Остается коснуться вопроса о денежной ренте. Этот вопрос тесно связан с другим вопросом — кто такие «серебреники», упоминаемые в некоторых грамотах XV в. в числе феодально-зависимого населения. Б. Д. Греков противопоставляет серебреников старожильцам, указывая, что они «несколько похожи на зависимых крестьян, но отличаются от них тем, что не несут крестьянского тягла». Однако вряд ли в серебрениках можно видеть особую категорию сельского населения или, как говорит Б. Д. Греков, — «несколько категорий феодально-зависимых людей», отличных от крестьян[757]. Раскрытию сущности серебреничества должно помочь выяснение того, в каком смысле употребляется часто встречающийся в актовом материале термин «серебро».

Этот термин фигурирует в разном контексте. В грамотах о передаче духовными феодалами земли во временное держание слугам обычно имеется такое условие: «А что… яз [держатель] примышлю в том селе… серебра, и хлеба, и животины страдные, и после моего живота то село… и с серебром, и со хлебом в земли, и что будет на поле стоячего жита, и з животиною страдною, и со всем с тем…» возвращается обратно земельному собственнику[758]. Здесь речь идет вообще о тех доходах, которые будут получены с земли, после того как взявший ее в держание слуга заведет на ней хозяйство. В числе хозяйственных доходных статей названы: посевы хлебных злаков и урожай текущего года, рабочий скот, наконец, денежные суммы («серебро»). Под «серебром» в данном случае можно понимать как денежные доходы, полученные от реализации хлеба на рынке феодалом, так и денежную ренту с крестьян, так, наконец, те деньги, которые розданы в долг крестьянам и должны быть с них взысканы (с процентами или без процентов). Словом, поскольку такого рода формулы грамот носят условный характер — речь в них идет о расчетах по «серебру», возможных в будущем, а не о реальном «серебре», фигурирующем в момент передачи земли ее собственником временному держателю, — очевидно, на основании этих формул делать в достаточной мере обоснованные выводы о значении термина «серебро» не приходится.

В ряде грамот говорится об отчуждении (дарении, покупке и т. д.) сел и деревень «и з серебром, и з хлебом з земным и стоячим, и з животиною»; «и з серебром, и з животом, и з деревнями»; «и с серебром, и с хлебом, и с животиною»; «и с хлебом, и с серебром»; «и с серебром, и с хлебом, и с сеном»; «и с серебром, и с хлебом, и с жывотиною, и с бортью»[759] и т. д. В этих случаях речь идет уже о реальном «серебре», фигурирующем в момент совершения сделки на землю. Но значение этого «серебра» также недостаточно ясно (хотя иногда даже указывается определенная сумма серебра, например 60 рублей)[760]. Выдвинутые выше три возможных объяснения термина (деньги от реализации продуктов сельского хозяйства, денежная рента, крестьянский долг) опять-таки остаются в силе.

Для нас очень важно при этом, что в отдельных случаях, несомненно, под «серебром» можно подразумевать денежную ренту с крестьян. Так, в некоторых грамотах вместо фразы о передаче земли «с серебром» имеются слова об ее отчуждении «с оброком» («и с судом, и с данью, и с оброком, и с хлебом, что в земле»)[761]. Оброк действительно взимался и деньгами, как это видно, например, из «оброчной» грамоты князя Михаила Андреевича белозерского Кириллову монастырю 1468 г. об уплате ежегодно «по десяти рублев пятигривенным серебром»[762].

Ряд грамот говорит о том, что «серебро» должно быть собрано с крестьян («серебро» «што в людех») по селам и деревням («и сын мой Михайло, ис тех сел что серебра на людех вымет, да испродасть хлеба, да приказником моим те деньги отдасть…», «а што в моем селе серебро… да и в деревнях, и то серебро прикащики мои зберуть, да дадуть жене моей»)[763]. Из трех форм извлечения «серебра», о которых шла речь выше, в данном случае прямо говорится об одной (продаже хлеба на рынке). Под формулами «что серебра на людех вымет» или «што… серебра зберуть», можно подразумевать с одинаковой долей основания две другие формы (взыскание с крестьян долгов и денежную ренту). Но интересно сопоставить приведенные выше выдержки из источников с имеющимися в грамотах упоминаниями о пожаловании землевладельцам сел «и с оброком с денежным и с хлебным…»[764]. Это сопоставление делает вполне правомерным вывод о том, что в понятие «серебро» включается и денежная рента.

Следующая группа актов говорит о разделе «серебра» между землевладельцами и крестьянами. В духовной грамоте князя Юрия Васильевича дмитровского 1472 г. имеется такое место: «А что мои села в моей отчине в Дмитрове…, и мати моя, великаа княгини, и мой господин, князь великий, возмет ис тех сел изо всех половину серебра, да роздаст по моей души, а другую половину серебра отдаст тем хрестианом, на коих то серебро»[765]. В жалованной грамоте великого князя Василия II Троице-Сергиеву монастырю середины XV в. читаем: «А дал есми им те села и деревни, и с хлебом, и з животиною, да половину серебра денег на людех, и со всем с тем, что в тех селех и в деревнях есть, опричь людей страдных да опричь суда, — суд мой, великого князя»[766]. Взыскание половины «серебра денег на людех» можно понимать двояко: 1) или как взыскание с крестьян половины долга, с прощением им другой половины; 2) или как взыскание денежного оброка с крестьянина, работающего «исполу» («исполовника»).

Сопоставление приведенных источников с некоторыми другими как будто дает основание для того, чтобы видеть в «половине серебра» денежный оброк с половников. Источники, как говорилось выше, знают «половников в серебре»[767]. Во второй четверти XV в. инок Григорий Линяк упоминает в своей духовной «половничье серебро» «на… людех», которое он завещает в Кириллов-Белозерский монастырь[768]. Одна вкладчица передает Кириллову монастырю деревню «и с серебром, что на половникы»[769]. Конечно, под «половниками в серебре» могли подразумеваться и кабальные должники, вынужденные, вследствие того, что они взяли у феодалов денежную ссуду, работать на них исполу. Но с таким же правом мы можем видеть в них крестьян, обложенных денежным оброком из расчета половины стоимости урожая. Наконец, возможно и сочетание обоих моментов: закабаленный должник, кроме возврата долга (с процентами и без процентов), обязан уплачивать и денежный оброк.

В некоторых актах «серебро» детализируется по разновидностям. Одной из таких разновидностей является «серебро издельное» или «дельное» («село… и с жытом и с-ызделным серебром», «…мой брат зберет серебро делное с людей ис того села… и из деревень»). «Серебро дельное» отличается от «серебра ростового» («а что в том селе… серебра моего на крестьянех делного и ростового…, и яз тех денег на крестьянех не велел имати сыну своему, — что на ком есть, тому то и есть»)[770]. Что касается «ростового серебра», то его значение раскрывается довольно ясно: это деньги, отданные феодалами, преимущественно духовными, в рост (под проценты, в ростовщических целях) крестьянам. В грамоте митрополита Симона волостелю Славецкой волости, Владимирского уезда, Оладье Блинову упоминается «серебрецо церковное на людех», причем указывается, что среди крестьян имеются «добрые» (т. е. зажиточные) люди, которые «и нынечя рост дают», и другие (очевидно, бедняки), которые «ростов не платят»[771]. Очевидно, кредитование крестьян феодалами в целях их экономического закабаления было явлением распространенным. О «ростовом серебре» имеются упоминания в Новгородских писцовых книгах конца XV — начала XVI в. Например: «да в тех же деревнях великого князя денег Олферьевских за хрестианы 3 рубли и 2 гривны, а росту на них дают на рубль по гривне и по 2 денги»[772].