— Эй, ты что с нею сделал? — в голосе Борако звучала угроза.
— Ничего, — ответил Лафайет, — поэтому она и бесится.
Как только шайка бросилась к закрытой двери, Борако, зарычав, набросился на Лафайета. Тот сделал ложный выпад, увернулся и подставил ногу, зацепив ею лодыжку Борако. Путник влетел головой в колесо фургона, и она крепко застряла между большими деревянными спицами. Остальные трое были при деле — они мешали друг другу открыть дверь. Лафайет проскользнул за фургоны, повернулся и дал стрекача, надеясь укрыться в глухом лесу.
3
Битых полчаса О'Лири лежал лицом вниз, скрывшись, как потом он выяснил, в ежевичных кустах, а вокруг то ближе, то дальше раздавались голоса мужчин, обыскивающих кусты. В конце концов их энтузиазм иссяк, и, выругавшись напоследок, они удалились. Наступила тишина. Лафайет выбрался, отряхнул пыль, морщась от разнообразия болевых ощущений, приобретенных за время ночных приключений. Он прощупал пиджак изнутри. Марк III был на месте. Лафайет внимательно вгляделся в темноту вниз по склону. Опасные террасы, образованные в результате выветривания скальных пород, вели вниз.
Он начал спускаться, изо всех сил стараясь не смотреть на черные кроны деревьев внизу. Двадцать минут тяжелого спуска — и Лафайет плюхнулся на широкий выступ отдохнуть.
«Не в форме, — с отвращением подумал он. — Лежу во дворце без всякого движения, только время от времени партия большого тенниса. Старею я от этого. Когда вернусь, придется сесть на диету и регулярно выкладываться. Я буду бегать трусцой рано утром, скажем, десять кругов по садам, пока еще на розах роса, потом хороший легкий завтрак, некоторое время без шампанского, затем, перед ленчем, немного поработаю с нагрузкой…» Он остановился, заслышав внизу, в кустах, слабый звук. Кошка на охоте? Или Борако со своими дружками все еще продолжает поиск?.. Лафайет встал и снова начал осторожно спускаться. Луна зашла за облако. В кромешной тьме он искал точку опоры. Камень сдвинулся под ногой. Он поскользнулся, хватаясь за гибкие корни, неожиданно скатился по крутому откосу и, сильно ударившись, остановился. Мелкие камни вокруг него продолжали катиться вниз.
Некоторое время он лежал неподвижно, прислушиваясь к шорохам, доносившимся сверху. Ночная тишина нарушалась только слабым высоким звуком, будто жужжало пойманное насекомое. Лафайет осторожно встал на ноги. Еще несколько дюймов от места его падения — и выступ обрывался вертикально вниз. По бокам от него было примерно по ярду.
— Ничего себе, О'Лири! Попался, как кур во щи!
Глаза его ухе привыкали к темноте, но внезапно он заметил слабое свечение, исходящее из вертикальной трещины в скале в двух шагах вправо от уступа. Он перегнулся через край, всматриваясь в узкий затененный проем, уходящий в глубь скалы и едва различимый из-за слабого свечения невидимого источника.
«Может, туда можно протиснуться, — подумал он, — ж мажет, там, с другой стороны, тоже есть выход? Или есть, или ух придется провести здесь остаток ночи, ожидая восхода солнца, чтобы Борако и Луппо нашли меня». Не раздумывая, он сделал рывок, нащупал ногой опору и протиснулся в узкое отверстие. Тесный проход уходил на десять шагов вглубь, резво сворачивая направо, и неожиданно открывал широкую прохладную пещеру, залитую призрачным голубым светом.
Пещера, в которой очутился Лафайет, имела высокий свод, гладкий пол и грубо отесанные стены. Сверхъестественный свет исходил от объекта, расположенного в центре на двух подставках. Объект этот неприятно напоминал гроб. Он имел семь футов в длину, фут в высоту, а ширину до трех футов на одном конце, резко сужаясь на другом. Множество проводков и трубочек тянулось от дна саркофага — если это был саркофаг — вниз, к тяжелому основанию, на котором ядовито-желтым светом горело множество цифр.
Не переживай, успокаивал себя Лафайет. Тут нет ничего, смахивающего на видения. Все совершенно естественно. Скоро снаружи взойдет солнце. Просто здесь оказалась пещера с ящиком, и все…
О'Лири обошел вокруг гроба, если это был гроб. Он упрямо не верил своим глазам, подавляя тенденцию волос встать дыбом на затылке. Больше в пещере ничего не было. Не было и другого выхода из нее. Тишину нарушало мягкое гудение, напоминавшее работу морозильной установки большой мощности.
— Холодильник в форме гроба? Кому это понадобился холодильник в форме гроба? — бодро поинтересовался О'Лири вслух. Но его слова прозвучали глухо, отозвались эхом, и вышло невесело. Лафайет молча приблизился к ящику. Он был покрыт толстым слоем свинца и опечатан полосой губки. Подойдя поближе, он увидел пыль на гладком серовато-зеленом пластике. Лафайет провел пальцем по поверхности, оставляя отчетливый след.
— Пыль за несколько дней или за несколько недель, — заключил он. — Итак, что бы это ни было, здесь оно находится с недавних пор.
Сбоку на ящике оказалась маленькая табличка. Лафайет с трудом различил написанное при слабом освещении.
STASIS POD, MARK XXIV 220 V, 50 A, 12 л.с.
Под этой выразительной надписью были тщательно затерты другие слова, металл выскоблили дочиста. Лафайет почувствовал, что начинает сильно волноваться.
— Опять оборудование Центральной, — прошептал он. — Сначала Главный Референт, да слухи о других таких же приборах в какой-то пещере, а теперь вот это — в другой. Должна быть связь, и эта связь должна увязаться с тем, что я кто-то, а не я…
Он ощупал пластиковый ящик в поисках дополнительных ключей к разгадке его предназначения. Руки чувствовали слабую вибрацию, а также едва ощутимый намек на электрический ток, идущий по поверхности. Палец нашел небольшое углубление. Когда Лафайет его исследовал, глубоко внутри контейнера раздался мягкий щелчок.
Звук прибора сразу изменился, стал ниже тоном. Лафайет, вздрогнув, отпрянул. Из ящика раздались щелчки и треск, как от срабатывающего реле. Звук очень напоминал тот, что бывает при запуске мотора вентилятора. Отсветы мигающих огней падали на плиту. Стрелки на циферблатах пришли в движение и запрыгали, продвигаясь к красным делениям. Лафайет схватил переключатель, который он задел, и отчаянно задергал его, но процесс, приведенный им в действие, спокойно продолжался. Он поискал другой переключатель, но его не было. Встав на четвереньки, Лафайет всматривался в циферблаты прибора, но читались лишь загадочные письмена:
97.1 SBT; ВМ 176… 77…78; NF 1.02; 1АР 15 Kpsc
— Ну, вот я и сделал это, — пробормотал он. Поднимаясь на ноги, он сильно ударился головой о дно контейнера. Голова закружилась. Сквозь мгновенно затуманившееся сознание ему показалось, что верхняя часть ящика медленно поползла в сторону, открывая внутреннюю часть, подбитую красным атласом.
— Похоже на гроб Дракулы, — прошептал он, держась за голову обеими руками. — В нем даже… — Он запнулся, так как из открытого отверстия показалась пара ног в узконосых черных туфлях. — У него даже ноги как у Дракулы… и…
Теперь уже видны были все ноги, обтянутые пурпурной материей. Длинный плащ закрывал колени и бедра. У талии висела тяжелая золотая цепь. Руки с длинными костлявыми пальцами были сложены на широкой груди. На них во мраке сверкали кольца. Появилась белая борода, скрывающая морщинистый, но волевой подбородок. Показался большой ястребиный нос, закрытые глаза под густыми черными бровями, благородная линия лба, пурпурного бархата берет поверх откинутых назад белых локонов.
— Не Дракула, однако, — сообразил О'Лири. — Это Мерлин… Словно зачарованный, Лафайет наблюдал, как грудь спящего поднималась и опускалась. Шевельнулся палец. Губы приоткрылись, раздался вздох. Веки дрогнули, открылись. Лафайет уставился в огромные бледно-фиолетовые глаза, взгляд которых неподвижно сфокусировался на нем.
— Я… о, извините, сэр, — торопливо заговорил О'Лири, — я просто случайно оказался рядом, и я… ах, случайно, кажется… э-э… вмешался в ваши планы. Надеюсь, я не причинил вам серьезного неудобства, — он говорил, пятясь. Гипнотические глаза преследовали его.