1 мая 1972 года Гувер провел весь день в Департаменте правосудия, подав заявление в суд на статью в «Вашингтон Пост», в которой цитировались документы ФБР. В статье были также слова: «Гувер явно помешался на сексе. Его сыщики сбились с ног, выискивая, кто с кем спит в Вашингтоне и Голливуде».

После работы личный шофер Том Мотон отвез Гувера на обед к его ближайшему другу Клайду Толсону и затем вечером доставил домой. Приехав, Гувер погулял с парой своих терьеров, позвонил Джеймсу Кроуфорду и попросил его прийти утром посадить несколько розовых кустов. (Находившийся на пенсии бывший агент ФРБ Кроуфорд выполнял работы по уходу за домом и во дворе.)

На следующий день, 2 мая 1972 года, домоправительница Энни Филдс была удивлена, не услышав привычного шума душа, когда готовила традиционный завтрак из вареных яиц, тостов и кофе. Мотон приехал и ждал; в 8.15 прибыл Кроуфорд и начал работать во дворе. Через несколько минут сильно обеспокоенная Энни попросила Кроуфорда подняться наверх. Сама она не хотела идти, потому что Гувер обычно спал голым. Работник постучал в дверь спальни и заглянул внутрь. Его глазам предстал лежащий на коврике около кровати «босс», тело которого уже было холодным.

Дабы упоминание о Кроуфорде не вызвало ненужных пересудов, в официальном сообщении было сказано, что тело нашла Энни Филдс. Это помогло избежать целого ряда вопросов: почему уволенный агент был в доме Гувера, чем он там занимался, кто платил ему за работу?

Хотя доктор Робер В. Чойстер заявил, что его пациент страдал гипертонией лишь в легкой форме, заключение о причине смерти гласило: «гипертоническая сердечно-сосудистая болезнь». Вскрытие не производилось — умершему было семьдесят семь лет и ничто не указывало на убийство или несчастный случай.

Свинцовый гроб выставили 3 мая на Капитолийской ротонде на катафалке, сделанном еще для Линкольна. За всю историю директор ФБР был двадцать седьмым человеком, удостоенным этой чести. Гроб весом в четыреста килограммов был вынесен на ступени Капитолия восемью военными гвардейцами.

Во время похоронной службы в Вашингтонской национальной пресвитерианской церкви Никсон назвал умершего «человеком, сделавшим ФБР... неподкупным защитником драгоценного права каждого американца на отсутствие страха». Но сохранилась запись разговоров в Белом доме, где Никсон произносит: «У него на всех собраны досье».

Друг директора ФБР унаследовал почти все его состояние в 560 тысяч долларов, переехал в его дом и прервал всякие взаимоотношения с Бюро. (Он умер в апреле 1975 года, его взаимоотношения с Гувером до сих пор являются поводом для сплетен.) Досье Гувера были избирательно уничтожены его секретаршей Элен Ганди и другими. Директором ФБР был вскоре назначен Патрик Грей, но он отказался от этого поста.

Дж. Эдгара Гувера похоронили на старом кладбище Конгресса в юго-западной части Вашингтона, всего в нескольких кварталах от места его рождения. Родители его похоронены рядом.

Гуфри Вуди (Guthrie Woody)

(1912-1967)

Проведенную в странствиях жизнь американского исполнителя народных песен отравлял сначала алкоголь, потом затяжная и коварная болезнь, лишившая его рассудка задолго до смерти. Певец писал своей второй из трех жен, Мержори Гринблетт, когда ему было уже за сорок: «Я хотел бы, чтобы ты вырвала очередную бутылку у меня из рук и разбила ее о мою голову... Вышвырнуть меня за дверь, как делаешь ты (когда я больше всего нуждаюсь в помощи), — вовсе не лучший способ помощи...»

Болезнь уже, по-видимому, отразилась на способности рассуждать, когда Гуфри писал страстные письма многим женщинам, полагая, что его чувства найдут у них отклик. В 1948 году одна из них предъявила обвинение, и певец был осужден на тюремное заключение за отправление непристойных писем. Однажды он заявился к Мержори и напал на нее. А в сентябре в бруклинском национальном госпитале поставили окончательный диагноз его болезни, прежде погубившей мать Гуфри и, возможно, ставшей причиной смерти его отца.

У певца обнаружили болезнь Гентингтона (прогрессирующая наследственная хорея), первые признаки которой проявляются уже в зрелом возрасте, — когда поздно принимать решение, стоит ли заводить детей. Симптомы выражаются в непроизвольном гримасничанье, усилении жестикуляции, пошатывании при ходьбе, поражении некоторых отделов коры головного мозга. Выраженность этих симптомов с течением времени нарастает. Болезнь эта практически неизлечима.

Вуди удалось выписаться из госпиталя, и в конце 1952 года он куда-то исчез вместе со своей третьей женой, двадцатилетней Аннеке. В 1953 году, из-за несчастного случая на пикнике во Флориде, Гуфри сильно обжег правую руку. В сентябре следующего года он добровольно вернулся в бруклинский госпиталь, Аннеке к тому времени развелась с ним, забрав приемную дочь Лорину.

Выйдя из госпиталя в мае 1956 года, Вуди отправился в автобусное путешествие по стране. Его арестовали в Нью-Джерси за бродяжничество и препроводили в Моррис Плейс, где Гуфри провел около пяти лет. Мержори вторично вышла замуж. Хотя Вуди писал ей полные боли письма, стиль которых явно свидетельствовал о душевной болезни, он находил Грейстон более подходящим местом, чем бруклинский госпиталь. Мержори и дети начали навещать его. Вуди сначала попросил принести гитару, потом пишущую машинку, но не мог пользоваться ими. К концу года певец уже совсем не мог писать. Друзья забирали его по воскресеньям, ухаживали за ним, стригли ногти и привязывали его правую руку к ремню, чтобы он не разодрал себе лоб.

К тому времени народная музыка приобрела популярность — другие певцы нередко исполняли песни Вуди, особенно часто «Эта земля твоя», звучавшая даже чаще, чем «Звездное знамя». Боб Дилан, на которого Вуди оказал значительное влияние, приезжал в Грейстон в 1960 году. В 1961 году Мержори перевезла Вуди в бруклинский национальный госпиталь, чтобы иметь возможность забирать его к себе домой на уик-энды. Вуди уже еле говорил, когда он пытался что-то произнести, получалось смешно и невнятно. Состояние Вуди все ухудшалось, к 1965 году он совсем перестал говорить, однако еще отвечал на вопросы, указывая движением руки на карточки «да» или «нет».

В 1966 году Вуди перевезли в национальный госпиталь в Квинсе, где доктор Джон Уиттер проводил исследования болезни Гентингтона. Незадолго до смерти Вуди успел прослушать запись своего сына Арно с песней «Ресторан Элиса». К дню своей смерти, 3 октября 1967 года, Вуди весил меньше ста фунтов, кожа его была восковой, почти прозрачной, весь он дрожал. Вечером накануне Мержори показалось, что ее посещение вызвало реакцию у умирающего. Священник предложил прочитать молитву. Мержо-ри согласилась и сказала, что Вуди всегда был богобоязненным. Священник прочитал 23-й псалом, «После этого, — отмечает биограф Гуфри, Джо Клейн, — Мержори встала на цыпочки и, перегнувшись через стальные прутья кровати Вуди, поцеловала его в последний раз».

Похоронной службы не было. Тело Вуди кремировали в Бруклине, а Мержори и дети Арно, Джоди и Нора отвезли его прах на любимое место Вуди — дамбу, отделяющую Кони-Айленд от Морских ворот, где собирались развеять пепел по ветру. Они пробили дырку в урне с пеплом открывалкой для пива, но пепел не высыпался. Тогда его сын Арно бросил урну в океан, и вскоре она затонула.

Концерт, посвященный памяти Вуди Гуфри, прошел в Карнеги-Холл несколько месяцев спустя. Денежные средства, собранные на концерте, поступили в комитет борьбы с болезнью Гентингтона, основанный Мержори.

Д

Дайнисен Исаак (Dinesen Isak)

(1885-1962)

Датская писательница Карин Дайнисен после замужества в 1913 году стала баронессой Бликсен-Финеке. Она пользовалась мужским псевдонимом Исаак Дайнисен, но на ее надгробии высечено имя Карин Бликсен.

Карин и ее муж Брор поженились в Африке. Они жили там, после того как купили в Кении участок земли для выращивания кофе. В течение года барон изменял жене с женами соседей-плантаторов и местными женщинами из Найроби, многие среди которых были больны сифилисом. Вскоре он заразил Карин, у которой первые признаки болезни проявились в 1914 году. Во время своих редких поездок в Европу Карин принимала новые препараты ртути — арсфенамин, но так и не смогла вылечиться. Позже она сильно страдала в третичный период сифилиса, когда поражаются спинной мозг и внутренние органы (у Карин — пищеварительные органы). Хотя она была очень вынослива, сильнейшие приступы боли иногда заставляли Карин кататься по полу и выть, как зверь. К. Дайнисен постепенно утратила аппетит и значительно потеряла в весе. Операции в 1946 и 1955 году по удалению пораженных отделов спинного мозга оказались неэффективными, и в 1961 году Карин уже не могла ходить или стоять без посторонней помощи.