− Мы разработали схему сбыта наркотрафика, наладили новые каналы поставок крупных партий героина. Майло теперь наркобарон. На Сицилии, откуда мы только вчера вернулись, его Доном называют.

   При упоминании слова Дон Милену всю передёрнуло. Майло это заметил, но не понял, в чём была причина. Он же не знал, что и Тома называли именно Доном.

   − С Сицилии? Вы сотрудничаете с итальянской мафией? − интерес вспыхнул в глазах.

   − Да. Подвернулось одно дельце, а там пошло поехало. Мы на Сицилии чуть ли не прописались, − Майло включился в дружеский разговор.

   − Иногда мы возвращались в страну и в этот город в частности, по служебной так сказать необходимости, − Митч продолжил свой занимательный рассказ. − И вчера, по сути, мы прилетели уладить кое-какие дела, а ты нам все планы испортила. Ну, ничего. Разберусь!

   − Разберёшься только ты? А как же Майло?

   − Тут в основном всем заправляю я. На Майло этот город действует удручающе. Каждый раз, когда мы возвращались сюда он только и делал что приезжал к твоему дому и часами просиживал под твоими окнами.

   − Один раз я видел, что в квартире горит свет, у окна курит девушка. Я хотел подняться в квартиру, но не мог. Просто не мог.

   − Однажды, стоя у окна с сигаретой, я видела парня. Он сидел на мотоцикле и пристально смотрел в окна. Мне казалось, он смотрит в моё окно... − из глаз неожиданно потекли слезы, которые никак не хотели заканчиваться. − Неужели мы видели друг друга...

   Майло покрепче прижал любимую к себе. На некоторое время воцарилась тишина. В эти минуты всем было тяжело говорить и сдерживать эмоции.

   Немного успокоившись, Милена встала, и, подойдя к окну, снова закурила.

   Бело-голубой дымок тоненькой струйкой поднимался вверх, выписывая в воздухе замысловатые узоры и постепенно растворяясь.

   − Неужели это так приятно? − буркнул Майло, не скрывая своего недовольства.

   На самом деле он прекрасно знал ответ на свой вопрос. Тот, кто однажды курил и бросил, как никто другой понимает тягу к сигарете. Он всё ещё помнил вкус никотина и те ощущения, когда терпкий дым обволакивает лёгкие.

   Никогда не забыть временное чувство отрешённости от проблем, дарованное сигаретой. Для Мелани курение не вредная привычка, а способ не сойти с ума в круговороте её адской жизни.

   − Тебе не понять... − как же она ошибалась, но её незнание ей простительно. − Сигарета успокаивает, − выпустила изо рта лёгкую струйку дыма и дёрнула уголком губ.

   − Теперь твоя очередь рассказывать. Мы уже всё сказали.

   − Краткость − сестра таланта, − попыталась улыбнуться, но улыбка с трудом удерживалась на её губах. − Я не скажу ни слова, пока вы не вернёте мне мои вещи: Пистолет, ключи и Мои Очки! − парни слегка удивлённо посмотрели на Милену, а потом переглянулись между собой. − Я серьёзно! − настойчивости и упрямства ей явно не занимать.

   За вещами отправился Митч. В окно Милена видела, как он подошёл к машине, достал всё необходимое и вернулся в подъезд. Он принёс все потребованные вещи: очки, ключи, оружие, коллекционную зажигалку. Кроме этого он протянул Милене несколько шприцов и ампул.

   − Это Энтони тебе передал. Обезболивающее.

   − Спасибо, − облегчённо вздохнула.

   Несколько секунд спустя девушка открыла ящик стола, достала оттуда паспорт и положила его в задний карман брюк, так, на всякий случай. Всё своё добро сложила в этот же ящик.

   Отойдя от стола, Милена вернулась к открытому окну, прислонилась к стене и достала из пачки очередную сигарету.

   − С какого момента начать?

   − С нашей последней встречи у трапа самолёта, − ответил Майло.

   − Тогда это будет длинный рассказ, − договорив, сделала глубокую затяжку.

   Выдохнув дым, Мелани начала рассказ:

   − Самолёт взлетел... Меня затолкали в машину. Этот гад всю поездку сидел и довольно лыбился. Куда меня везли, я не знала, но ехали мы очень долго. Где-то через час, а может полтора, я точно не знаю, у Тома завопил телефон. Он ответил и нервно прокричал: "Как разбился? Где разбился? В каких ещё горах?" − я помню дословно всё, что он кричал. Отбросив в сторону телефон, он противным голосом объявил мне новость о том, что самолёт разбился в каких-то горах, и что конечно все погибли. − Милена закрыла глаза и, откинув голову назад, стала постепенно сползать по стене.

   Майло мгновенно подлетел к девушке, взял её на руки и положил на диван. Сам присел на самый краешек у неё в ногах.

   − Прости! Прости, что заставил тебя говорить об этом. Я дурак, я идиот, прости!

   − С тем, что ты дурак, я соглашусь. Но прощать мне тебя не за что. Ты ничего не сделал. Я продолжу если вы не против, − придерживая здоровой рукою больное плечо, не без помощи Майло она присела на диван. − Меня привезли в какой-то дом, заперли в тёмном подвале. Держали там примерно месяц, кормили раз в день, зато избивали по три-четыре раза за день, а то и ночью приходили. Я была уверена, что меня изнасилуют, но Том отдал приказ, чтобы в этом отношении ко мне никто не притрагивался, грозился убить того кто посмеет. Bastardo. Сам, наверное, хотел, − Мелани сказала это с такой злостью в голосе, что Митч слегка дёрнулся.

   − Они пытались у тебя что-то узнать, выведать какие-то данные? − спросил тот, чья основная работа добывать информацию любыми методами.

   − Нет. Вопросов они не задавали, просто приходили, избивали и уходили. Били меня сильно, но не по жизненно важным органам, видимо убивать пока не собирались. Но один раз всё же перестарались. Меня отправили в больницу, частную клинику. Доктору и персоналу хорошо заплатили, и они не задавали лишних вопросов.

   − Сволочи! − скребя зубами, сказал Майло.

   Его глаза налились кровью.

   − В день выписки за мной прислали машину. К моему удивлению привычной охраны не было. Лишь один единственный водитель, но с оружием. Когда он схватил меня за руку и потащил к машине... Я не знаю, что на меня нашло, и откуда у меня взялись силы, но я, попытавшись вырваться, ударила его. Он отпустил меня. Я ещё раз его ударила, но уже не так сильно и рванула к машине. Раздался выстрел, жуткая боль в спине, но я всё же села в машину и уехала прочь. Где и куда я ехала, в тот момент я не осознавала, просто мчалась по трассе. Но постепенно перед глазами стало мутнеть, и я потеряла сознание... Очнулась в больнице. Перебинтованная с ног до головы я напоминала самый настоящий кокон. Мумия из ужастика − красотка по сравнению со мной. От врача я узнала, что машина на полной скорости врезалась в какой-то джип, вылетела в кювет, несколько раз перевернулась и загорелась. Хирург сильно удивлялся тому, что я осталась жива. Огнестрельное ранение, сильная потеря крови, множественные переломы, ушиб мозга, ожоги по всему телу... − Милена тяжело вздохнула, выдержала паузу. Ей было тяжело говорить, но выдержки ей не занимать. − Но все эти ожоги, изуродовавшие меня, переломы и прочие травмы показались мне ничем, простой ранкой, которая быстро заживёт, по сравнению с той душевной болью, которую я почувствовала, когда услышала самую страшную в моей жизни новость. Как сказал врач, меня чудом вытащили с того света, я пережила клиническую смерть, а вот моего Ребёнка спасти им не удалось. Я даже не догадывалась о том, что была беременна. Вот так, в одном предложении, я узнала, что у меня был ребёнок, и что его не стало.

   Милена хотела снова заплакать, но слёз почему-то не было. Глаза предательски оставались сухими.

   Девушка взглянула на Майло и ужаснулась. Он был бледен словно труп. Милена дотронулась ладонью до его лица, кожа на щеке была холодной и слегка мокрой. Слезинок не было видно, они уже скатилась по его щекам, оставив мокрый след. Но это лишь внешнее описание. А вот описать душевное состояние Майло невозможно.

   Все молчали, но молчание Милену угнетало ещё больше. Она встала с дивана, снова подошла к окну и, закурив очередную сигарету, продолжила рассказ: