Но тут кто-то начинает толкать Кожина обратно к земле. Он сопротивляется, но это бесполезно. Не успел он понять, в чем дело, как сон исчез. С досадой в сердце Кожин открыл глаза.

На чердаке было темным-темно. Из слухового окна несло холодной сыростью. Кто-то толкал и теребил Кожина.

Это, конечно, был Коринта. Фонарь он потушил, потому что боялся, как бы свет, ударивший Кожину в глаза, не смыл в его памяти легкие следы только что увиденного сна.

— Вставайте, пан Кожин! Проснитесь скорее! Да проснитесь же вы, черт бы вас побрал!

— Что такое?… Что случилось?… — бормотал спросонья Кожин.

— Вы летали?

— Отстаньте, доктор… Конечно, летал… Не мешайте мне…

— Ура! Наша взяла!.. — закричал Коринта, да так громко, что всполошил во дворе Тарзана и заставил его долго лаять в ночную тьму.

32

Фонарь был зажжен. При его скупом свете Кожин быстро пришел в себя и тотчас же сообразил, что, собственно, произошло. Ведь он летал во сне! Наконец-то!

— Как вес, доктор?

Кожин быстро сел на постели. Он весь дрожал, то ли от ночного холода, то ли от возбуждения.

— А вот полюбуйтесь! Это больше, чем я ожидал! Коринта поднес фонарь к чашке весов. Кожин глянул на нее и не поверил своим глазам. С чашки были сняты три килограммовые гири. На десятичных весах это значило, что вес уменьшился во сне на целых тридцать килограммов. Невероятно!

— Доктор, вы не напутали что-нибудь?

— Что вы, какое там напутал! Я и не представляю себе, насколько вы стали бы легче, если бы я не помешал вам. Возможно, сбросили бы и еще десяток килограммов. Но у меня не хватило терпения ждать. Хотелось поскорее узнать, летали вы при этом или нет! Понимал, конечно, что ни при каких иных обстоятельствах такая колоссальная потеря веса невозможна, и все же хотелось проверить. Ну что, здорово полетали?

— Здорово, доктор! Хотите расскажу?

— Обязательно.

Кожин подробно рассказал свой сон. Коринта выслушал его и сказал с необыкновенным волнением:

— Это победа, Кожин! Это огромная победа! Даже если нам не удастся довести дело до конца, то самое главное у нас уже есть. Мы можем когда угодно и кого угодно убедить в том, что человек может летать. Наш эксперимент доказывает это абсолютно неотразимо, а повторить его мы можем в любое время. Да, да, человек способен сопротивляться гравитации, эта способность заложена в его организме самой природой. Пусть мы не представляем себе пока, каким образом это происходит и где укрыта в человеке та чудесная лаборатория, которая создает состояние невесомости, но мы знаем, что она есть. Мы видели, как она работает. Мы получили уверенность, что наша цель не мираж, не призрак, а реальнейшая из реальностей. А в научных поисках это самое главное!

Кожин сидел на своей экспериментальной кровати, закутавшись в пуховую перину. На его бледном, худом лице блуждала счастливая улыбка. Но глаза были серьезны и внимательны.

Доктор Коринта, запахнув полы огромного тулупа, расхаживал перед ним по тесному пространству между люком и слуховым окном весь какой-то взъерошенный, взбудораженный. Его давно не стриженные усы топорщились и закрывали почти весь рот. Тень от его мечущейся фигуры плясала при свете тусклого фонаря по косой черепичной крыше. Где-то рядом по-осеннему уныло шелестели деревья.

Сам еще не зная почему, Кожин вдруг почувствовал необычайную уверенность в себе.

Сердце его стучало быстро и радостно. Все тревоги куда-то исчезли, будто их и не было.

Слуховое окно зияло черным провалом в неведомое. Кожин представил себе, как он уходит в это неведомое, освободившись от цепей земного притяжения, уходит свободный, особенный, одинокий!

У него сладко закружилась голова.

— Доктор!

— Что, мой друг?

— А почему люди до сих пор не знали об этой своей способности? Ведь если она есть, они давно должны были понять это!

Коринта присел на постель и еще крепче запахнул полы тулупа.

— Люди, дорогой мой, всегда знали об этом. Вернее, не столько знали, сколько смутно ощущали в себе эту удивительную способность. Но она долгое время оставалась укрытой в самых глубоких тайниках подсознания и всплывала лишь в сновидениях. В состоянии сна раскованный, расторможенный организм старается самостоятельно удовлетворить свою потребность в этой необычайной функции. В этом отношении сон и сновидения содержат еще огромное множество замечательных тайн, которые науке предстоит раскрыть.

— И никто ни разу не догадался проверить сон на деле?

— Скорей всего, никто. Во всяком случае, науке об этом ничего не известно. Сновидения о полете всегда сопутствовали человеку. Он любил их и даже научился вызывать искусственно при помощи различных наркотиков. Отсюда и возникли полеты ведьм на Лысую гору и иные тематически направленные сновидения о полетах. Довольствуясь сновидениями, человек не доискивался до их истинного значения. Тем не менее они будили мечту, вызывали желания, мобилизовали волю. Весьма возможно, что в далеком прошлом человек не раз пытался осуществить эту мечту. Возможно даже, что порой ему это удавалось. Но такие удачи неизбежно окружались суеверием, а в результате лишь порождали легенды, многие из которых сохранились в памяти человечества. В мифах, сказках, преданиях мы часто находим эпизоды о чудесном полете человека по воздуху. Если бы эти эпизоды удалось собрать воедино, рассортировать и внимательно изучить, мы получили бы интереснейшую картину развития этой поразительной темы и, быть может, нашли бы в ней драгоценную крупицу истины. Упорство, с которым эта тема преследует человека, дает вам право считать, что она не просто порождение одной лишь фантазии.

— Значит, все-таки пытались?

— Возможно. Однако те попытки не в счет. Они были слишком далеки от науки, от понимания истинных причин явления. Мы часто теперь убеждаемся, что древние знали гораздо больше нас о возможностях человеческого организма. Но их знания были всего лишь результатом тысячелетних наблюдений. В причинах они разбираться не умели, а потому и приписывали их божествам или демонам. Они пользовались гипнозом, телепатией, астрологией, ясновидением, левитацией. Но пришла наука и перечеркнула все, что было для нее недоступно. Эмпирический опыт и умение жрецов и магов были забыты. Но сами способности из-за этого не исчезли, они ушли обратно в подсознание. В эпоху бурного развития науки и техники организм человека был признан слабой, хрупкой структурой, беспомощной и ограниченной в своих возможностях. Человек устремился к машинам и окончательно забыл о самом себе, забыл о своем титаническом могуществе. Зачем телепатия, если есть телефон и радио? Зачем гипноз, если есть реклама, пропаганда, агитация? Зачем левитация, если есть самолеты, аэростаты, парашюты? Всесильный титан внушил себе, что он слабое, беззащитное создание. Но в отдельных случаях скрытая сила прорывалась наружу. Человек удивлялся этому, но не спешил делать выводы. Кто-то силой воли побеждал смертельную болезнь, кто-то мгновенно совершал сложнейшие математические вычисления, кто-то доживал до ста пятидесяти лет, кто-то взглядом заставлял людей плакать, смеяться, галлюцинировать наяву. Ну и что? Удивлялись, пожимали плечами. Но доколе можно? Пора человеку присмотреться к этим явлениям, разобраться в их механизме и пользоваться ими сознательно. Мы с вами столкнулись с удивительным явлением свободного полета. Но мы должны не только удивляться, — мы должны понять, что это такое, должны научиться управлять этим.

— Вы считаете, доктор, что мой случай не останется исключительным? Я смогу повторить это?

— Да, пан Кожин. Вы будете летать так же естественно, как ходите, плаваете, говорите.

— А другие люди?

— В принципе это доступно всем. Ведь сны о полете в той или иной мере видят все. Но природа ничего не делит поровну. Люди по-разному одарены теми или иными способностями. Поют многие, но не все становятся Шаляпиным или Карузо. Для проявления того или иного таланта необходимы совершенно определенные душевные качества. Мне кажется, что человек, щедро одаренный способностью свободно парить в воздухе, должен обладать смелостью, ясным и гибким умом, несокрушимой волей, ярким воображением, абсолютным умением владеть собой и своим телом, ну, и не в последнюю очередь — кристальной нравственной чистотой. Летающий человек — это человек в полном смысле этого слова, без малейших скидок на присущие человеку слабости!