Жена Беттельхейма Гертруда умерла в 1984 году, а тремя годами позже инсульт положил конец его дальнейшей творческой работе. Почти до самой смерти ученый прожил у старшей дочери Рут, психолога по профессии. У нее был уютный дом на берегу океана в Санта-Монике, шт. Калифорния. Часто страдая от болей и собственной бесполезности, Беттельхейм говорил навещавшим его друзьям: «Почему бы мне не принять яд, как Сократу?»

После ссоры с Рут он переехал в уединенный дом своей второй дочери Наоми в Сильвер-Спринге, шт. Мэриленд, однако там Беттельхейм чувствовал себя неуютно из-за перемены обстановки. Последней из коллег, общавшейся с ним, была Жаклин Сандерс, в ту пору директор ортогене-тической школы. Накануне его самоубийства она позвонила, предложив увидеться на следующей неделе в Вашингтоне. Беттельхейм ответил, что это будет зависеть от состояния его здоровья.

На следующий день, 13 марта, Беттельхейм написал предсмертную записку и принял очень большую дозу снотворного. Затем надел на голову целлофановый пакет и вскоре задохнулся.

Бико Стивен (Biko Steven)

(1947-1977)

Южноафриканский лидер, проповедник евангелизма и непротивления злу среди черного населения, был арестован около Грехемстауна в Капской провинции за появление вне пределов предписанного для проживания района. Бико умер 12 сентября 1977 года, находясь под стражей в полиции, и стал двенадцатым чернокожим, умершим при подобных обстоятельствах. Во время последних двадцати двух часов допросов в Порт-Элизабет, раздетый, закованный в цепи, он получил обширные повреждения мозга. В бессознательном состоянии его отправили не в госпиталь, а в центральную тюрьму Претории, 750 км по железной дороге. Там Бико умер в камере через несколько часов. Его похоронили недалеко от дома в Кингвильямстауне.

После дознания магистрат Мартинус Принс заключил, что Бико умер после столкновения с полицией и «смерть не может быть отнесена чьему-либо недосмотру и в данном случае невозможно возбуждение уголовного дела». В 1985 году двое тюремных врачей, давшие разрешение на перевод Бико из Порт-Элизабет в тюрьму, получили выговор, но пытки и избиения узников так и остались недоказанными.

Билли Кид (Billy the Kid)

(1859-1881)

Генри Карти, он же Уильям X. Бонни, он же Билли Кид, молодой бандит периода скотоводческих войн, разбойничавший в Линкольне, шт. Нью-Мексико, был пойман и предстал перед судом за убийство некоего Эндрю Робертса, по кличке Крупная Дробь. По этому обвинению он был оправдан, но признан виновным в убийстве шерифа Уильяма Брейди. Приговоренный к повешению в Линкольне 13 мая, Билли Кид был доставлен туда из судебного округа Месила, где слушалось дело, и взят под стражу шерифом Пэтом Гарретом. Билли содержался в недавно построенном управлении шерифа округа.

Во время отлучки Гаррета, 28 апреля, менее опасных преступников под стражей отвели в находившийся через дорогу отель «Уортли» на ужин. Воспользовавшись ситуацией, Кид бежал. По предположению Гаррета, Билли попросил оставшегося с ним охранника Джейма Белла отвести его в туалет, расположенный сзади дома. Поднимаясь обратно на второй этаж, преступник пробежал вперед и ворвался в комнату, где хранилось оружие. Схватив шестизарядную винтовку, он выстрелил в Белла и убил его прежде, чем тот успел добежать до задних ворот. Другой стражник, заместитель шерифа Роберт Олинджер, услышал выстрелы и побежал через улицу, но был застрелен из собственного двуствольного ружья, каждый ствол которого был заряжен тридцатью шестью картечинами. Ружье преступник похитил из комнаты шерифа.

Билли удалось запрячь лошадь и скрыться. Он был на свободе около двух месяцев. До Гаррета доходили сообщения о появлениях Кида в окрестностях Форт-Самнера в сотне миль к северо-востоку, и в начале июля шериф в сопровождении двух помощников тайно выехал из Линкольна. 14 июня с наступлением темноты шериф и его люди наткнулись на беглеца. Он стоял в группе говорящих по-испански людей около старых армейских бараков на восточной окраине Форт-Самнера. Похоже, что преступник прятался в какой-то мексиканской семье. В своем отчете Гаррет явно скрыл кое-какие подробности, иначе невозможно объяснить, как он оказался в спальне Педро Максвелла, по кличке Пит, где произошла развязка.

Максвелл жил в одном из перестроенных бараков. Около полуночи Гаррет прокрался в темную комнату и сел у изголовья кровати, на которой лежал Пит.

— Где Кид? — спросил шериф.

— Где-то здесь, — проговорил Максвелл.

В это время в комнату влетел босой человек и спросил по-испански: «Кто здесь?» Шериф промолчал, сообразив, что хорошо знакомый преступнику голос сразу же выдаст его и превратит в мишень для пистолета.

— Кто это, Пит? — прошептал Гаррет.

Ворвавшийся в комнату осторожно продвигался вперед и, дойдя до кровати, облокотился на нее. «Его рука почти касалась моего колена», — писал позже Гаррет.

— Кто они, Пит? — вопрос касался замеченных около дома заместителей шерифа.

В этот момент Пит прошептал Гаррету:

— Это он!

Чувствуя присутствие постороннего за спиной у Максвелла, Билли Кид поднял пистолет и стал быстро отступать. Шериф выхватил револьвер и дважды выстрелил. Одна из пуль попала прямо в сердце. Билли Кид, вскрикнув, свалился замертво.

Тело разбойника, которому был всего двадцать один год, на следующий день захоронили на военном кладбище около Рио-Пекос, в семи милях к юго-востоку от Форт-Самнера.

См. Пэт Ф. Гаррет (1882, 1954).

Блицстайн Марк (Blitzstein Маге)

(1905-1964)

Американский композитор, основатель жанра американской народной оперы, прославился в 1937 году, когда прогремел его антифашистский пролетарский мюзикл «Колыбель будет качаться», поставленный, несмотря на активное противодействие правительства и профсоюзов, Орсоном Уэлсом и Джоном Хаусманом. Он также запомнился своей «Реджиной» (1949) — оперной версией пьесы Лилиан Хелман «Лисички» и блестящим американским вариантом «Трехгрошовой оперы» Курта Вэйла и Бертольда Брехта (1952).

В последний год жизни Блицстайн работал над оперой «Сакко и Ванцетти», положив в основу нашумевший процесс 1920 года, финансируемой нью-йоркской «Метрополитен-Опера» и Фондом Форда. В ноябре 1963 года композитор, уже многими забытый, оставил партитуру в багажнике своего «Пежо», стоявшего рядом с домом друга в Нью-Рошелле, шт. Нью-Йорк. Через какое-то время он улетел зимовать на о. Мартиника.

На Мартинике Блицстайн работал над одноактными операми по рассказам Бернарда Маламуда. Сняв большой дом около Фрегат-Франсуа, на краю острова, наиболее удаленном от столицы Форт-де-Франс, он вскоре подружился с американской парой, жившей по соседству. Работая в основном над оперой «Волшебная бочка», Блицстайн в письме сестре Жозефине отмечал: «Выгляжу достаточно неплохо, если считать худобу признаком здоровья». В рапорте Союза ветеранов 1947 года его описали как «рассеянного и погруженного в себя человека с выраженными депрессивными симптомами», страдающего «повышенной стеснительностью в межличностном общении и периодически возникающей идеей самоубийства». Ему нужно было удалить грыжу и лечить печень, что, как полагает его биограф Эрик А. Гордон, было вызвано пристрастием к алкоголю.

Тайна, много лет окружавшая смерть композитора, была приоткрыта в книге Гордона «Отметьте музыку» (1989). По его описанию, композитор пообедал с друзьями 21 января 1964 года и поехал в Форт-де-Франс, где переходил из таверны в таверну. «Он подобрал где-то двоих португальцев с Мадейры и одного местного жителя, — пишет Гордон, — и в их компании шатался по забегаловкам».

Когда они пили, Блицстайн достал из кармана деньги, хвастаясь имевшейся у него кругленькой суммой. Через два или три часа, по дороге в другой бар, композитор с одним из новых приятелей свернул в ближайшую аллею в поисках удовольствий иного рода. Двое других пошли следом. Неожиданно все трое набросились на Блицстайна. Ограбив и жестоко избив, хулиганы оставили его на аллее в одной рубашке и носках. Между тремя и четырьмя часами утра раздались жалобные стоны, которые привлекли внимание полицейского. Он доставил Блицстайна в больницу. Утром композитор сказал, что стал жертвой автомобильной катастрофы, о чем и сообщили его сестре в Филадельфию. После обеда, пересказывая своим друзьям обстоятельства случившегося, он был крайне расстроен и умолял их ничего не сообщать прессе. Возможные слухи волновали его больше, чем выздоровление. Состояние Блицстайна быстро ухудшалось, и около восьми часов вечера 22 января 1964 года он умер.