Кремер не торопился отвечать на мой вопрос. Он подошел к небольшому столику, где стояла пепельница и лежала пачка сигарет, достал из кармана зажигалку и прикурил одну сигарету, даже не поинтересовавшись, переносим ли мы дым.

– Даже не знаю, – отозвался он после первой глубокой затяжки. – Я никогда к Елизавете в гримерку не заходил, чтобы прощаться. И тогда ушел так же, как обычно после концертов ухожу. Да, кстати, машина Азаровой, по-моему, еще стояла на стоянке. Правда, точно сказать не могу.

– Вы в этом не уверены? – настойчиво спросила я.

– Нет, конечно, – подтвердил Борис Яковлевич. – Я в тот вечер очень сильно вымотался, устал, поэтому торопился домой.

– А кто-нибудь еще оставался за кулисами? Или вы и этого не заметили? – спросил Валера.

– Не знаю я ничего, – немного грубовато ответил Борис Яковлевич и отвернулся к окну. – Я что, обязан за всеми следить?

Мы с Гурьевым застыли на месте, не ожидая такой резкой перемены в настроении. Я сразу же списала это на нервное напряжение последних дней. Смерть Азаровой стала для всех неожиданностью, поэтому никто не остался к этому равнодушен.

– А ведь мы с Елизаветой Павловной планировали еще один альбом выпустить, – печально улыбнувшись, повернулся к нам Кремер. – А теперь… Теперь все к чертям собачьим!

Последнюю фразу Борис Яковлевич опять произнес на повышенных тонах, нервно затушил бычок и вернулся на свое место.

– Что-то я разошелся, – неожиданно признался он. – Вам же это совершенно неинтересно и для программы совершенно не нужно. Желаю вам удачи.

– До свидания, – пробурчал Валерка, и мы вышли в коридор.

Такого эмоционального всплеска от Бориса Яковлевича я не ожидала. Трагедия с Азаровой затронула всех членов коллектива, но я не думала, что Кремер настолько будет подавлен. Хотя его паническое настроение тоже можно было понять. Он хотел еще долгое время работать с Азаровой, а теперь без певицы и он становится безработным. Когда еще в Тарасовской области объявится такое дарование?..

– Осталась только гримерша, – напомнил мне Валера. – Вот здесь она сидит.

Я посмотрела на приоткрытую дверь. Из кабинета доносилась музыка. Кажется, пел популярный певец нашей российской эстрады. С гримершей я тоже уже однажды виделась мельком: когда после последнего концерта я заходила к Елизавете Павловне, у нее крутилась эта самая Софья Александровна.

Валерка для приличия постучал в дверь, и из кабинета послышалось: «Войдите!» Софья Александровна – симпатичная молодая женщина с элегантной прической и аккуратным макияжем – встретила нас на пороге. Она скорее всего была ровесницей Азаровой и ухаживала за своей внешностью с не меньшей тщательностью, чем певица. Фигура ее была просто идеальной, ни одного лишнего грамма! Единственное, что портило общее впечатление, это небольшая хромота. Но при таком симпатичном личике можно было и не обратить на это внимания.

Она присела на один из стульев в кабинете и первой начала разговор. Софья Александровна уже была в курсе того, что мы с Гурьевым находимся в студии с целью подготовки программы, посвященной Азаровой. Как горячо она поддержала наше начинание!

– Лиза достойна этого, как никто из нас, – вздохнула она. – Как хорошо, что вы решились на съемку такой программы! Думаю, у вас все получится.

– Не сомневаемся, – отозвался Валерка. – Пока что об Азаровой мы слышали одни лестные отзывы…

– Ничего другого вы и не услышите, – поспешно перебила его Софья Александровна. – Елизавета ко всем относилась хорошо. Она никогда ни с кем не скандалила, никогда от нее не услышишь грубого слова. И талант, конечно, был настоящий.

– Софья Александровна, скажите нам, пожалуйста, в котором часу вы ушли домой после последнего концерта Азаровой? – неожиданно задал вопрос Валера.

– Я? А почему вы об этом спрашиваете? Какое это имеет отношение к программе? – тут же смутилась Софья Александровна.

– Мы пытаемся восстановить события последнего вечера ее жизни, – объяснила я спокойно, так как с такими недоуменными вопросами мне пришлось за сегодняшний день столкнуться несколько раз. – Так когда вы виделись последний раз с Азаровой?

– Тогда же, когда и вы, – повернувшись ко мне и сверкнув глазами, ответила Софья Александровна. – Ирина Анатольевна, вы ведь заходили в гримерку к Лизе после концерта, а я тогда только смыла ей макияж.

– Да, да, я помню, – тут же подтвердила я.

– Ну вот, а больше я к Лизе в тот вечер не заходила.

– Так во сколько же вы все-таки ушли домой? – Валерка был настойчив.

– Часов в десять, как и все, – пожав плечами, ответила гримерша.

– Машины Азаровой уже не было на стоянке? – дотошно продолжал расспрашивать Гурьев.

– Даже не знаю. Я не обратила внимания.

– Софья Александровна, а вы случайно не запомнили мужчину, который приходил к Азаровой незадолго до моего прихода? – спросила я.

– Мужчину? – растерялась гримерша, но тут же добавила: – Наверное, поклонник какой-нибудь…

После такого дотошного допроса служащих студии спрашивать нам уже было нечего, поэтому через несколько минут, в течение которых мы обменялись несколькими бессмысленными фразами, я в сопровождении Гурьева вышла в коридор, а затем и на улицу, где даже еще не начинало темнеть, несмотря на то что уже было шесть вечера. Почти весь день мы с Гурьевым провели в студии Азаровой.

Результаты разговоров с коллегами певицы были не слишком продуктивными, но зато мне удалось выяснить, что первой в тот вечер уехала Наталья Сергеевна Цыкина, а дольше всех за кулисами концертного зала пробыла костюмерша. Остальные разъехались в этом промежутке времени. Странным, однако, было то, что никто не заметил, во сколько покинула студию сама Азарова. Неужели на самом деле об этом не знает ни один человек? В данный момент ни один из работников студии не заслуживал моего недоверия. К тому же, как мне показалось, все они были со мной достаточно откровенны.

* * *

Громкий сигнал машины раздался позади, когда мы с Валеркой шли по тротуару к остановке. Вздрогнув, я резко обернулась. Машина затормозила всего в метре от нас. Я перевела дух и увидела, что это была «Волга» Шилова.

– Ты что, очумел, что ли? – набросился на Костю Гурьев. – Ира чуть в обморок не упала.

– Я хотел вас опередить до того, как вы сядете в автобус, – оправдывался Костик, выходя из машины. – Там Старовойтов кого-то в деревне разыскал. Он просил вас срочно приехать.

– Кого? Что? Кто-то видел, что произошло в тот вечер на пустыре? – забросала я вопросами нашего водителя.

– Понятия не имею, – пожал плечами Костик. – У Павлика не было времени на долгие разговоры. Да и вообще, такие вещи по телефону не обсуждаются. Старовойтов мне дал тот деревенский адрес.

– Тогда поехали! Быстро в машину! – скомандовал Валерка.

Костик открыл передо мною дверь машины, но Гурьев, быстро обойдя меня, с довольным видом уселся рядом с водителем на предложенное мне место. Шилов с силой хлопнул дверью. Я же на такое хамство нисколько не обиделась. Пришлось довольствоваться задним сиденьем.

По дороге у меня было время обдумать информацию, полученную от работников студии. Показалось несколько странным, что того поклонника, который заходил к Елизавете Павловне после последнего концерта, никто даже не знает. Зато об отношениях Азаровой с Желуницыным гуляют сплетни по всей студии. Что же это за незнакомец, который сумел в тот вечер остаться незамеченным? С кем уехала из концертного зала Азарова? Действительно ли все недавние собеседники сказали мне правду?

Вопросы крутились в моей голове роем, но я на них, к сожалению, не могла найти ни одного вразумительного ответа. Зато теперь мне стало понятно, что искать убийцу среди работников студии вряд ли стоит. Елизавета Павловна со всеми была в хороших отношениях, никто не сказал про нее ни одного плохого слова, никаких конфликтов между певицей и коллегами не возникало.