Джозеф Уэйт посмотрел на часы и, обменявшись рукопожатиями с Мейси и Билли, направился к выходу. Но вдруг обернулся и спросил:
— Мисс Доббс, почему вас интересуют три давние подруги Шарлотты?
Мейси подняла портфель.
— Потому что все они мертвы, мистер Уэйт. Я решила что вы, вероятно, видели новости о смерти миссис Седжвик и миссис Фишер. Любопытное совпадение, не правда ли?
— Наверно, я их пролистал. Меня гораздо больше интересуют международная торговля и состояние дел в стране, то есть текущие события, непосредственно влияющие на «Международную торговую сеть Уэйта». Прочие частности, связанные с исчезновением моей дочери, меня мало волнуют, если вскоре ее вернут домой. А это уже зависит от вас, мисс Доббс.
— Надеюсь скоро связаться с ней. Мистер Уэйт, вы, конечно, понимаете, что пока Шарлотту можно убедить вернуться, принуждать ее нельзя.
В ответ Джозеф Уэйт лишь шумно вздохнул. Открыв дверь, он обернулся:
— Я хочу, чтобы она вернулась сюда, мисс Доббс. Если она не подыщет себе подходящего мужа, жить будет со мной! — Бросив на Мейси сердитый взгляд, он предъявил ультиматум: — Я уезжаю на несколько дней проверить магазины и вернусь в следующий вторник. И к моему возвращению надеюсь увидеть вас вместе с моей дочерью. Вторник, мисс Доббс. У вас время до вторника.
Едва дверь захлопнулась, как ее тут же отворил Гаррис и проводил гостей к выходу. Когда Билли открыл дверцу машины для Мейси, оба вдруг вздрогнули, услышав над головой яростные хлопки крыльев: с крыши старинной голубятни в углу сада вспорхнула стая голубей.
— Боже, вы только посмотрите! — воскликнул Билли.
— О, как же они прекрасны! — заметила Мейси.
Ее помощник вздрогнул.
— Глядеть на них не могу. Уж лучше смотреть на дряхлого паршивого пса.
Парами и поодиночке птицы вернулись и, приземлившись на голубятню, скрылись за маленькой створкой.
— Гляньте на этого «капотом к воротам»! — снова пошутил Билли.
— Ладно, нам пора.
В глубоком молчании они медленно подъехали к главным воротам, которые отворил молодой человек, впустивший их во время первого визита. Покинув наконец резиденцию Уэйта, гости вздохнули с облегчением.
— Говорю вам, мисс, Джозеф Уэйт тот еще гусь, правда?
— Несомненно.
— Вы верите, что он и вправду не знал о смерти двух женщин?
Уверенно нажимая на газ, Мейси ответила:
— Ни за что, Билли. Ни за что на свете.
Едва вернувшись в контору, Мейси и Билли взялись за работу: внесли новые сведения в карту дела Шарлотты и просмотрели все текущие дела. За время отъезда Мейси из Лондона Билли, кроме прочих обязанностей, придется закончить отчеты для двух других клиентов. К последнему отчету всегда прилагался счет за услуги, а когда приходилось работать с клиентами, не желавшими платить «не отходя от кассы», как говорил Билли, своевременно представить им окончательный счет было жизненно необходимо.
Они проработали до шести, и Мейси отправила Билли домой. Сама же собиралась вернуться на Эбери-плейс и подготовиться к недолгой поездке в Кент. Она планировала выехать в Челстоун рано утром в субботу. Следующие несколько дней обещали быть крайне суетными: нужно было успеть поговорить с Морисом и леди Роуэн перед поездкой в Кэмденское аббатство, так как с вечерней почтой пришло письмо от матушки Констанции. Аббатиса сообщила, что, несмотря на тяжелую простуду, будет рада вновь увидеться с Мейси. Возвращаясь в Белгравию, Мейси добавила в план путешествия еще один пункт: поскольку Челстоун находился примерно в часе езды от Гастингса, что на побережье Суссекса, надо было выяснить, действительно ли там прежде жила Розамунда Торп.
К счастью, когда Мейси ехала домой на Эбери-плейс, движение на дорогах уменьшилось. Дождь сеял по ветровому стеклу, смешивая капли с остатками желтовато-зеленого смога. Она думала не о предстоящей работе, а об отце, Фрэнки Доббсе. Каждый раз во время приезда дочери он уверял ее: «Ты за меня не волнуйся, дорогая. Я в порядке, как сыр в масле катаюсь». Но Мейси все равно волновалась, стыдясь того, что при всей тревоге за него не навещала отца чаще.
Мейси вошла в дом через кухню. Когда Комптоны вернутся в город, она снова будет пользоваться парадным входом, где ее снова будет встречать Картер, старый дворецкий. А миссис Кроуфорд, отложившая выход на пенсию еще на год, — не считая предыдущего года и еще года ранее, — вновь будет командовать на кухне. Мейси поднялась в этом доме на следующую ступень жизни и прекрасно понимала, что сохранить добрые отношения с обитателями как верхних, так и нижних этажей было возможно, лишь соблюдая особую осторожность.
Оставив портфель на письменном столе в гостиной, Мейси упала в кресло у пылавшего камина. Дома. А что такое дом? Может быть, она так легко поддалась на уговоры леди Роуэн поселиться на Эбери-плейс, потому что не хотела отказывать человеку, которому была многим обязана? Когда же она в последний раз чувствовала себя по-настоящему дома?
Мейси вздохнула и подошла к окну. Отодвинув штору, она взглянула на туман, клубившийся вокруг уличного фонаря. Скоро дни станут длиннее и, как она надеялась, теплее. Лондонский смог развеется, угли в очагах угаснут, а печи вычистят на лето. Глядя на фонари, освещавшие изгибы и кружение тумана, Мейси вспомнила невзрачный прокопченный домик в Ламбете, где когда-то жила с родителями. И они оба были рядом с ней, а когда ей исполнилось тринадцать, мама умерла на руках Фрэнки Доббса, перед смертью наказав мужу не обижать дочь.
В последний раз, как подсказывала память, Мейси ощущала домашний уют в доме отца, но потом, приложив все усилия, он подыскал ей место служанки в особняке лорда и леди Комптон на Эбери-плейс.
Постучались.
— Войдите, — отозвалась Мейси.
Дверь тихо отворилась, и в комнату вошла улыбающаяся Сандра.
— Добрый вечер, мэм. Желаете ужинать у себя или в столовой?
Мейси улыбнулась. Она вновь стала «мэм». Часы показывали семь. В голове детектива уже складывался план действий, навеянный ужасной перспективой провести вечер в полном одиночестве. Хотя Мейси точно не знала, где снова почувствует себя дома, все же был на свете один человек, рядом с которым ей было уютно, и она поддалась тягостному желанию оказаться рядом с ним.
— Сандра, ты не могла бы собрать мне в дорогу что-нибудь перекусить? Кусок пирога со свининой или, может, бутерброд с сыром… и бутылочку «Вимто» или что-нибудь в этом роде?
— Ах, мэм, вы же не собираетесь ехать в такую погоду? — изумилась Сандра, кивнув в сторону окна, за которым как будто продолжал сгущаться туман.
— Сомневаюсь, что ехать утром будет легче. Я заберу Ужин, как пойду к машине. Мне нужно еще кое-что упаковать, и я сразу же спущусь на кухню.
— Хорошо, мэм. Я все приготовлю к вашему приходу.
— Спасибо, Сандра.
Мейси аккуратно вырулила из внутреннего дворика позади особняка и устремила «эм-джи» в промозглую лондонскую ночь. Она осторожно пересекла южные районы города по Олд-Кент-роуд и направилась в Севеноукс, Затем в Тонбридж, а оттуда по узким проселочным дорогам — в Челстоун.
За пределами Лондона туман постепенно рассеялся и остался лишь мелкий моросящий дождик. Мейси развернула на пассажирском сиденье плетеную корзинку и достала бутерброд. Ночное путешествие действовало на нее умиротворяюще. Кабину изредка озаряли вспышки фар встречных машин. Уверенно урчал двигатель. Мейси задумалась не только о собственной жизни, некоторые элементы которой вдруг дали о себе знать, но и о жизни Шарлотты Уэйт и ее подруг.
Придерживая правой рукой руль и не отрывая взгляда от дороги, она вновь потянулась левой рукой в корзинку и, вынув льняной платок, вытерла губы и руки. Достав бутылку «Вимто», Мейси откупорила ее зубами. Сандра уже позаботилась о ней, заранее сняв обертку и наполовину отвернув пробку. После пары глотков аккуратно поставила открытую бутылку в корзинку, обернув вокруг горлышка салфетку, чтобы бутылка не упала и всегда была под рукой. Она притормозила, когда на открытом участке дороги под колеса стремглав бросились кролики. Пришлось их объехать, едва они замерли, ослепленные светом фар.