Он улыбался. Улыбка на губах была почти незаметной, но вместе с губами улыбались усы и брови, маленькие, чуть заметные морщинки в углах глаз и сами глаза. Галя старалась не смотреть в них, ей казалось, что она не сможет вынести этой улыбки. Она до боли закусила губу, грудь ее часто вздымалась под однотонной блузкой.

— Ничего страшного, Галочка, — сказал Михаил и после почти незаметной паузы, показавшейся Гале вечностью, добавил, — хотя я понимаю, что это сложный случай.

«Он издевается надо мной», — промелькнуло у Гали в уме, — «Как он смеет! Надо будет отдать это дело Оксане или Свете — пусть они с ним разбираются». Волна гнева захлестнула Галю, но даже сквозь его пелену она понимала, что никогда не согласится отдать этот «сложный случай» никому из девочек. Галя не могла отвести глаз от улыбки, чувствуя, что вместе с ней в нее входит что-то новое и тревожное. Огромным усилием воли, она опустила глаза на разложенные перед ней бумаги и, ничего не видя, выдавила из себя:

— Я не думаю, что это так уж сложно.

Эта простая фраза потребовала от нее усилий, которых Гале давно уже не приходилось прилагать. Голос ее почти не дрожал, хотя она чувствовала, как мелко подрагивают колени и благословляла разделяющий их стол.

— Я тоже думаю, что вы справитесь, — ответил Михаил, не переставая улыбаться.

Галя чувствовала, что волна бешенства с новой силой накатывает на нее. Он что, считает, что имеет дело с девчонкой, нуждающийся в его ободрении? Все-таки она уже полгода на этой работе и на ее счету не одна удачная сделка! Лучше бы он вел себя как подобает клиенту — более сдержанно и скромно. И воздержался от комментариев и этой издевательской улыбки.

— Я думаю, что, если бы в этом были какие-нибудь сомнения, мне бы не передали ваше дело, — холодно ответила она и прямо взглянула ему в лицо.

Михаил продолжал улыбаться, но теперь, в приступе отчаянного мужества, Галя смогла заставить себя посмотреть ему в глаза. Взглянула — и сразу узнала этот взгляд, этот чарующий изумрудный цвет. И, узнав его, разозлилась еще больше — не могло быть так, чтобы этот лучащийся взгляд, столько раз виденный ей во сне, принадлежал этому мужчине, наглому и самоуверенному.

— Конечно, вы полностью правы, Галина Андреевна, — ответил Михаил, и в этом «Галина Андреевна» ей почудилась тонко скрытая издевка. Мол, зовите меня Михаил, а я вас буду звать как захочу.

— Итак, Михаил Алексеевич, сколько у вас соседей? — со злостью спросила Галя и, спросив, еще раз разозлилась: зачем она позволяет втягивать себя в это состязание, в этот переход с имени-отчества на имя и обратно. Почему она не может просто работать с ним как с любым другим клиентом?

— Я же все записал тут — и Михаил указал на раскрытую перед Галей папку.

Закусив губу, она начала заносить в базу данных параметры коммуналки. Дело действительно обещает быть непростым, но зато очень прибыльным. Галя заставила себя не думать о сидящем тут же Михаиле, а сосредоточиться на лежащих перед ней бумагах. Привычная рутина успокоила ее, сердце уже не билось так учащенно, дрожь в коленях исчезла. Последний раз нажав на «ввод», она подняла на него уже совершенно спокойное лицо, чувствуя, что одержала победу. Теперь она без трепета выдержала улыбающийся взгляд его лучистых глаз.

— У меня к вам еще один вопрос, Галя, — вдруг перестав улыбаться сказал Михаил.

— Да, я вас слушаю, — Галя спокойно улыбнулась ему в лицо.

— Что вы делаете сегодня после работы?

Краска снова бросилась в лицо Гале. Да как он смеет! Как ей надоели эти вечные мужские подходы, приглашения в ресторан при первом же знакомстве, уверенность в том, что все девушки только о них и мечтают! Она не просто разозлилась, но почувствовала, что разочарована. Как-никак его улыбка была совсем особенной, а этот вопрос — слишком обыкновенным.

— Я занята, — холодно ответила Галя и, чтобы до конца насладиться унижением собеседника, спросила — а что вы хотите мне предложить?

Лицо ее уже было готово раздвинуться в презрительную гримасу («Я не люблю ресторанов»), когда Михаил сказал:

— Если заняты — то ничего. Просто сегодня вечером я приглашен на открытие одной небольшой выставки, даже не выставки, а так... презентации некого художественного проекта. Такой показ авангардной моды. Его делает один мой старый приятель, я подумал, может быть вам было бы интересно...

Галя растерялась. Конечно, в детстве она ходила вместе с мамой на выставки в Пушкинский музей и Третьяковскую галерею, но за последние четыре года совсем забыла об этом. Кроме того, что такое «небольшая выставка» и, тем более, «презентация художественного проекта»? Гале иногда по работе приходилось бывать не презентациях, но не на показах мод, так что слова «художественный проект» в сочетании с «авангардной модой» поставили ее в тупик.

— Не знаю... — стараясь говорить небрежно, уронила она, — ближе к вечеру я посмотрю, а сейчас не знаю.

— Отлично, — сказал Михаил, — значит в шесть я вас жду у выхода. Как раз успеем.

Еще раз широко улыбнувшись, он встал и уверенной походкой направился к выходу.

«Боже мой, как он самоуверен», — подумала Галя, — «С чего это он взял, что после работы я вдруг переменю свое мнение?» Впрочем, в глубине души она понимала, что сама своими ответами дала ему возможность подумать так.

После того, как Михаил ушел, Галя еще некоторое время сидела за столом в оцепенении, стараясь привести в порядок разбегающиеся мысли. Ее лицо все еще алело, дыхание было частым. Галя чувствовала, что она взволнована. Еще и еще раз она вспоминала разговор с Михаилом. В самом деле, почему она так разволновалась? Неужели этот высокий стройный молодой человек смог вывести ее из себя до такой степени, что она забыла элементарные основы маркетинга! Ведь это был клиент, и клиент выгодный, а она, как девочка, стала с ним пикироваться, вместо того, чтобы подыграть ему, получше разузнать его условия. В конце концов он вынужден играть на ее поле, а она с ее опытом легко обыграла бы его, если бы не стала препираться, раздражаться и, главное, смущаться. Ну больше это с ней не повторится! Она специально уйдет вечером раньше, чтобы не встречаться с ним, и пусть этот самоуверенный Михаил ждет ее хоть до глубокой ночи! Это будет ему уроком. А потом она, может быть, передаст его дело другой девушке — Свете или лучше Оксане.

Эти мысли успокоили Галю. Вспомнив, что она обещала зайти к Алеше, она поднялась и, взяв папку, которую оставил Михаил, направилась к выходу. На полпути она столкнулась с Оксаной.

— Что это за мужик у тебя был?

— Коммуналку расселять хочет.

— Хрен с ней, с коммуналкой. Мужик-то какой классный, посмотри только. Умм, — и Оксана игриво закатила глаза.

Галя почувствовала, что кровь снова бросилась ей в лицо, и пожала плечами:

— Да, ничего себе.

— «Ничего себе», — передразнила ее Оксана. — Очень даже ничего. А чем занимается?

— Я как-то его не спросила, — раздраженно ответила Галя.

И в самом деле, чем занимается Михаил? На госслужащего он не похож, да и на бизнесмена тоже не очень.

— Привет, девочки, — появилась Света, — все о мальчиках беседуете?

— Скорее о деле, — сухо ответила Галя, стараясь поскорее проскользнуть к Алеше.

— А что будем делать? — не отставала Света, — Я слышала, коммуналку расселять?

— Да.

— А где коммуналка?

— В центре, — сдержанно ответила Галя.

— Дай посмотреть, — Света почти вырвала папку из рук Гали.

Оксана возмущенно фыркнула.

— Ух ты, да выгодное дельце, — Света быстро пролистала материалы и вернула папку Гале, — завидую тебе. Законные восемь процентов тебе обеспечены.

— Может, я еще откажусь.

— Как хочешь. Я с радостью возьму.

«Вот уж нет, — подумала Галя, — скорее я его Оксане отдам».

Алеша уже ждал Галю в кабинете.

— Ну, Галочка, ты делаешь успехи, — поприветствовал он ее.

Еще не оправившаяся от недавнего смущения, Галя вздрогнула. «Что он имеет в виду?» — молнией пронеслось у нее в голове. Однако она заставила себя спокойно ответить: