— Уж слишком ты уверен в своей правоте, Алан.

— Ну, знаешь, я же не дурака тут валяю.

— Я бы отдал все свои прозрачные сновидения за одну ночь крепкого сна.

— Э, да ты так только говоришь — а подсознательно предпочитаешь совсем противоположное. Прозрачные сновидения дают тебе возможность хотя бы ненадолго попасть в невозможный, идеальный мир. В твоей власти все изменить, но перед искушением прозрачных сновидений трудно устоять.

Трудно устоять, чтобы не назвать это все полной ахинеей, подумал Лоример, — но Алан был страстно увлечен своей работой, и Лоримеру не хотелось вступать с ним в пререкания.

— Однажды кто-то назвал эту проблему «несварением души», — заметил Лоример.

— Ну, это ненаучно, — возразил Алан. — Уж извини.

— Но, Алан, как это все поможет мне?

— У меня пока нет полных данных. Вот когда все будет собрано, сопоставлено и проанализировано, тогда я смогу тебе это сказать.

— И я стану лучше спать?

— Знание — сила, Лоример. Все будет зависеть от тебя.

Потом он ушел, чтобы приготовить кофе, а Лоример просмотрел написанное. Алан был прав: знание — сила, в каком-то смысле; правда, частичное знание предоставляет ограниченную силу, — но все равно лишь от него зависело, применять эту силу или нет.

Он отпечатал на одном из институтских компьютеров краткую историю и истолкование аферы с «Федора-Палас», как он теперь мысленно называл ее, и ему показалось, что на трех страницах ему удалось изложить все достаточно сжато и внятно.

Насколько он мог судить, существовала начальная стадия: обычный сговор, нацеленный на перестраховку гостиницы, — тут-то и пригодился Торквил как фигура невинного простачка. Дурак на посылках: только дурак здесь был полезнее мудреца. По сведениям Брэма Уайлза, это произошло до того, как «Гейл-Арлекин» заявил о себе на биржевом рынке. Для чего это было нужно, не вполне ясно, несомненно лишь, что выглядело это внушительно: громадный, новый, очень дорогой отель класса люкс, — так что активы компании представлялись на то время достаточно убедительными. Лоример предположил, что позднее здание должны были застраховать заново, уже на сумму, которая отражала бы его настоящую стоимость. Если, конечно, его вообще собирались достраивать. В этом просматривался какой-то смысл: новая страховка сама по себе не являлась преступлением, но некий элемент мошенничества мог скрываться в желании выставить капиталы «Гейл-Арлекина» более привлекательными, чем они были в действительности. Целью этих маневров было появление и последующий выкуп «Гейл-Арлекина». Просто компания должна была просуществовать как нечто реальное в течение года — и этого времени почти хватило на то, чтобы построить новую гостиницу.

Однако этот умный и сравнительно прямолинейный план неожиданно пошел наперекосяк из-за происшествия, которого никто не мог предугадать или предупредить. Все ожидания оказались драматичным образом обманутыми, когда фирма субподрядчиков — «Эдмунд, Ринтаул» — устроила маленький поджог на одном из верхних этажей, чтобы избавить себя от грозившей им выплаты штрафа за просрочку. Маленький пожар перекинулся на соседние этажи, превратившись в большой пожар, и нанес значительный ущерб зданию; пришлось предъявлять страховой иск, и вот тогда-то случайно обнаружился аномальный характер страхового договора «Гейл-Арлекина» с «Фортом Надежным».

Были автоматически запущены механизмы рассмотрения иска и оценки убытков. В качестве компенсации была предложена некая сумма, которую мгновенно приняли — для того, чтобы инцидент как можно скорее сошел на нет, потому что вскоре должна была поступить заявка от «Расин-Секьюритиз» на выкуп доли капитала за приличную сумму.

Но кто же выиграл от этого приобретения «Расин-Секьюритиз»? Ведь казалось, если верить Брэму Уайлзу, что все держатели акций «Гейл-Арлекина» — добросовестные инвесторы, — оставалась разве что загадочная офшорная организация «Рэй-Вон Ти-Эл».

Лоример мог об заклад побиться, что среди лиц, стоявших за «Рэй-Вон Ти-Эл», были, среди прочих, Франсис Омэ, Дирк ван Меер и, вполне возможно, сэр Саймон Шерифмур.

Потом «Недвижимость Бумслэнг» Дирка ван Меера выкупила поврежденный пожаром, практически уничтоженный отель, по — догадывался Лоример — весьма разумной цене.

Наверняка у Дирка ван Меера (Лоример снова готов был держать пари) имелась своя доля в «Расин-Секьюритиз». Иными словами, чтобы как-то распутать этот клубок, одна часть его империи просто купила другую часть, поменьше: деньги, видимо, переходили из рук в руки, при этом участники извлекали большие прибыли.

Прослеживая ход дальнейших событий и приобретений, дополняя известные факты прозорливыми догадками, Лоример заключал, что примерно так все и происходило в афере с «Федора-Палас». Без сомнения, имелись там и другие махинации, до которых ему никогда не дознаться, однако восстановленный ход дела начал проливать хоть какой-то, пусть даже тусклый, свет на события, в которые косвенным образом оказался втянутым он сам.

Более того, он даже не мог бы поклясться, что какие-либо из этих махинаций незаконны, — однако тот факт, что его выперли из «Джи-Джи-Эйч», устроили ему тет-а-тет с Ринтаулом, и то, что он явно стал козлом отпущения, — почти убеждало его в том, что тут крылись секреты, которые, по желанию важных лиц, так и должны были остаться похороненными. Вся эта история следовала некоторым классическим принципам — например, с поручением отправили дурака (Торквила), твердо зная, что дурак останется верен своей натуре. Роль Торквила состояла в том, чтобы напортачить со страхованием «Федора-Палас», что он — после некоторого косвенного подзуживания и науськивания со стороны сэра Саймона — и сделал.

Подходило сюда и другое классическое правило: если ты придумаешь сотню неприятностей, которые могут произойти, и предусмотришь их в своем плане, то обязательно споткнешься на сто первой. Никто не предвидел банальной двуличности маленькой фирмы пекемских строителей. Правда, тут была быстро проявлена находчивость, в ход пущены вся сила, власть и влияние, чтобы свести возмещение убытков до минимума: была определена виновная сторона (Лоример), а Джорджа Хогга попросту купили и приняли в свои ряды. Лишнее рыло у корыта — не такая уж высокая цена. Гейл, Омэ, ван Меер и сэр Саймон — каждый из них огреб по крайней мере 10 миллионов фунтов, как прикинул Лоример, а может, и больше. Одному богу известно, какие барыши наварил Дирк ван Меер в результате всех этих операций.

Лоример распечатал десять экземпляров своего «Донесения о некоторых злоупотреблениях, связанных со страхованием гостиницы „Федора-Палас“» и рассовал их по конвертам, где уже проставил адреса Отдела по крупным мошенничествам, а также ряда финансовых редакторов ежедневных и воскресных выпусков широкополосных газет. Алан, как и обещал, раздобыл ему целый блок первоклассных почтовых марок, и Лоример принялся облизывать и наклеивать их.

— Ты отправишь их за меня? — спросил он. — Утром сможешь?

— А ты уверен, что поступаешь правильно?

— Нет.

— Ладно, тогда все в порядке. Конечно, отправлю.

Лоример только сообщил ему, что разоблачил людей, подозреваемых в мошенничестве, а потом добавил в качестве пояснения:

— Все думают, что я буду молчать, а мне надоело, что со мной никто не считается.

— Тебя изгонят из рая.

— В последнее время это совсем не похоже на райский сад. В любом случае, я добился, чего хотел.

Алан взял у него кипу конвертов и положил на верхний лоток для бумаг.

— Меня расстроило известие про старушку леди X., — сказал Алан. — Хотя мне всегда казалось, что она ко мне с подозрением относится.

— Ничего подобного. С чего ты взял?

— Ну, потому что… — Алан помахал растопыренной рукой. — Житель бывшей колонии — он всегда житель бывшей колонии.

— Потому что ты — чернокожий? Тебя смешно слушать.

— Она всегда держалась как-то отстраненно.

— Ерунда. Она тебя по-своему любила. Гордилась тем, что в одном доме с ней живет доктор философии. — Лоример поднялся. — А где тут можно поймать такси в эту ночную пору?