Прошло семнадцать лет со дня первой публикации о Железной Маске. Сохранившаяся переписка того времени позволяет обнаружить попытки выяснить истину. Принцесса Виктория умоляла своего отца, Людовика XV, открыть ей тайну. Увы!

В 1770 г. Вольтер решил еще раз вернуться к Железной Маске. В его «Вопросах для энциклопедии» есть фраза, в которой содержатся подозрения, ранее высказывавшиеся только в форме намеков: «Ясно, что если его не выпускали во двор Бастилии и позволяли говорить даже с его врачом только с лицом, покрытым маской, то делалось это из страха, что в его чертах может быть замечено какое‑то удивительное с кем‑то сходство». Интерес к этой книге был столь велик, что в 1771 г. потребовалось переиздание. Волнующий пассаж об «удивительном сходстве» был, конечно, перепечатан и, кроме того, продолжен «Дополнением издателя», чрезвычайно невинным по форме. Можно догадаться, из‑под чьего пера вышло это «пояснение»!

«Железная Маска, без сомнения, был братом — старшим братом — Людовика XIV, мать которого обладала тем особо тонким вкусом, о котором говорит Вольтер, по отношению к тонкому белью. После того, как я прочитал об этом в мемуарах той эпохи, пристрастие королевы напомнило мне ту же самую склонность у Железной Маски, после чего я окончательно перестал сомневаться в том, что это был ее сын, в чем меня уже давно убеждали все другие обстоятельства…»

Затем «издатель» объясняет, каким образом это сенсационное сходство может доказать его правоту. Он напоминает, что к моменту рождения будущего Людовика XIV Людовик XIII уже давно не жил с королевой. Та долгое время была бесплодной, и это беспокоило королевскую семью. Иногда она позволяла себе некоторое отступление от правил строгой морали, в результате чего родился ребенок. Она доверилась Ришелье, который принял все необходимые меры для того, чтобы скрыть рождение ребенка. Королева и кардинал растили ребенка в тайне. Возможно, Людовик XIV узнал о существовании своего старшего брата только после смерти Мазарини. «Тогда монарх узнал о существовании брата, старшего брата, от которого его мать не могла отречься, и который обладал характерными чертами, обнаруживающими его происхождение; монарх рассудил, что этот ребенок, рожденный в браке, не может теперь, после смерти Людовика XIII, быть объявленным незаконным без того, чтобы это не вызвало чреватые политическими последствиями осложнения и громкий скандал. Людовик XIV использовал единственный благоразумный и наиболее справедливый способ укрепления своего личного покоя и спокойствия государства, и это избавило его от необходимости прибегать к жестокости, которая представилась бы политически необходимой другому, менее совестливому и великодушному монарху, чем Людовик XIV».

«Мне кажется: чем больше изучаешь историю того времени, тем более поражаешься стечению обстоятельств, свидетельствующих в пользу этого предположения», — писал Вольтер.

Финита ля комедия. Занавес. На протяжении двадцати лет Вольтер развивал свой самый замечательный сценарий, который когда‑либо существовал. Здесь есть все: таинственное рождение, старший брат «величайшего в мире короля», государственные интересы, заключение невиновного. Наконец, маска, которую несчастный принц должен был носить всю жизнь, — железная маска!

Так говорит легенда, отец которой — Вольтер.

Но что говорит история?

Шеракский договор предоставил в 1631 г. Людовику XII территорию Пинероля — по–итальянски Пинеро. Этот маленький городок, расположенный на итальянской стороне Альп, между Бриансоном и Турином, был штаб–квартирой командования рейдом в Перузе — одном из портов Италии.

Ришелье, разумеется, укрепил эту местность. Плоские крыши и маленькие башенки контрастировали с крутыми бастионами, земляными заграждениями и рвами. Недалеко от города путешественник мог увидеть крепость и огромный донжон. Эта угрожающая махина должна была казаться несколько неуместной под итальянским небом. Она была похожа на Бастилию, на башню Тампля или на Венсеннский донжон: такая же средневековая архитектура. Три большие башни стояли по бокам прямоугольного массивного строения, кроме того, имелись еще две небольшие угловые башни. Донжон был полностью отделен от крепости круглой высокой стеной. Крепость находилась под командованием королевского лейтенанта; любопытно, что в то же время донжон не подчинялся власти лейтенанта, но этот факт находит следующее объяснение — с 1665 г. Пинерольский донжон находился, по приказу Лувуа, под началом господина Сен–Мара.

Господин де Сен–Мар навсегда остался в истории как образцовый тюремщик. В 1650 г. он стал мушкетером. Начальники ценили его, как серьезного, надежного, «благоразумного и точного на службе». В 1660 г. он стал капралом, а через год — сержантом. Неожиданно судьба улыбнулась ему: д’Артаньян поручил ему арестовать Пелиссона, в то время как сам он задерживал в Нанте Фуке. В этом деле Сен–Мар проявил себя с лучшей стороны. Когда начали искать человека для управления Пинерольским донжоном, который подходил для надзора за Фуке, выбор государя — и это вполне естественно — пал именно на Сен–Мара.

Человек он был не злой. Только очень честолюбивый. И жадный до денег. Он был несколько огорчен тем, что его товарищи мушкетеры покрыли себя славой в то время, когда он был вынужден охранять узников. Во время каждой военной кампании он умолял Лувуа отправить его на передовую. Лувуа отказывал, но увеличивал ему жалование. Карьера тюремщика длилась для Сен–Мара сорок лет. Непрерывные повышения вели его — от одной тюрьмы к другой — к командованию Бастилией.

Именно в Пинероле в один прекрасный день Сен–Мар получил нового заключенного, сопровождаемого особыми инструкциями. Он не сомневался, что человек, которого ему поручили охранять с такой тщательностью, позже станет причиной большого шума во всем мире. Этим узником был — ни больше, ни меньше — тот, кто позже войдет в историю как Человек в Железной Маске…

Дата его прибытия в Пинероль неизвестна. В противном случае, можно было бы сразу установить, кто скрывался под маской. Дело в том, что документы архивов, касающиеся тюрьмы, руководимой Сен–Маром, сохранились, и они очень точны. Они детально информируют нас о событиях, происходивших в Пинероле: прибытии узников, их именах, причинах их заключения в тюрьму, плачевных эпизодах их заключения, их болезнях, смертях, освобождении, если таковое все‑таки изредка происходило.

Единственное, что можно утверждать с уверенностью, — после 1665 г. в ведение Сен–Мара поступил заключенный, и этим заключенным был Человек в Железной Маске. Для того чтобы определить личность загадочного лица, необходимо прибегнуть к методу исключения и выбрать из списка заключенных тех, кто отвечает необходимым характеристикам, позволяющим носить подобное «звание».

Бесспорно установлено, что человек в маске будет следовать за Сен–Маром до самой Бастилии. В 1687 г. Сен–Мар стал губернатором острова Святой Маргариты; заключенный тоже был переведен туда. Прошло одиннадцать лет. Тюремщик и узник старели вместе. Наконец, в возрасте семидесяти двух лет Сен–Мар был назначен комендантом Бастилии. Министр Барбезью, сын и преемник Лувуа, писал Сан–Мару: «Король находит возможным, чтобы Вы покинули остров Святой Маргариты и отправились в Бастилию с Вашим старым узником, приняв все меры предосторожности к тому, чтобы никто его не видел и не знал о нем. Вы можете заранее написать лейтенанту его величества в Бастилию, чтобы тот держал комнату наготове, дабы поместить в нее заключенного сразу по прибытии».

Сен–Мару ничего не остазалось, как подчиниться. Он всегда подчинялся. Но как это сделать? Наконец у него возникла идея: почему бы вместо того, чтобы скрывать своего узника, не спрятать только его лицо? Без сомнения, именно благодаря этой идее и родился Человек в Железной Маске. Отметим еще раз — никогда до этого момента таинственный узник не носил маски. Сен–Мару удалось — надолго! — сохранить его тайну. В первый раз узник надел маску во время путешествия в Париж. В таком обличье он и вошел в историю… Вообще‑то, маска была из черного бархата. Вольтер снабдил ее стальными задвижками. Авторы, бравшиеся за эту тему после него, писали о ней, как о сделанной «целиком из стали». Дошло до того, что историки обсуждали вопрос, мог ли несчастный узник бриться; упоминали маленький пинцет, «тоже из стали», для удаления волос. (Более того, в 1885 г. в Лангре, среди старого железного лома, нашли маску, которая отлично подходила под описание Вольтера. Никакого сомнения: надпись на латыни подтверждала ее подлинность…)