В 1336 г. Иван Калита побывал в Орде, а в 1337 г., вернувшись, «розратися с новгородци» и послал «рать на Двину за Волок, не помянув крестнаго целованиа…». В связи с этим в Новгородской первой летописи помещен рассказ о том, как «наважениемь диаволим» «простая чадь» (т. е. городская беднота, рядовые горожане) поднялась на архимандрита Юрьевского монастыря Иосифа (Есифа). Восставшие («коромолници») собрали вече, после чего (очевидно, по вечевому приговору) заперли архимандрита в церкви святого Николы «и седоша около церкви ночь и день… стрегущу его»[1669]. Можно уловить прямую связь между новгородским движением 1337 г. и политикой Ивана Калиты. В другой своей работе я подверг анализу грамоту Ивана Калиты новгородскому Юрьеву монастырю на земли, расположенные «на Волоце», выданную в тот период, когда он по возвращении из Орды намечал поход в Заволочье[1670]. Хотя упомянутой грамотой населению монастырских вотчин и предоставлялись известные льготы, основной ее задачей было усиление московского влияния в области Волока Ламского, подчинение местных жителей администрации, назначаемой великим московским князем[1671]. Отсюда понятно и выступление в Новгороде «простой чади» против юрьевского архимандрита Иосифа (Есифа), на имя которого Калитой выдана грамота.

С конца 30-х годов XIV в. замечается активизация политики князя Александра Михайловича. Прежде всего он подготавливает шаги к своему возвращению в Тверь. Уже в 1336 г. он побывал в Твери, очевидно, выяснил отношение к нему местного боярства, слуг, горожан и, взяв из Твери своего сына Федора (который перед этим, в 1335 г., совершил поездку в Орду), вернулся в Псков. В следующем, 1337 г. Александр сделал новый шаг к водворению в Тверском княжестве: поехал в сопровождении бояр и слуг в Орду добиваться права на это у хана Узбека. Тверское летописание так мотивирует действия Александра: он решил лучше умереть в Орде, чем в Пскове, потому что если он окончит свои дни в этом городе, то все смогут сказать, «яко отбег княжениа смерть прия», а его дети «лишени будут княжениа своего». Явившись в Орду, Александр Михайлович, по свидетельству тверского летописания, принес Узбеку повинную. «…И рече ему: господине царю, аще много зло сътворих ти, во се есмь пред тобою, готов есмь на смерть». Хан же не только даровал Александру жизнь, но в качестве «пожалования» вернул ему его «отчину» — Тверское княжество. В 1338 г. Александр Михайлович, еще раз побывав в Орде, вернулся оттуда в Тверь, облеченный Узбеком титулом «великий князь» и в сопровождении татарских «послов силных» Киндяка и Авдула[1672].

Конечно, психологическая мотивировка тверским летописцем действий как ордынского хана, так и тверского князя мало убедительна. Эти действия определялись реальными политическими побуждениями и интересами. Орду пугало быстрое возвышение Московского княжества. Сильное движение против Ивана Калиты в Новгороде и его неумение удовлетворить полностью денежные запросы Орды могли вызвать недовольство хана его политикой и желание противопоставить ему другого русского князя, поддерживаемого ордынским правительством. За такую поддержку хан, конечно, постарался выжать побольше денег из населения Тверской земли. От ордынских послов «много сътворишеться тягости христианом»[1673]. Может быть, хан руководствовался и стремлением вырвать Александра из сферы влияния Великого княжества Литовского, так как в Пскове он правил как ставленник Гедимина. Что касается Александра Михайловича, то, исподволь зондируя почву в Орде, прежде чем поставить прямо вопрос о своей реставрации на княжеском столе в Твери, он в то же время стремится обеспечить сочувственное отношение к своим политическим планам со стороны церковных кругов. Поэтому перед выездом в ставку Узбека Александр заручается благословением митрополита Феогноста.

Иван Калита принял решительные меры противодействия усилению своего давнего соперника. В 1339 г. он еще раз направился в Орду вместе с двумя своими сыновьями — Семеном и Иваном, а третьего сына, Андрея, послал в Новгород, который хотел держать под своей властью. Разные летописи коротко говорят, что Калита вернулся «в свою отчину пожалован богом и царем», а в Орду «по думе его» (т. е. по его совету) были вызваны Александр Михайлович тверской, Василий Давыдович ярославский и какие-то другие князья. Александр Михайлович сначала отправил в Орду своего сына Федора, а вслед за ним выехал и сам. Оба они были по приказанию Узбека убиты. В том же году побывали в Орде князья Василий Давыдович ярославский и Романчук (Роман Михайлович) белозерский[1674].

О всем изложенном разные летописи говорят довольно путано. Постараемся осветить три вопроса: 1) о причине казни в Орде тверских князей; 2) о причине вызова туда князей ярославского, белозерского и других; 3) о взаимоотношениях Ивана Калиты с Ордой в последние годы его жизни (1339–1340 гг.).

Большинство летописей описывают смерть Александра и Федора тверских глухо: их «убиша в Орде… и разоимани быта по съставом»[1675]. Несколько более подробные летописные тексты указывают, что Узбек заманил Александра с сыном в Орду обманным образом, тверские же князья, послушавшись «поганого льстивых словес», явились на ханский зов «и убиена быста, приимша горькую и нужную смерть»[1676].

Наиболее подробная повесть о казни в Орде Александра Михайловича и Федора Александровича сохранилась в составе Рогожского летописца и Тверского сборника. Согласно этой повести, Александр был оклеветан его врагами, которые стали на него «вадити» хану. Последний, поверив клевете, велел своему слуге Исторчею заманить тверского князя с сыном в Орду. Исторчей от имени хана обещал Александру, что тот выполнит все, что он хочет, если только он явится в Орду: «поиди, зовет тя царь, тако млъвя, — всю волю твою сътворю, яко же хощещи…». Тверской князь и догадывался об обмане, и в то же время не хотел допустить, что ему говорят неправду («…ведыи и не ведыи безбожную их лесть…»). Во всяком случае, он решил отправиться в ханскую ставку, рассуждая, что если не сделает этого, то пострадает население его княжества («…много будет пакости христианом…»). В Орде Александр пробыл месяц, причем все время получал противоречивые сведения от «безаконных татар» об уготованной ему участи. «…Инии глаголахоу: княжение ти великое дает царь». «А инии глаголахоу: оубиту ти быти». Наконец, эта неопределенность прекратилась. За три дня до казни Александру было о ней объявлено. Казнен был тверской князь, так же как и его сын, в присутствии ханского приспешника Товлубия: «и тако скончашася приим таку кончиноу за род христианеск». Тела убитых князей были привезены в Тверь, где «гражане» предали их с честью погребению[1677].

Рассмотренная повесть, возникшая, вероятно, в Тверской земле, ставит задачей возвеличить местных князей, пошедших на гибель для того, чтобы спасти население своего княжества от татарского погрома. Повесть эта по своему идейному содержанию не отличается боевым характером. Она не зовет к сопротивлению захватчикам, не мобилизует на борьбу с ними. В ней звучат скорее примиренческие нотки. Возможно, что памятник возник в церковных кругах, в которых идея мученической смерти ставилась выше идеи активного протеста в целях зашиты национального дела.

Какой конкретно-исторический материал можно почерпнуть из разобранной повести? По-видимому, вызов в Орду князя Александра Михайловича в 1339 г. еще не предрешал окончательно его участи. Можно думать, что среди ордынской знати были как сторонники, так и противники Александра (а следовательно, сторонники Ивана Калиты) и в течение месяца между ними шел спор о том, как поступить с тверским князем. Победили в этом споре более многочисленные и более сильные ордынские феодалы, которые поддерживали Калиту. А последний, вероятно, приложил достаточно усилий к тому, чтобы обеспечить себе такую поддержку.