Много часов кряду Мещерский и штурман корабля капитан-лейтенант К. М. Кононов не сходили с мостика, определяя путь корабля по глубинам, по едва различимой в кромешной тьме кромке берега. Но всему приходит конец. Корабль вышел на глубокую воду и приступил к постановке мин. Постановка прошла без помех.
И вдруг, когда «Ока» легла на обратный курс, раздался встревоженный голос сигнальщика Федина:
— Справа по борту перископ подводной лодки!
Мещерский командует:
— Открыть огонь!
Ныряющие снаряды заставляют перископ скрыться с поверхности моря. Через несколько минут за кормой корабля, там, где только что были поставлены мины, неожиданно раздался мощный взрыв. Море вздыбилось, выбросив на поверхность какие-то обломки и большое темное пятно соляра.
— Константин Михайлович! — обратился Мещерский к Кононову. — Запишите в вахтенный журнал: широта… долгота… На поставленных нами минах подорвалась и затонула подводная лодка противника.
А через час сигнальщики вновь обнаружили справа по курсу перископ другой фашистской субмарины. Артиллеристы открыли огонь и заставили ее уйти на глубину. Однако через полчаса перископ показался вновь. Теперь уже с левого борта.
Стало ясным, что продолжать движение прежним курсом было опасно, и Мещерский принимает решение идти так близко от берега, как это только позволяла осадка «Оки». Предельно рискованное решение оказалось единственно правильным. На мелководье не могло быть ни мин, ни подводных лодок. К вечеру минзаг благополучно дошел до Таллина.
Темной, пасмурной ночью «Ока» вновь вышла на боевое задание. Приказ гласил: «Используя темное время суток, пройти незаметно мимо батарей противника и, возвращаясь обратно тем же путем, поставить на фарватере минное заграждение».
Минеры молча готовили мины. Неотрывно всматривались в темноту сигнальщики. Комендоры замерли у своих орудий. Внизу правили вахту машинисты. Но проскочить незаметно все же не удалось. Появившаяся из-за облаков луна внезапно осветила корабль. И сразу же с берега загремели выстрелы — это открыла огонь вражеская батарея. На палубе мины, уже окончательно приготовленные к постановке. Сейчас минзаг напоминал собой громадный пороховой погреб, способный взорваться от первого же попавшего в него снаряда. Маневрировать невозможно. Кругом мели и минные поля.
— Алексей Афанасьевич, — обратился Мещерский к комиссару корабля Ковалю, — надо мины ставить сейчас же, иначе быть беде, да и задачу не сумеем выполнить.
— А как же быть с возвращением? — спросил тот, пристально посмотрев на Мещерского.
— Обратно пойдем по их минным полям. Риск громадный, но шанс выжить есть.
Коваль молча кивнул.
— Приступить к постановке! — разнеслась команда по кораблю.
Корабль шел, закрывая за собой путь для врага и для себя. Все — от матроса до командира — сознавали, что все это значит, но думали лишь об одном: выполнить свой долг так, как велит присяга.
Вражеской батарее удалось пристреляться, снаряды ложились со всех сторон. Но прямых попаданий, к счастью, пока не было. Корабль шел вперед. За кормой вырастала незримая преграда. Снаряды падали все реже и реже. Вскоре обстрел и вовсе прекратился.
Приказ выполнен. Штурман Кононов рассчитал кратчайший путь выхода на чистую воду, и «Ока», следуя за тремя базовыми тральщиками, двинулась в обратный путь. Прошла минута, другая — и вдруг раздался взрыв, затем второй: оба полутрала одного из БТЩ перебиты, и тральщик вышел из строя. Еще два взрыва, и второй тральщик потерял трал. У самого борта «Оки», покачиваясь на волнах, проплыло несколько зловещих черных шаров. Шли минуты. Любая из них казалась вечностью. Наконец раздался взрыв и в трале третьего. Целым остался только один полутрал. К счастью, с его помощью и удалось благополучно вывести минзаг на чистую воду. На «Оке» облегченно вздохнули.
Наступил рассвет. Скоро Кронштадт. Но в этот момент раздался знакомый свист, и впереди по курсу корабля взметнулся столб воды. Через несколько секунд такой же столб встал и за кормой: по «Оке» открыла огонь еще одна вражеская батарея. Но теперь уже минзаг мог маневрировать, уклоняться. Сорок минут корабль шел зигзагами, сорок минут вокруг него бурлила вода от всплесков падающих снарядов. Но вот и Кронштадт, испытаниям этой ночи пришел конец.
ЛЮДИ ФЛОТА
![Океан. Выпуск пятый img_7.jpeg](https://litlife.club/books/177960/read/images/img_7.jpeg)
Н. Усенко,
Герой Советского Союза
ПОДВОДНАЯ ОРБИТА
Записки заместителя командира подводного атомохода
НОВАЯ СТРАНИЦА
Необычно холодная морозная погода установилась во всем Заполярье. Студеный ветер пронизывал насквозь, казалось, леденил душу. Наша уютная бухта в кои-то веки впервые всем на удивление покрылась коркой льда. Ночью было слышно, как работяга-буксир с тугим хрустом разрушал эту корку, освобождая нашим атомным кораблям дорогу в океан.
С высоты ходового мостика видно, как темная поверхность воды с осколками льда лентой тянется вдаль, туда, где мигают то зеленым, то красным светом входные створные огни. На мостике мы втроем — командир, старпом и я. Наш командир капитан 2 ранга Лев Николаевич Столяров — опытный моряк. Он долго возглавлял экипаж дизельной подводной лодки, затем был старпомом на атомной… Много плавал. Теперь вот этот поход. Я вижу, он волнуется, поглядывает то в нос корабля, то в корму. На носовой надстройке и в корме видны шеренги матросов — это швартовые команды, они ждут приказания, чтобы убрать швартовые концы — тросы, пока еще связывающие лодку с берегом.
Среди провожающих на причале командующий флотом, член Военного совета, офицеры политуправления и штаба. Они посматривают то на часы, то на наш мостик.
Несмотря на добротную меховую одежду, по спине пробегает холодок. «Это больше от волнения», — подумалось мне, и я придвинулся ближе к рубочному люку, откуда струился теплый поток воздуха и света…
— Отдать носовой! — как-то особенно жестко, будто чужим голосом приказывает командир.
Вздрогнул корпус, постепенно увеличивается расстояние до берега. Винты, работая враздрай, гонят жутковато черную, будто деготь, воду. Небольшие льдинки мелодично звенят, стукаясь о корпус подводной лодки. Я подумал: «Как не скоро мы снова увидим эти суровые, но милые сердцу родные края!» Еще несколько часов на поверхности, а затем уйдем в глубины океана, чтобы, преодолев огромное расстояние, вернуться на Родину с другой стороны планеты. Уходим на запад, а вернемся с востока…
Как много сделано нашим народом, нашей партией, чтобы Военно-Морской Флот, как и все Вооруженные Силы, имел самую современную боевую технику, самое современное оружие! На моих глазах и глазах моих сверстников шло коренное обновление флота. Мы видели, как в послевоенном строительстве кораблей стали учитываться новейшие достижения отечественной науки и техники. Подводники особенно остро почувствовали это, когда овладели ядерной энергетикой.
Атомный реактор, как источник энергии, произвел революцию в развитии подводных лодок. Могучая атомная энергия обеспечила высокие скорости движения, облегчила решение многих ранее казавшихся неразрешимыми бытовых проблем. Но самое главное — позволила отказаться от аккумуляторных батарей, как единственного источника энергии для подводного хода. Теперь атомоходу нет необходимости всплывать на поверхность, чтобы зарядить аккумуляторную батарею, и подводная лодка стала настоящим подводным кораблем! С постройкой атомоходов началась новая, невиданная ранее эпоха подводного флота. Эпоха огромных скоростей, фантастической мощи оружия.
В 1961 году газета «Известия» поведала всему миру о буднях первой советской атомной подводной лодки, а в 1962 году атомоход «Ленинский комсомол», которым командовал капитан 2 ранга Л. Жильцов, пройдя под панцирем льдов Арктики, достиг Северного полюса. Несколько позже весь мир узнал о том, что плавание подо льдами Северного полюса для советских атомных подводных лодок стало обычным делом.