот. В штатном режиме он непосредственно осуществляет пилотирование. Сфера ответственности второго пилота – навигационное оборудование и бортовое вооружение. Также он должен быть готов в случае необходимости подменить первого пилота и принять управление катером на себя. Соответственно, при утрате вторым пилотом боеспособности первый обязан взять на себя осуществление его функций. Таким образом, первый и второй пилоты полностью взаимозаменяемы, и выход одного из них из строя не является препятствием для выполнения боевой задачи, хотя, конечно, и может создать определенные трудности.

Преподаватель окинул курсантов внимательным взглядом, словно пытаясь понять по сосредоточенным лицам, достаточно ли доходчиво он излагает, и продолжил:

– Сейчас вы займете места на тренажерах, имитирующих кабину «Эльметаша». Кресло справа – для первого пилота, кресло слева – для второго. Как вы убедитесь, помимо взаимного расположения места экипажа ничем друг от друга не отличаются. Итак, прошу вас!

В трех из четырех стен кабинета бесшумно раскрылись высокие раздвижные двери, и взору курсантов предстали тесные пилотские кабины – как если бы они вдруг заглянули из салона пассажирского самолета в гости к ведущим лайнер летчикам. Летчиков, правда, на месте не оказалось – лишь две высокие спинки пустых кресел, а за ними – экраны, шкалы приборов, какие-то лампочки, кнопочки, рычажки… От всего этого многообразия у Голицына сразу же пошла кругом голова. Он нерешительно оглянулся на Глеба, в паре с которым ему предстояло работать.

– Ну что, пошли, что ли? – тоже как-то не слишком уверенно подтолкнул его в спину Соколов.

Кивнув, Иван сделал несколько шагов вперед и, обогнув по узкому проходу левое кресло, занял место второго пилота. Через пару секунд на место справа сел его товарищ.

Широкие гибкие ремни выползли из подлокотников и плотно обхватили туловище и ноги Голицына, накрепко припечатав их к креслу. Иван попробовал пошевелиться, и убедился, что в его власти остались только руки, шея и в какой-то мере – ступни ног.

Тем временем двери сзади с тихим хлопком закрылись, и в правом нижнем углу приборной доски загорелся небольшой экран. С него на новоявленных пилотов смотрел нард Орн.

– Ваш катер готов к взлету, – проговорил преподаватель, окинув быстрым взглядом кабину. Первый пилот, включите обзорные экраны. Для этого вам необходимо дотронуться пальцем до горизонтальной зеленой панельки прямо перед вами.