— Кажется, да. И вдруг завтра нас с тобой не станет, и мы не сможем выпить это вино.

— Правильно говоришь, — заметил Батлер и допил свою кружку до конца.

А хозяин тут же услужливо наполнил ее вновь.

— Так все же, из-за чего они там подрались, эти Бакстеры и Рохасы? Что не поделили?

Батлер пожал плечами.

— Наверное, два трупа. Хотя можно было прекрасно разойтись — Бакстеры взяли бы один, а Рохасы второй. И все могли бы решить полюбовно без стрельбы и пальбы.

— Батлер, я знаю, что Рохасы захватили сына Бак-стеров.

— Действительно, я тоже об этом слышал.

— А зато Бакстеры захватили Морисоль и завтра утром будет обмен.

— Наверное, будет, если ты говоришь.

— Точно будет, — сказал хозяин таверны, делая большой глоток.

— Приятель, — хозяин таверны поднял свою кружку с вином, — а откуда ты такой взялся интересный в наших местах? Судя по всему, ты чистокровный янки, как ты оказался на границе с Мексикой?

— О, это длинная история, — задумчиво произнес Ретт Батлер, глубоко затягиваясь дымом сигары, потом он выпустил его и следил, как дым поднимается к потолку и там, растворяясь, исчезает.

— У нас ведь целая ночь, можешь рассказать.

— Честно говоря, мне не хочется вспоминать. Но если ты так хочешь, расскажу. Я действительно издалека, с другой стороны континента.

— Что, прямо-таки с другой стороны? — хозяин таверны с недоверием посмотрел на Ретта Батлера.

Но тот говорил серьезно, без всякой тени шутки, и хозяин участливо закивал головой.

— Ну и забросила же тебя судьба так далеко от дома! У тебя, наверное, родители есть.

Ретт Батлер напрягся и три горизонтальные морщины пролегли по его лбу.

— Да, есть у меня родители: мать, отец.

— Наверное, они очень переживают, не зная, что происходит с тобой?

— Наверное.

— Батлер, почему молодежи совершенно не сидится дома? Все им надо куда-то ехать, испытывать судьбу… Ведь у тебя, наверное, родители не бедные, судя по твоим манерам.

— Да, они у меня довольно богатые, они живут в Чарльстоне.

— А где это?

— Черт подери, это дьявольски далеко и мне пришлось пересечь весь континент, чтобы попасть в ваши края.

— А что ты ищешь? Зачем ты мечешься по земле? Почему не сидишь дома?

— Если бы я знал, — Ретт Батлер пожал плечами, — что ищу, тогда бы я рассказал тебе, но я и сам не знаю. Мне просто не сидится на одном месте.

— Как это не сидится? Вот я, если бы мне не мешали, развернул бы здесь такую торговлю! У меня было бы полно гостей, я всех бы угощал, развлекал, жизнь бы кипела, было бы весело и интересно, и мне никогда бы никуда не хотелось отсюда уехать.

— А что, если хочется? — Ретт Батлер взглянул на хозяина и отхлебнул из своей кружки.

— Да, к черту этот Сан-Мигель, хотя я здесь родился и вырос. Мне дьявольски все это надоело. Надоело слышать каждую ночь выстрелы, крики, грохот фургонов с оружием, бряцанье железа, визг, вой, пожары… Надоело. Тем более, что всех моих друзей, которые были более-менее порядочными людьми, убили.

— А почему ты жив? — вскинул глаза на хозяина таверны Батлер.

— Я? Черт его знает, просто, наверное, смерть как-то обходит меня стороной. Но чувствую, недолго мне осталось ходить на этом свете, ох, недолго.

— Ладно, не надо заводить эту заунывную песню, может, всем нам недолго осталось жить на этой земле.

— Ты-то, Батлер, совсем еще молод, к чему тебе все это? Чего ты хочешь добиться? Кому ты хочешь доказать?

— Никому и ничего, кроме одного человека.

— Кто же этот человек? — хозяин таверны посмотрел на Батлера с нескрываемым интересом.

А Батлер вновь затянулся сигарой и ткнул пальцем себя в грудь.

— Я этот человек. Понимаешь, я хочу доказать самому себе, что я настоящий, что я чего-то стою в этом мире.

— Самому себе? Зачем это доказывать? Ты же и так уверен, что ты хороший человек.

— Нет, если бы я не доказывал, то не был бы уверен. А так мне приходится рисковать, побеждать самого себя и доказывать, что я еще жив, что я не мерзавец.

— Откуда в тебе это? Для чего все это? Наверное, ты не самому себе пытаешься доказать, а кому-то еще, наверное, когда-то тебя очень сильно обидели?

— Да, ты прав, обидели и очень сильно.

— Кто же этот человек?

— Мне не хочется о нем говорить и вспоминать, если быть честным, не хочется…

— А ты расскажи, тебе сразу же станет легче, — хозяин таверны взял бутыль, оплетенную лозой и наполнил кружки.

— Нет, не надо, как-нибудь в другой раз. Может быть, мы встретимся, и я тебе расскажу.

— Навряд ли, уже много хороших людей появлялось у меня в таверне, они сидели, говорили со мной, обещали появиться еще когда-нибудь, но не появились. Кое-кто из них лежит на кладбище, на котором мы с тобой были, где похоронен только один человек, умерший от воспаления легких, а все остальные покойники — это жертвы.

— Да, городок у вас хоть куда, — посмотрев на хозяина таверны, заметил Батлер.

По площади кто-то проскакал.

— Как ты думаешь, — сказал Батлер, — это Бакстеры или Рохасы?

Хозяин задумался, почесал пальцем висок.

— Наверное, это Бакстеры. Ведь они переживают за сына, Рохасам и переживать нечего, только этот сумасшедший Рамон мечется из-за Морисоль.

— Красивая женщина, эта Морисоль, — улыбнулся Батлер.

— Тебе понравилась?

— Да, очень красивая женщина, я давно не встречал подобных. Она мне удивительно напоминает одну мою знакомую.

— И что же ты решил предпринять? — поинтересовался хозяин таверны.

— Предпринять? А почему я должен что-то предпринимать? А если серьезно, то я сейчас предприму, смотри, — Батлер поднял кружку и выпил ее до дна. — Видишь, я уже предпринял.

— Я не об этом у тебя спрашивал, хотя я уверен, что ты бы мне не сказал.

— Если бы я знал, что предприму сегодня или завтра, то наверняка рассказал бы тебе. Но поверь, я еще и сам не знаю.

— Ладно, давай, Батлер, пойдем ляжем спать. Ведь завтра наступит утро, и бандиты будут обмениваться захваченными людьми. Так что, думаю, зрелище нас ждет довольно интересное.

— Да, думаю, там обязательно произойдет что-нибудь запоминающееся, обязательно.

— А я боюсь, — сказал хозяин таверны, — как бы они не начали стрельбу, ведь и Бакстеры и Рохасы, особенно последний — сумасшедшие. Они могут из-за одного слова, из-за одного взгляда развязать настоящую бойню — и тогда в этом городке никому несдобровать.

— Думаю, до этого дело не дойдет, — сказал Батлер, — обменяются захваченными и все. Я считаю, еще не пришло время для открытой войны, но оно наверняка близко, я это чувствую, поверь.

— Даже если бы ты мне этого и не сказал, то я сам знаю, близится скорая бойня и к ней надо подготовиться.

— Вот и готовься заранее, — расхохотался Батлер.

Встав из-за стола и тяжело ступая, он направился вверх по лестнице в спальню.

Хозяин таверны тоже поднялся в спальню.

Батлер слышал, как тот долго не мог уснуть, нервно ворочался, вскрикивал во сне. Наконец, Батлер и сам не заметил, как уснул.

Глава 5

Колокол на выбеленной часовне начал раскачиваться, и весь городок заполнил его звон; он плыл над низкими домами, висел над всем притихшим, молчаливым городком.

Казалось, что все его жители знают, что на площади рядом с таверной должно произойти какое-то очень важное событие.

Многие из жителей выглядывали в щели, окна, смотрели на площадь, пытаясь рассмотреть, что же все-таки там происходит.

Но покидать свои дома, появляться на улице жители боялись, опасаясь выстрела, окрика, опасаясь того, что на выжженной солнцем площади их подстерегает смерть.

Казалось, что звон колокола на часовне разбудил немногих, а именно семейство Рохасов и семейство Бакстеров, которые должны были обменяться захваченными вчера пленниками.

Колокол продолжал раскачиваться, когда от дома Рохасов отделились четыре всадника и от дома Бакстеров тоже отъехали четыре всадника.