В Санкт-Петербурге Сен-Жермен жил вместе с графом Ротари, известным итальянским художником, автором прекрасных портретов, украшающих Петергофский дворец.
Проживали они, предположительно, в Графском переулке близ Аничкова моста, по соседству с дворцом на Невском. Сен-Жермен был восхитительным скрипачом, он играл «как оркестр». В «Истории Разумовских» сообщается об Алексее Р., утверждавшем, что Сен-Жермен обладал прекрасным лунным камнем.
Господин Пыляев видел своими глазами (но не может вспомнить где и при каких обстоятельствах) нотный листок с несколькими мелодиями для арфы и посвящением графине Остерман, сделанным рукой Сен-Жермена. Нотная тетрадка переплетена была превосходной ало-коричневой кожей. Имеющаяся дата указывала на 1760 год.
Господин Пыляев полагает, что Сен-Жермен не бывал в Москве. Он утверждает, что у Юсуповых в сундуках хранится великое множество рукописей, и уверяет в том, что Сен-Жермен был каким-то образом связан с князем Юсуповым,[191] которому дал эликсир долголетия. Сообщает он также и то, что в России Сен-Жермен не известен под именем Салтыкова (Солтыкова), а вот в Вене, напротив, он очень хорошо известен именно под этим именем.
Что же касается нотной тетрадки с автографом Сен-Жермена, то господин Пыляев припоминает ныне, что некогда она принадлежала ему самому. Ему посчастливилось ее купить на каком-то аукционе, и некоторое время он держал ее при себе. Затем эту тетрадку он подарил прославленному композитору Петру Чайковскому. Она и поныне, вероятно, покоится где-то в бумагах Чайковского. Однако великий музыкант славился своим небрежением к порядку, и поэтому господин Пыляев считает почти безнадежным делом найти ее, тем более что после внезапной кончины Чайковского не осталось никаких прямых указаний на то, как поступить с оставленным имуществом».
В главе 2 своей книги о графе Сен-Жермене Изабель Купер-Оукли сообщает еще несколько кратких сведений о пребывании графа в России:
«Пребывание нашего мистика в Санкт-Петербурге отмечено также одним анонимным автором книги, которая носит примерно следующее название: «Несколько слов о первых сподвижниках Екатерины II (XVIII. Кн. 3. 1869. С. 343).[192]
Автор данной книги имеет в своем распоряжении некоторые другие детали его пребывания в Петербурге, однако, как утверждает автор, они пока не проверены и в некотором роде фрагментарны, поэтому лучшим выходом из положения будет повременить с их публикацией и дождаться появления более точной информации, которую автор намеревается незамедлительно представить на суд читателя. Как бы то ни было, существующих данных вполне достаточно, чтобы допустить возможность краткого пребывания Сен-Жермена в России. Как мы уже сообщали, принцесса Анхальт-Цербстская, мать Екатерины II, была весьма дружна с ним, что подтверждает тот факт, что он много времени проводил в ее доме, будучи в Париже».
Спустя три месяца, попрощавшись с графом Ротари, с которым он больше не увидится, граф вернулся в Юбберген к своим трудам.
Глава 10
Афера в Турне
24 апреля 1762 года, согласно заключенному по инициативе императора Петра III Петербургскому миру, Россия выходила из Семилетней войны 1756–1762 годов и добровольно и без всяких компенсаций возвращала Фридриху II территорию Восточной Пруссии, занятую русскими войсками, ничего не получив после кровопролитных сражений и блистательных побед под Гросс-Егерсдорфом, Пальцигом, Кунерсдорфом, крепостью Кольберг и даже занятия столицы Пруссии Берлина. Меньше чем через полгода, в ноябре 1762 года, был заключен предварительный договор в Фонтенбло между двумя главными противницами — Англией и Францией, окончательный мирный договор, положивший конец морской войне между ними, был подписан в Париже 10 февраля 1763 года. К тому же после подписания 15 февраля в Саксонии Губертусбургского договора между Австрией, Пруссией и Саксонией завершилась Семилетняя война.
Устав воевать, европейские государства обращаются к активной созидательной деятельности. Нужно вкладывать капиталы в выгодные проекты, направленные на развитие экономики и промышленного производства. Теперь, после окончания войны и отставки своего заклятого врага Шуазёля в октябре 1761 года с поста министра иностранных дел, граф Сен-Жермен может снова совершенно свободно передвигаться по Европе, что он и сделал, представляясь по переделанному на французский манер названию приобретенного им имения Юбберген господином де Сюрмоном.
В первых числах марта 1763 года он направился в Бельгию, называвшуюся в то время «католическими Нидерландами», которая находилась под властью Габсбургов. Рассказать об одном эпизоде биографии графа Сен-Жермена, напрочь лишившем его финансовых средств, лучше всего удалось Полю Шакорнаку на основании материалов из «Архивов военного государственного секретариата в Брюссече» (тома с 1053 по 1303).
Будучи проездом в Брюсселе, как-то поздно вечером — ибо днем он никогда никуда не ходил, как впоследствии обмолвился об этом Кобенцль в своих воспоминаниях[193] — господин де Сюрмон направился к графу Кобенцлю[194] — полномочному представителю (послу) царствующей императрицы Марии-Терезии при генеральном губернаторе князе Карле Лотарингском. Путешественник, принявший имя де Сюрмон, знал, что в 1746 году граф де Кобенцль был добровольным корреспондентом (читай — осведомителем) князя Фридриха-Людовика Уэльского — старшего сына Георга II Английского.[195] Поскольку господин Сюрмон был другом князя, ему не составило труда явиться в особняк Мастэнг и быть принятым послом. Тем не менее позже племянник господина Кобенцля напишет: «Он проник к дяде странным образом, благодаря рекомендательным письмам, написанным не знаю кем».[196]
Граф Кобенцль принял господина де Сюрмона в большом кабинете, стены которого были завешаны гобеленами, изображающими легенду о Психее. В середине комнаты стоял великолепный стол с ножками в виде ног серны, инкрустированный севрским фарфором, с письменными приборами из серебра и севрского фарфора. В углах комнаты стояла драгоценная мебель с редчайшим фарфором.
Господин Сюрмон понял, что его собеседник — ценитель искусств, а когда узнал, что он к тому же владеет великолепными картинами, то выразил свое восхищение. Как напишет об этом позже граф Кобенцль: «Поскольку я очень ценю дружбу, я предложил ему свою»[197].
«Однажды посол сказал, что мало есть частных лиц, владеющих оригиналами Рафаэля. Господин Сюрмон ответил, что это так, но тем не менее у него такая картина есть, и спустя две или три недели прибыла в качестве доказательства картина из его собрания, которую он подарил Кобенцлю. Брюссельские художники заявили, что это подлинный Рафаэль. Господин Сюрмон не согласился взять картину обратно, убедив Кобенцля в том, чтобы тот принял ее в знак дружбы.
В другой раз он показал Кобенцлю крупный бриллиант, на котором были пятна, сказав, что скоро сделает его безупречным. И действительно, спустя несколько дней он принес бриллиант с такой же огранкой, но без единого изъяна, утверждая, что это тот же самый камень. После того как Кобенцль осмотрел бриллиант и хотел его вернуть, господин Сюрмон, сказав, что у него этих камней предостаточно и он не знает, что с ними делать, упросил Кобенцля сохранить его на память. Кобенцль не хотел ничего принимать, но гость так настаивал, что ему пришлось согласиться».[198]
Свои впечатления от встречи с господином Сюрмоном Кобенцль изложил в письме Кауницу[199] от 8 апреля 1763 года:
191
Возможно, речь идет о князе Юсупове (Николае Борисовиче, 1750–1831) — государственном деятеле, посланнике в Турине с 1783 по 1789 год. В разное время он был министром уделов и сенатором. Правда, в 1762 году ему было всего 12 лет. Однако именно после его смерти в Архангельском, которое он приобрел у Голицыных в 1810 году, из принадлежавших «старому князю» картин в его бывшем кабинете наследниками был составлен «Салон Ротари».
192
Возможно, имеется в виду книга Лонгинова М.Н. «Несколько известий о прямых сподвижниках Екатерины И» («Осьмнадцатый век», кн. 3), упоминающаяся в одной из статей энциклопедии Брокгауза и Эфрона. Однако нам удалось найти только краткую (на с. 3) заметку Лонгинова под таким названием.
193
A.R фон Арнет. Граф Филипп Кобенцль и его воспоминания (на немецком языке). Вена, 1835. С. 84 и след.
194
Иоганн-Карл-Филипп, граф Кобенцль, родился в Вене 21 июля 1712 года. Он был сыном графа Иоганна-Каспара и его второй жены Каролины Софии, графини Риндсмаул. После окончания учебы в Лейдене он стал путешествовать. В 1734 году женился на дочери генерала Яноша Палффи — того самого австрийского полководца, что подписал от имени императора завершивший войну под предводительством князя Ференца II Ракоци Сатмарский мир 1711 года и в 1722 году склонил Государственное собрание Венгрии принять Прагматическую санкцию Карла, подтверждающую права Марии-Терезии на австрийский престол, а впоследствии и на венгерский трон. Объездив всю Германию, вернулся в Вену, и 19 августа 1753 года был назначен представителем Австрии в Брюсселе вместо маркиза Ботта-Адорно. «Каким бы титулом он ни прикрывался, он всего лишь шпион, посаженный Карлом VI для того, чтобы присматривать за сестрой, которого Мария-Терезия оставит при своем девере, князе Карле Лотарингском». Умер 27 января 1770 года в Брюсселе. См.: К. де Вилльбона. Граф Кобенцль. Париж: изд-во Дэклэ, 1925. С. 25.
195
См.: Венский архив. Корреспонденция Марии-Терезии. Том 271.
196
А. Р. фон Арнет. Цитир. произв. С. 86.
197
Кобенцль Кауницу, 28 апреля 1763 г.
198
Эти два рассказа взяты Полем Шакорнаком из цитированной работы Арнета.
199
Князь Кауниц, Венцель (Венцеслав) Антон Доминик, граф Ритберг (2 февраля 1711 года — 27 июня 1794 года) — австрийский государственный канцлер в 1753–1792 годы, руководитель внешней политики Австрии при Марии- Терезии. Содействовал сближению Австрии с Францией (союз 1756 года) и Россией. Участвовал в переговорах по разделу Польши (1772) и Баварского наследства (1778–1779). Его называют «королем дипломатии».
В конце 1740-х годов Антон Венцель был отправлен в качестве главного министра ко двору генерал-губернатора Нидерландов герцога Карла Лотарингского и его сестры Марии-Анны.
В 1748 году Кауниц присутствовал на Ахенском мирном конгрессе, где проявил себя как выдающийся дипломат. Вскоре после конгресса он был назначен государственным конференц-министром, а в 1750 году — послом в Париже, где не упустил возможности попытаться изменить характер австро-французских отношений. Однако скоро, убедившись в безнадежности этого, оставил такие попытки. В 1753 году он возвратился в Вену и 13 мая вступил в должность государственного канцлера.
Великий дипломат был известен также как покровитель наук и искусств и сам обладал значительным художественным собранием. Он оказывал огромное влияние и на внутреннюю политику, причем как приверженец «просвещения» содействовал проведению реформ в самых различных областях государственной жизни, особенно при Иосифе II.