Уэйт закончил разделку туши, и ее теперь можно было раскладывать на витрине. Едва он снял фартук, как посетители разразились аплодисментами. Уэйт помахал всем в знак признательности, потом снова вымыл руки и, повернувшись, элегантно проскользнул в пиджак, который держал перед ним помощник. Кивнув работникам магазина и в последний раз помахав клиентам, Уэйт скрылся за боковой дверью, ведущей, как предположила Мейси, в контору наверху. Продавцы переглянулись и, раздув Щеки, облегченно вздохнули, довольные тем, что представление наконец окончилось.

Мейси увидела все, что хотела, но едва она шагнула к выходу, как ее взгляд упал на мозаику над входом — та явно обошлась хозяину в кругленькую сумму. Она онемела, поразившись не столько изяществу мозаики, сколько начертанной на стене горькой правде. По одному на каждой плитке были высечены имена бывших подчиненных Уэйта, погибших в Первой мировой войне. Не меньше сотни имен, и рядом с каждым значился город, где тот когда-то работал. А цветные плитки чуть выше складывались в мемориальную надпись: «Светлой памяти любимых».

На глаза Мейси навернулись слезы. Ею вновь овладела печаль, все еще изредка застигавшая ее врасплох, когда вдруг пробуждались горькие и ужасные воспоминания. Она знала, что другим тоже есть что вспомнить. Нередко Мейси казалось, будто сам воздух наполнялся людской скорбью, словно навеянной легким бризом, в котором едва различимо звучали далекие имена умерших, и становилось ясно: их смех уже не услышать и никого из них не вернуть. Как будто горечь всех мужчин и женщин, когда-то живших в страхе потерять на войне любимого, разверзла бездну, которую теперь приходилось преодолевать ежедневно.

Постепенно овладев собой, Мейси направилась к продавцу сырного прилавка, где в тот момент не было покупателей.

— Извините.

— Да, мадам, чем могу помочь?

— Я лишь хотела спросить, что за имена вон там на стене.

— О да, мэм. Это настоящая трагедия, столько наших полегло. Многие дружили и записались на фронт за компанию. Команда Уэйта, как они себя называли. После гибели первых работников мистер Уэйт распорядился повесить доску. В других магазинах такие же, везде одинаковые.

— Вы все, должно быть, его высоко цените. — Мейси слегка наклонила голову, стараясь вызвать реакцию собеседника.

Продавец улыбнулся.

— Да, мы все высоко его ценим, мэм. И он заботится об их семьях, — сказал он, кивнув в сторону мемориальной доски.

— Вы хотите сказать, материально?

— Да, они ни в чем не нуждаются. Каждое Рождество получают продукты, рождественскую премию — ну вы понимаете — и еще скидку в наших магазинах. Им выдали специальные карточки, по которым потом возвращают деньги. А если кому совсем туго, контора мистера Уэйта всегда помогает.

— Понятно. Он очень щедрый, правда?

— Да. — Продавец повернулся, прерывая разговор — в этот момент подошел покупатель, — но потом добавил: — Просмотрите имена, мэм, и поймете, почему мистер Уэйт так заботится о всех.

Мейси снова взглянула на доску над дверью и прочла: «Годен, Гоф, Гульд, Джексон, Майкле, Ричардс, Хейнс», — на секунду ее взгляд задержался внизу столбца, а затем обратился к следующей колонке: «Уэйт… Джозеф Уэйт-мл. — Лондон». Читать дальше она не смогла.

Глава третья

Во вторник после посещения магазина «Международной торговой сети Уэйта» Мейси позвонила в фирму «Карстерс и Клифтон» и попросила срочно назначить встречу с рекомендованным ей мистером Джеральдом Бартрапом. Она ничуть не сомневалась, что ее просьбу удовлетворят, поскольку в это время новые клиенты, желающие получить консультацию по капиталовложениям, были на вес золота. Мейси не терпелось узнать, какие отношения связывали Бартрапа и Шарлотту. Была ли это любовь, увядшая после близкого знакомства? Или расстаться их вынудил отец Шарлотты, настоявший на том, чтобы дочь подыскала себе партию получше? Их помолвка расторгнута, но, может быть, связь еще не прервалась? Если да, то, сбежав из отцовского дома, Шарлотта вполне могла обратиться за помощью к бывшему жениху.

Мейси вышла из метро на станции «Бэнк» и направилась к зданию из красного кирпича, где находилась контора «Карстерс и Клифтон». Швейцар направил ее к стойке администратора, а тот, убедившись, что встреча назначена заранее, предложил Мейси подняться на верхний этаж, где ее встретил клерк и проводил в кабинет мистера Бартрапа.

Бартрап, лет тридцати восьми, среднего роста, с редеющими волосами и раскрасневшимся лицом, вышел из-за громадного стола красного дерева и, протянув руку, произнес:

— A-а, мисс Доббс! Весьма рад.

— Я тоже, мистер Бартрап.

— Прошу, присаживайтесь. Желаете чего-нибудь? Может быть, чаю?

— Нет, благодарю, мистер Бартрап.

Он сел за стол, сложив руки на кожаном бюваре.

— Итак, полагаю, вы хотели бы обсудить вложение наследства, верно, мисс Доббс?

— Мистер Бартрап, должна сразу признаться, я пришла к вам не за консультацией.

— Но позвольте… — Встревоженный мужчина потянулся к папке на столе.

— Мистер Бартрап, я хотела бы конфиденциально побеседовать с вами об одном весьма срочном деле. Я работаю на Джозефа Уэйта. Он крайне озабочен жизнью своей дочери, которая недавно покинула дом, и до сих пор от нее нет никаких вестей.

Бартрап расхохотался, запрокинув голову.

— Решилась еще раз на волю вырваться, пока старик опять не запер!

— Прошу прощения?

— Не беспокойтесь, мисс Доббс. Это я образно выразился, не всерьез. Как вы могли заметить, мистер Джозеф Уэйт сторонник железной дисциплины и противоположных мнений не терпит. — Бартрап наклонился к Мейси. — Полагаю, я и есть тот самый негодяй, склонивший ее королевское величество сбежать из дому, не так ли?

— Я этого не говорила, мистер Бартрап, хотя надеялась, что вы подскажете, в каком настроении была Шарлотта в последнее время, даже если вам неизвестно ее местонахождение.

— Понятия не имею, где она. На Шарлотту вечно что-нибудь находит, мисс Доббс. Признаться, она и вправду была расстроена, когда расторгла нашу помолвку несколько недель назад.

— Сама расторгла?

— О да. Причем совершенно бесцеремонно и без всяких объяснений. И, судя по ее виду, без малейшего сожаления. Резким деловым тоном сообщила: «Извини, Джеральд, но мы не поженимся. Наша помолвка отменяется». И точка.

— У вас есть какие-нибудь предположения?..

— Почему она так поступила? — Бартрап встал и подошел к окну. Обернувшись к Мейси, он произнес: — Нет, мисс Доббс. Понятия не имею. Но… — Он перевел взгляд на свои туфли, а потом снова на Мейси. — Не скажу, что я удивлен или сожалею. Шарлотта привлекательная девушка и составила бы прекрасную партию кому угодно, но в последнее время наши отношения были несколько натянутыми. Она как будто замыкалась в себе. Шарлотта — несчастный человек, мисс Доббс.

Мейси пристально посмотрела на Бартрапа.

— Вы могли бы что-нибудь рассказать о предыдущих исчезновениях мисс Уэйт?

— Да, в общем, ничего. Могу сказать одно: Шарлотта начала бегать из дому еще до нашего знакомства и, видимо, по словам ее друзей, надолго не исчезала. Честно говоря, она своего не упускала. Мы были помолвлены полгода, но дату свадьбы не назначали. Мы бы, конечно, выкроили время, но всегда находился повод все отменить и начать сначала. То Шарлотта вдруг объявляла о еще одной помолвке, то ее отец. За время моего ухаживания и после помолвки она не сбегала. Хотя меня предупреждали о прошлых ее попытках вырваться из угнетающей золотой клетки папаши!

Бартрап улыбнулся, но Мейси подозревала, что он все еще переживал резкий отказ Шарлотты.

— Заметьте, — добавил он, — наша помолвка была расторгнута около двух месяцев назад, так что убежала она совсем по другой причине. — Бартрап задумчиво взглянул на часы: — О Боже! Мисс Доббс, времени только на один вопрос. Просто у меня сегодня еще посетитель.

Мейси чувствовала, что других посетителей он не ждал, но одного вопроса будет достаточно.