— Домовые демоны были бы рады, если им оставят угощение.

— Конечно, конечно! Только мы не знаем, что подают на сходе домовиков.

— Домовики непривередливы, что у вас есть на столе, то и сгодиться. Только, — он опять потоптался, — огневки не надо оставлять, лучше чего-то сладенького.

— А пунш вам нравится?

— А мы не знаем, мы не пробовали. Он сладенький?

— Да, можно сделать послаще.

— Вот это хорошо, мы будем довольны. Да, только вы не ждите, что сразу увидите своего домовика, ему надо… как бы это объяснить… надо прирасти к дому, для этого потребуется время. Все, мне пора, я вынужден вас оставить. — Вайри забился в угол и исчез в поднявшейся пыли.

Торкана принялась готовить пунш, Лотти собрала угощение на подносе, накрыла салфеткой и поставила на площадке у камина.

— Кани, а ты знаешь, что это значит?

— Значит, дом правильно построили.

— Дом — это само собой. Он к тебе обратился «сейни», а это каравачский титул. Домовики признали тебя хозяйкой. Ведь Род основывается не одним человеком, Род — это всегда ДВОЕ, а потом и их наследники.

Торакана вспыхнула как заря на ясном небе и поспешила повернуться к окну, пряча набежавшие слезы.

— Кани, что с тобой? — Лотти усадила Торкану на диванчик радом с собой, — Расскажи мне что случилось?

— Ничего….

— А все же, что произошло?

— Ты знаешь…, ты тогда меня видела.

— Кани, ты ни в чем не виновата, река не осквернеет из-за того, что из нее лакал шур-фург. И это пора забыть.

— Лотти, у тебя патент лекаря, скажи, у меня все нормально? Ты знаешь, о чем я. Ведь если я повреждена, то зачем я ему такая?! — и она разрыдалась.

— Он же не оставил тебя, он хочет быть с тобой.

— А если я бесплодна…, если я не смогу…. То мне лучше сейчас уйти.

— Даже не думай! Тебе повезло, все обошлось. Все у вас будет хорошо, все настанет, когда на то будет ваше желание и воля Богини.

Сегодня день Темного Лика, пора собираться обратно в пустыню. Я насобирала много интересных книжек, почти целый сундук.

— Мара, спрячь книги. Не хочу, чтобы Зита видела, что я собираюсь почитать на досуге.

— Не буду. У меня места нет.

— Чего? Где у тебя места нет?

— Сундук не влезет.

Смотрю на демона с обоснованным подозрением, а эта сука лежит на кровати и делает вид, что спит. Настроение жутко плохое и дождь на улице не прекращается…

— Мара, может, ты передумаешь? — спрашиваю я ее ласковым голосом.

Но она даже ухом не повела… Ну, держись…

Хватаю Мару поперек туловища, и иду искать какую-нибудь пустую комнату. А вот подходящая зала. Хороший у сейна дом — просторный. Сажаю демона посреди комнаты, распахиваю и растягиваю ей пасть и приступаю к извлечению из нее, или него? А не важно… того, что эта поганка хранит в себе. Мара демон запасливый и внутри имеет несколько пространственных складок, куда она мое золото на сохранение прячет, и еще свои запасы держит. Вот я сейчас их и проверю…, чтоб ей жизнь, значит, медом не казалась. Засовываю внутрь ее руки и начинаю выгребать наружу все, до чего могу дотянуться, а остальное магией подтягиваю к себе поближе. Хорошо, что комната большая и пустая, в спальне бы все не поместилось…

— Кажется все… Еще что осталось?

Мара отрицательно мотает головой и косится на меня черным глазом:

— Только монеты… Пересчитывать будешь?

— Нет, монетами займусь потом… Рот закрой, а то желудок простудишь.

Я стою возле огромной кучи вещей и пытаюсь понять: а за каким ей все это надо, и откуда так много? И тут мой взгляд упирается в серебряный четырех-свечник, и я в задумчивости вытаскиваю его из кучи барахла.

— Мара, а я его помню…

Она молчит, легла на пол в уголке и накрылась ушами, только слышно, как постукивают друг по другу ее зубы.

— Вайри! Вайри! Вылезай… — Из-за портьеры высовывается пыльная мордочка домового демона. — Иди сюда и выбери отсюда все, что относится к этому дому.

— А можно? — старый демоненок опасливо косится на Мару.

— Нужно.

Через несколько минут в сторонке лежит приличная кучка вещей.

— Асса Анна, — я все еще рассматриваю кучу.

— Ну?

— А что делать с этим? — И Вайри аккуратно маленькими ручками держит передо мной то, что раньше видимо было сапогом. Вы когда-нибудь видели обувь, после того как с ней порезвился и от души пожевал щенок? Так вот ЭТО выглядело значительно хуже, но первоначальная форма угадывалась. Точно! Это раньше было парадным сапогом сейна.

— Выброси.

Вайри бросил бренные остатки сапога в угол и растворился вместе с кучкой вещей, принадлежащих усадьбе. В кучке было: пара серебряных подсвечников, немного столового серебра, блестящая медная сковорода, несколько чашек и блюдечек, все по отдельности, противень, вместе с присохшими к нему сладкими пирожками, пара покрывал, мраморный садовый столик, вместе со стоящей на нем вазой, с каким-то завядшим цветочком, два хрустальных непарных бокала, пара пустых оплетенных бутылок из-под рома, какие-то деревянные подставки для цветов и еще много всего по мелочи.

— Мара хватит труса праздновать, давай помогай мне все это разбирать.

— Зачем разбирать? Может, я все это обратно уберу? — С надеждой в голосе вопрошает демон.

— Нет. Перебрать надо, и половину выбросить…

— А может не надо?

— Нет. Надо, Мара, надо! Я сказала выбросить — значит выбросить!

— Хорошо, хорошо…. — Мара скоренько перетекла в Марика. — Че делать-то?

— Доставай вещи по одной из кучи и предъявляй мне… Вот это что?

— Это?

— Да.

— А… это… это ткань, чистый хлопок! Никакой синтетики! Все экологически чистое! Вот еще… — на свет божий извлекаются отрезы ткани, жутко ярких и пестрых расцветок. — Что? Выбрасывать?

— Нет, конечно. Ткань пригодится. Дальше…

Потом последовали: два мотка веревки, одеяла стеганные — три штуки, войлочные оркские коврики разного размера — пять штук, украшения из бисера, посуда медная (две сковородки и три кастрюльки все разных размеров с засохшими остатками еды внутри). Ведро медное блестящее, покрывало клетчатое с прожженной в нем с краю небольшой дыркой, серебро столовое, все разное, самовар орочий медный с чайником и с засохшей заваркой внутри. Эти предметы вопросов об их нужности не вызывали. Потом пошли более сомнительные сокровища: пуговицы костяные для нижнего белья, собранные на нитки, свистульки глиняные и игрушки детские, штук десять, частью побитые, и хорошо выделанная Проклятыми шкура белого гваррича.

Еще обнаружились три плохо идентифицирующихся остатка обуви. В одном из них я после некоторых размышлений признала сапог бывшего женишка. Второй, своим покроем, напомнил мне сапог айре Эльмитлана. Третий был изжеван до такой степени, что опознать принадлежность не удалось…

Продолжу перечисление сокровищ моего запасливого демона…

Наборы иголок и ниток в красивых коробочках, два цветочных горшка с землей и остатками растений, ремни и части упряжи, не поддающиеся точной идентификации, но богато украшенные колокольчиками и цветными камешками, маникюрный набор, не полный. Набор красок и цветных мелков, пробитый с одной стороны барабан, без палочек и мужской манекен в сорочке ярко желтого цвета. Бутылки с разными лекарствами литра по три каждая, без этикеток, это она сперла в аптеке, когда я ее за успокоительным за Кани посылала. Два десятка пузырьков с жидкостями разного цвета, склянки и реторты с химическими реактивами, это она видимо у алхимиков прихватила. Пуговицы, пряжки, фантики, обертки и, в общем, еще много всего разного мелкого и яркого. А, еще табличка медная дверная с надписью «Канцелярия» и несколько курительных трубок, без табака.

Особенно меня удивило плетеное кресло-качалка и ношеный мужской камзол весь расшитый гариамскими бабочками и жутко яркий, по последней Союзной моде. Камзол Мара выбрасывать отказалась категорически. Она его, дескать, в честном поединке выиграла. Какой может быть честный поединок по выпиванию пива, между человеком и демоном?