Жизнь Пирра сама по себе достойна отдельной книги. Она похожа на авантюрный роман.
Пирр родился через пару лет после смерти Александра Македонского. Его отцом был царь Эпира, маленькой гористой страны на северо-западе Греции. Свои корни царский род возводил аж к сыну самого Ахилла, героя Троянской войны.
В то время как наследники Александра бурно и с кровью делили его наследие, отец Пирра имел неосторожность вмешаться в их распри. Он взял сторону Олимпиады, матери Александра, и после ее поражения сам потерял царство. Двухлетнего Пирра новый правитель распорядился убить, чтобы в будущем никто не претендовал на трон. Верные слуги спасают малыша и после опасных приключений вместе с ним оказываются в Иллирии, у царя племени тавмантов Главкия. Царь усыновляет мальчика. Пирр растет при его дворе, а когда ему исполняется тринадцать лет, Главкий, воспользовавшись беспорядками, вторгается в Эпир и возводит Пирра на царский трон. Но через несколько лет новые беспорядки, связанные с очередным переделом наследства Александра, лишают его царства.
Лишенный трона царь становится лицом без определенного места жительства. Но он с детских лет грезил войной и сражениями, завидовал славе Александра, изучал его битвы и для своих семнадцати лет был вполне зрелым воином. А поскольку войны между бывшими сподвижниками Александра не утихали, ему было куда приткнуться. Тем более что его сестра была замужем за Деметрием Полиоркетом, одним из полководцев Александра Македонского. Сражаясь в армии Деметрия, юный Пирр очень быстро продвинулся вверх, причем не благодаря связям, а продемонстрировав свои отменные качества не только воина, но и полководца. В 301 году до P. X. в Малой Азии в битве у города Ипса окончательно решилась судьба империи Александра Великого. На ее руинах возникли новые государства.
Поражение Деметрия при Ипсе в итоге привело к тому, что после заключения мирного договора Пирр в качестве заложника отбывает в Египет, ко двору царя Птолемея. Тут повторилась история Иосифа Прекрасного, правда, без библейского накала и драматизма, так как у Пирра, как говорится, стартовые условия были лучше. Через несколько лет он женится на дочери Птолемея и, воспользовавшись поддержкой тестя — деньгами и войском, — идет на Эпир и возвращает свой трон. Положение его неустойчиво: бывший правитель Неоптолем, родственник Александра, готов обратиться к союзникам и снова изгнать Пирра. И тогда юный полководец предлагает ему совместное правление, подобно тому, как два консула правят Римом. Неоптолем соглашается, и почти два года они правят вместе. В какой-то момент Пирру надоела эта неопределенность, и во время ничего не предвещающей беседы он внезапно закалывает мечом собеседника. Пирр объявляет, что Неоптолем коварно собирался отравить его, но не успел. Историки тех времен слабо верят в эту версию, но что сделано, то сделано.
Добившись единовластия, Пирр немедленно вмешивается в междоусобные распри в Македонии и захватывает ряд городов. Но тут его бывший благодетель Деметрий Полиоркет подчиняет остальную часть Македонии, и снова возникает ситуация двоецарствия. Сестра Пирра к этому времени скончалась, так что некому было смягчить немедленно возникшие разногласия. Дело кончается тем, что Деметрий нападает первым, но Пирр разбивает его войска, армия, потерпевшая поражение, переходит на сторону Пирра, и объединенное войско провозглашает его царем Македонии. К этому времени его слава как полководца шагнула далеко за пределы этих мест, его начали сравнивать, и не без оснований, с Александром Македонским. Честолюбия Пирру было не занимать, он тяготился мирной жизнью и влезал в любые военные авантюры, не жалея людских ресурсов. В итоге его противникам удается разжечь недовольство в стране и лишить его трона. Пирр возвращается в свой родной Эпир. Но там ему тесно и скучно, негде развернуться.
И поэтому, когда прибывают послы из Тарента и зовут его на помощь, он радостно соглашается. У правителя-полководца грандиозные планы, он хочет уподобиться Александру и стать великим завоевателем.
Прибыв, изрядно потрепанный бурей и потеряв почти все корабли, в Тарент он для начала наводит в городе порядок. Как описывает Плутарх, «он закрыл все гимнасии и портики, где тарентинцы, прогуливаясь, вершили военные дела на словах, положил конец неуместным пирам, попойкам и шествиям и многих призвал в войско. Производя этот набор, Пирр был так неумолимо суров, что многие из тарентинцев, которые не привыкли повиноваться и жили в свое удовольствие, а всякую иную жизнь считали рабством, покинули город».[16] Тысячелетия спустя другой правитель-полководец, Наполеон Бонапарт, четко сформулирует вечный принцип: «Народ, не желающий кормить свою армию, вскоре будет вынужден кормить чужую».
Первое столкновение с римлянами произошло близ города Гераклея в 280 году до P. X. Наемники впервые ощутили на себе, что такое дисциплинированное и выученное пешее войско, и чуть не потерпели поражение. Но Пирр пустил в ход «секретное оружие» — двадцать боевых слонов. Они и решили исход сражения — кони римлян испугались невиданных животных, да и воинам тоже стало не по себе. Началась паника… По одним сведениям, римляне потеряли под Гераклеей пятнадцать тысяч человек, по другим — половину этого числа, а Пирр, по разным источникам, от тринадцати до четырех тысяч человек.
К победителю немедленно переметнулись почти все греческие города, на сторону Пирра стали племена самнитов и луканов. Казалось, дорога на Рим была открыта, и Пирр двинулся через Кампанью на Лаций. Это встревожило латинов, они в очередной раз вступили в союз с Римом, и поэтому Пирр решил не рисковать. Вернувшись в Тарент, он направляет посольство в Рим с богатыми дарами и предложением дружбы и военной помощи лишь за то, чтобы римляне оставили в покое Тарент. Римляне же предлагают Пирру сначала покинуть Италию и лишь потом начать переговоры. Впрочем, они соглашаются прислать к нему посольство, чтобы договориться о судьбе пленных. Если верить историкам, и Пирр, и Рим попеременно соревнуются в благородных поступках, однако переговоры ни к чему не приводят, и в 279 году до P. X. в битве близ города Аускула армия Пирра снова разбивает римлян, которые пока еще не нашли способ бороться со слонами. Несмотря на победу, потери Пирра были столь велики, что именно тогда он произносит свои знаменитые, вошедшие в историю слова: «Если мы одержим еще одну победу над римлянами, то окончательное погибнем». С тех пор выражение «пиррова победа» стала синонимом победы, не отличимой от поражения, победы, доставшейся слишком большой ценой, ненужной победы, короче говоря.
Слишком успешные действия талантливого полководца напугали самую мощную морскую державу Средиземноморья, и Карфаген заключает с Римом военный союз. Дело в том, что греческие города на Сицилии приглашают Пирра возглавить их сопротивление Карфагену, который в то время подчинил себе весь остров. Пирр отбывает из Тарента и быстро вышибает карфагенян из Сицилии. Более того, он готовится плыть в Африку и потеснить Карфаген на его «коронных» землях. Казалось, еще немного, и новый Александр Македонский вырвется на оперативный простор. Но тут Пирр допустил непростительную оплошность.
В хрониках тех лет он предстает как обходительный и умелый дипломат, умеющий привлекать на свою сторону самых разных людей. Но то ли голова закружилась от успехов, то ли, если верить Плутарху, «из вождя народа обратился в тирана», он так унизительно обращался с сицилийскими греками, что те, не выдержав, переметнулись к карфагенянам, и Пирр вынужден был вернуться в Тарент.
А пока он портил отношения с сицилийцами, римляне оправились от поражений. И Пирру снова пришлось вступить с ними в сражение. Но на этот раз они уже знали, как одолеть слонов. И в 275 году до P. X. во время битвы у города Малевентума они остановили атаку слонов, забросав их копьями. Слоны испугались, повернули назад, и начался хаос… Плутарх такими словами подвел итог этому сражению: «Это не только принесло римлянам победу, но и решило спор о том, кому будет принадлежать верховное владычество над Италией. Доказав в этих битвах свою доблесть, они обрели уверенность в своей мощи и, прослыв непобедимыми, вскоре захватили всю Италию, а через некоторое время и Сицилию».[17]