Любую женщину проще всего успокоить ласковыми словами, поцелуями и сексом, но тут главное не перестараться, и остановиться при малейшем намеке на нежелание. Ведьма была расстроена, но поцелуи и ласки сделали свое дело.

Когда девушка утомленная слезами и ласками уснула, Сантеро ловко выскользнул из кровати, тихонько оделся и ушел. Можно было бы и остаться, но он печенкой чувствовал, что после утренней сцены с визитом полковника ему лучше уйти тихо, не прощаясь.

Он долго ждал, пока ведьма разоспится, и обдумывал спонтанно вырвавшееся у него предложение «подождать». И чем больше он о нем думал, тем больше оно ему нравилось. А ждать двадцать лет ему, скорее всего, и не придется. Не то чтобы он так был уверен в своей неотразимости, просто он заранее был согласен делить ведьму с сейном.

Все мужчины, принятые в Великие Роды рано или поздно становились далеко не единственными претендентами на постель. Надо только заранее быть к этому готовым и стать не только любовником, но и другом и, что еще важнее — соратником. А тогда будут и совместные дети и положение, и спокойная старость. Ради этого стоило и потерпеть немного рядом со «своей женщиной» пожилого сейна, а именно так, немного неожиданно для себя, стал называть ведьму Сантеро. Оно того стоило…

Внизу в зале трактира сидел заместитель Сантеро асса Хротнер и похмелялся пивом. Он радостно приветствовал товарища:

— Ну, ты, командир, даешь…

— Ты о чем?

— Как о чем? О полковнике… Только пришел, сел, пью пиво, и тут ОН спускается сверху. Я аж пивом подавился. Это ты ему такой фингал под глазом поставил?

— Не, не я…

— А кто тогда?

— Она…

— Да ты что… Дай я на тебя посмотрю… — и Хротнер стал крутить и ощупывать своего друга со всех сторон. — Ну, там, у тебя в штанах, проверять не буду, не правильно поймут. Но ты вроде цел…

— Цел. Цел, отстань! Эй, Джург, принеси чего-нибудь… Жрать хочу…

— Да, после бурной ночи, есть всегда хочется. И как она?? Ну, расскажи… — не отставал от Сантеро приятель.

— Да, перестань. Как все…

— Не. Ну, я же на полном серьезе спрашиваю. Каково это провести ночь с синей ведьмой, и остаться после этого целым?

— Да нормально… Дай поесть, а?

— Слуш, ты извини, но мы только потом, когда ты уже к ней за столик присел, сообразили кто она такая. А сейн что тут делал?

— Цветы принес.

— Врешь!!

— За кого ты меня принимаешь?

— Не серьезно? Принес цветы и ушел?

— Да.

— А он тебя узнал?

— Не знаю.

— Странно это, — Хротнер покачал головой. — А ты чего там так долго делал?

— А я ей сказал, что согласен ее подождать…

— Ну, вы все из союза с придурью, а ты так и вовсе на всю голову.

— Это почему? Джург! Еще лепешек принеси и окорока добавь.

— Вот сколько лет жил в Союзе, учился в школе, потом в академии, но так и не понимаю вашего излишне трепетного отношения к женщинам. И землей владеют только они, и недвижимостью разной, и мужей себе сами выбирают, и часто не одного, и вы все это терпите. У нас тут в Караваче все проще, все равны….

— И что тут непонятного? Земля может принадлежать только женщинам, потому что только они могут давать жизнь. Все правильно. Ну, а прочая недвижимость, тоже принадлежит им, потому что это справедливо. Им надо кормить и воспитывать наших детей. И то, что мужей, отцов для своих детей они выбирают сами — это тоже правильно. Они всегда выбирают лучших. Так всегда было…. А мы должны их защищать и помогать, по мере сил. Как же иначе?

— А вот в вольных мужчины землях, говорят, что если им что-то понравится, то они возьмут это сами, — Сантеро нахмурился, он слышал об этих нравах вольных земель и не одобрял их.

— Взять-то они, может и возьмут, коли силы много, но Пресветлую богиню этим сильно прогневают. Не любит она насилия. А если им гнев богини нипочем, то дети от такого насилия редко рождаются здоровыми. Это ж портить свой Род, я уж не говорю про посмертие.

— Ладно. А ждать-то ты чего собрался? Я не понял…

— Ну, пока она решит, кто ей больше дорог…

— Дурак, ну дурак… Это она значит будет выбирать между тобой, нищим магом и богатым сейном. И кого она выберет? Догадайся с двух раз!

— Она уже выбрала, и не меня.

— Ага, а ты, значит, будешь сидеть и ждать пока она передумает?

— Ну почему «сидеть»? Я скоро выйду в отставку, буду ей помогать, чем смогу, может у нас потом, чего и получится.

— А зачем тебе это надо??

— Хротнер, вот тебе до отставки сколько осталось? Лет пять?

— Семь.

— И что ты будешь потом делать?

— Домой вернусь. У меня тут, у южного хребта куча родни. Они уже сейчас облизываются на мою пенсию. Вложу все в семейные предприятия, мельницу поставим, илларей породистых разведем. Да, мало ли куда еще можно денежки вложить? А чтоб не скучать пойду в Тайную стражу работать. Но тебе там место не светит, туда только местных берут, иногда бывают исключения, вот асса Вордер, например. Но он в Караваче уже давно живет.

— А мне придется после службы в какой-нибудь Род проситься, родни у меня нет. А те что есть, тем я не нужен… И это наверняка будут не Великие Роды, попасть туда мне не светит, родословной не вышел, да и силы у меня не великие и капитала, окромя пенсии за душой не будет. А Анна, она — Зетеринг, она из Великого Рода! Такую еще поискать надо, молодая, красивая, в добавок магиня, и как женщина она мне понравилась. Шансы у меня хорошие, почему бы не попробовать?

— Да зачем тебе это надо!?! Зачем тебе ее ждать, проситься в Род, авось примет, помогать, прощать других мужиков и прочее. Зачем?!? Я тебя с такими нашими местными хуторянками познакомлю… зашибись… Во, какие у нас хуторянки. — И Хротнер стал руками показывать размер достоинств предлагаемых красавиц.

— Хротнер, если я войду в Род этой твоей «хуторянки», то кем будут мои дети? Тоже хуторянами, а я все же какой-никакой, а дворянин. А если у меня и Зетеринг будут дети, то они будут Зетеринг. Дочери могут стать Великими! Основательницами собственных родов. Да и сыновья тоже обижены не будут. Вот в этом и разница, ради этого можно многое стерпеть. Так что у меня тут любовь с интересом!

— Да, ну тебя, комбинатор. Пошли уже, опоздаем.

Пустая кровать, рядом маленькое теплое тельце, покрытое короткой, жесткой шерсткой и привычное посапывание… Я опять одна. Тут же вспоминается ранний визит сейна и опять хочется горько плакать. Только нет рядом теплого плеча, в которое можно было бы уткнуться и еще пореветь. Пришлось сгрести в охапку Мару и попытаться найти утешение у нее. Она тут же проснулась и щедро меня «умыла», ну как все собаки делают, языком.

Через две минуты такого массажа, жалеть себя дальше мне надоело категорически. И я пошла отмокать в ванной, а то смотреть на свою опухшую от слез физиономию мне было страшно. Заодно осмотрела в зеркале свою фигуру. Никакого даже намека на живот пока нет. А вот грудь стала больше, почти на размер, то-то вчера компания стражников так на меня пялилась.

Спустилась вниз. Трактир был абсолютно пуст и гулок. Джург в гордом одиночестве возвышался за стойкой бара и по привычке всех барменов натирал полотенцем пустые кружки. Я утвердилась на высоком стульчике напротив него и потребовала завтрак.

Орк чуть подумал и заявил:

— Завтракать уже поздно, поэтому предлагаю легкий обед. Есть тут будешь, или за стол пойдешь?

— Тут.

Джург степенно удалился на кухню и почти сразу стал выставлять передо мной разные судочки, мисочки и кастрюльки. В животе, при виде всего этого изобилия, заурчало…

Орк подкладывал мне на тарелку разносолы и умильно улыбался моему ненормальному аппетиту. Когда первый, второй и третий голод были удовлетворены, я решила расспросить Джурга.

— А скажи-ка мне, добрый хозяин, а вот, как я слышала, сейн Калларинг, который Дьо-Магро, он ведь вдовец?

— Да, и уже шесть лет…

— А что случилось с его женой?

Джург как-то замялся. Сколько раз я пыталась узнать обстоятельства смерти жены сейна, и каждый раз вопрошаемые под разными предлогами уходили от ответа. И этот тоже пытается отвертеться. Я скривила страшную рожу и попыталась ей испугать орка. То ли он действительно впечатлился, то ли еще что, но он приступил к рассказу.