- Ладно, - объявил сеньор ок-Ренгар. - Когда закончите мастерить новый таран, ленивые скоты, сможете сходить к вейверским стенам. Угостят вас стрелами или нет - не моя печаль. Но сперва я увижу готовый таран.
Когда селяне поспешно бросились к инструментам, рыцарь велел оруженосцу:
- Ступай, напомни им, чтоб навес сколачивали на совесть, им же завтра под стрелы идти. Если навес развалится, штурм придется отложить, а мне до Гангмара надоел этот город. Пусть не спешат, а работают со старанием.
Оруженосец сопроводил наказ господина парой ударов плетью. Вскоре стемнело, и работа продолжалась при свете факелов...
Когда навес был готово, крестьянам дозволили забрать раненных. Стоны к этому времени уже почти стихли.
Наутро ок-Ренгар оглядел жалкое ополчение - крестьяне не выспались, были сердиты и глядели хмуро. Заставить их лезть на стены - это несложно, гнева сеньоров они боятся куда сильней, чем вражеских стрел... но рыцарь был воякой опытным, для него было совершенно очевидно: эти не победят. К тому же селян маловато, чтобы от них был хоть какой-то толк. Вообще, рыцари-разбойники вроде старого Ренгара не продумывали стратегию заранее и не строили планов. Приказы, которые до сих пор отдавал рыцарь, он основывал на многолетнем опыте, так что ему не нужно было ломать голову, чтоб принять решение.
- Сынок, - велел он Ангольду, - возьми людей, поезжай по округе. Как бы не надумали возвратиться наши вчерашние гости. Может, мы задали им недостаточно сильную трепку?
- Ладно, отец, - кивнул долговязый рыцарь и отправился собирать латников.
Ангольд считал, что трепка была вполне изрядная. Но он понял, что поутру штурма не будет, и предпочел дозор унылому сидению в лагере. Отец послал нескольких воинов по деревням: не удастся ли согнать еще сервов к Вейверу? Если кто-то из местных дуралеев, пробегав ночь по окрестным лесам, надумал возвратиться домой, тут их и можно накрыть тепленькими. И сам ок-Ренгар тоже покинул лагерь, прихватив пару приятелей, таких же старых бандитов, как и он сам. Ветераны решили еще раз объехать вокруг города, оглядеть стены, не сыщется ли какой возможности влезть в Вейвер без боя.
Латникам и крестьянскому ополчению позволили передышку. Кстати, и походную кузницу развернули, так что можно было привести в порядок доспехи и оружие.
Ангольд поскакал от Вейвера по купеческой дороге - именно по ней вчера улепетывали налетчики. В десятке километров от Вейвера рыцарь повстречал авангард имперской армии. Младший Ренгар не сообразил, с кем имеет дело, принял имперцев за вчерашних беглецов. Впрочем, его ошибка была вполне простительна, в головном дозоре армии Алекиана было несколько воинов из тех, что сбежали из-под Вейвера. Их пустили вперед, поскольку они, местные, знали окрестности.
Два отряда, заметив друг друга, остановились. Вступать в бой никто не решился, и те, и другие, не сговариваясь, повернули коней. Алекиану доложили: встретили тех самых разбойников, что осаждают добрый город Вейвер. А Ангольд поскакал доложить отцу: враг возвращается.
Пока сэр Войс не мог исполнять обязанности маршала, руководство армии взял на себя Алекиан. Он, в отличие от ок-Ренгара, прекрасно знал, с кем придется иметь дело, так что велел конным отрядам выдвинуться вперед справа и слева от дороги, а сам повел армию к Вейверу. Фланговые колонны имели в своем составе больше двух сотен всадников каждая, то есть числом они превосходили латников Ренгара. Крестьян в полевом сражении можно было в расчет не принимать. Командиров фланговых отрядов Алекиан напутствовал:
- Убейте всех, пленные нам не нужны.
В этом и заключалась цель охвата с флангов - перехватить беглецов, не дать уйти никому. Алекиан уже заранее полюбил славный Вейвер и желал истребить всех врагов города, дабы не тревожили впредь. Вейвер ожидало прекрасное будущее!
Ангольд, возвратившись в лагерь, послал гонца за папашей, а сам велел людям вооружаться и садиться на коней. Вчерашние враги возвращаются, нужно встретить их и на этот раз нагнать такого страху, чтобы впредь не мешали. У ок-Ренгаров было немногим больше полутора сотен кавалеристов, однако они сами выступили навстречу неприятелю, поскольку полагали, что имеют дело с местными, что сбежали вчера, а тех насчитывалось около шести или семи десятков воинов. Исход схватки Ренгарам казался предрешенным.
Старший ок-Ренгар возглавил колонну и повел рысью по дороге. Рыцарь полагал, что неприятеля придется искать, так как местные сеньорчики, конечно, сейчас - после встречи с отрядом Ангольда - улепетывают. Увидев на тракте кавалерию, спешащую навстречу, старик поначалу обрадовался - на ловца и зверь бежит! И лишь потом сообразил: противник чересчур многочислен. Люди Алекиана тоже спешили, им было прекрасно известно, что предстоит схватка и что враг уступает числом. В таком случае нужно торопиться, чтобы успеть захватить неприятеля, не дать сбежать.
Таким образом оба отряда спешили навстречу друг другу... затем Ренгар сообразил, что дело неладно и рванул повод, разворачивая лошадь.
- Измена, сынок! - хрипло выкрикнул он. - Бежим!
Ангольду не нужно было повторять, он выполнил маневр вслед за отцом, колонна смешалась - скакавшие впереди, не раздумывая, последовали за предводителем, задние не успели. Тем временем имперцы пришпорили коней, переходя на галоп. Они стремительно атаковали рыцарей-разбойников, так и не успевших развернуться в боевой порядок. Но те дрались отчаянно - тем более храбро, что пока еще не осознали смысла происходящего. Исход схватки был предрешен, но те, кто был в арьергарде, поймут это с опозданием.
Ок-Ренгарам с тремя десятками всадников удалось оторваться от преследования и уйти в северо-западном направлении. Они пришпоривали коней, рыча проклятия, оглядывались и радовались, когда погоня скрылась из виду. Радовались до тех пор, пока не влетели на полном скаку в развернутый строй кавалеристов из Тилы - эти выполнили обходный маневр и теперь, согласно плану императора, двигались на перехват. Ловушка захлопнулась. Тильцы, которых было в шесть или семь раз больше, чем всадников Ренгара, замкнули кольцо и началась рубка. Поначалу санталкские всадники крепко потеснили врага, а Ангольду даже удалось прорубить дорогу к юному герцогу и пару раз скрестить меч с Тегвином... потом тильцы оправились, навалились на малочисленный отряд справа и слева... Ангольд бился, не щадя себя, но люди падали около него один за другим, он потерял в стальной круговерти отца и брата, наконец свалился под копыта лошадей последний латник в цветах Ренгаров - парень защищал спину сеньора, теперь Ангольд остался один среди тильцев. С минуту ему удавалось отражать удары, которые сыпались со всех сторон - тильцы теснили друг друга, наперебой стремясь свались последнего противника. Но в одиночку продержаться против толпы Ангольд не мог. Его толкнули в спину, чье-то копье насквозь пронзило бедро и оцарапало бок жеребца, щит с полустертым гербом раскололся от доброго удара секиры... Ангольд рухнул, истекая кровью.
Тильцы спешились, наскоро обыскали сраженных врагов, подобрали своих раненных. Ангольд, пребывая на границе яви и забытья, почувствовал, как на нем с треском разрывают плащ, потом содрали кольчугу и бросили, а жизнь толчками выплескивалась из пробитого бедра, и темнота заливала глаза...
Когда тильцы покинули место схватки, Ангольд еще некоторое время сохранял сознание, он не видел неба, но руки сохраняли чувствительность, и рыцарь ощущал жесткие стебли степной травы под ладонями. Траву вытоптали копыта коней, залили кровью, но она распрямлялась и тянулась к солнцу, и Ангольд чувствовал, что он сам становится этой травой, растоптанной, но все же живой и все еще способной выпрямиться...
Потом Ангольд услыхал голоса, мужские и женские, кто-то всхлипнул над ним. Госпожа ок-Дрейс склонилась над поверженным героем... рыдая, отерла залитое кровью лицо.
Она не хотела мстить за мужа, ей не нужен был город Вейвер, вдова не собиралась тягаться за этот кусок ни с императором, ни с разбойными соседями. Наконец-то она поняла, чего желает в самом деле. Она отвезет раненного в замок Дрейс, выходит, исцелит, если нужно - отдаст все, что имеет, лекарям и чародеям, лишь бы милый господин Ангольд снова был с ней и называл прекрасной дамой. Они будут жить долго и счастливо, воспитают сыновей покойного ок-Дрейса, быть может, у них еще будет собственный ребенок... чья бы власть ни утвердилась над Вейвером и над всем Сантлаком - императора ли, Перка или Метриена - как бы ни обернулась судьба королевства и империи, что им с Ангольдом до того? Они будут жить долго и счастливо.