Брюнетка и блондинка остались, а остальные жрицы любви ушли вместе с сутенером. Брюнетка и блондинка небрежно прикрылись тонкими тканями, разлили вино по чашам, и возлегли на ложе к своим клиентам.

   - Как зовут тебя? - спросил "куколку" Иван.

   Гетера улыбнулась.

   - Диана. Богиня Луны.

   - Это настоящее имя?

   - Нет, настоящее имя Веслава.

   - Откуда ты, из какой страны?

   - Из Фракии.

   - Родина Спартака?

   - Да. Он наш самый величайший герой. Мы его обожаем.

   Они пили, смелись, болтали. В это время, шутя, Фабий сдернул простынь с иберийки...

   А Веслава сама скинула ткань и принялась гладить тело контуберналиса.

   - Мой славный Иван, пришло время потрудиться моим рукам и размять твое красивое и сильное тело, - нежно проворковала фракийка. - Вон там будет удобнее...

   Она указала взглядом на восьмиугольный помост.

   Иван снял простынь, закрыл глаза и улегся на живот. Гетера начала растирать и умащивать тело контуберналиса благовонным маслом. Начался умопомрачительный массаж. Какое блаженство! Когда Иван перевернулся на спину, Веслава стала массажировать Родину грудь, а когда дошла до бедер, то...

   ...Когда центурион и контуберналис вышли из бани, они были на седьмом небе от счастья. Душа Родина пела от впечатлений. А тело пропаренное, умытое, очищенное размятое, ублаженное, пело в унисон с душой.

   - Пить вино, мыться, играть в кости, любить гетер, смеяться - это вот жизнь! Жизнь! - веселился верный Фабий. - Слава нашему великому Цезарю за такое существование!

   - Точно, слава ему! - вторил ему Иван. - Здорово мы отдохнули!

   - Еще бы!

   - Скажи, Фабий, а у тебя есть жена или невеста? Или была?..

   - Была... невеста. Дочка булочника. Моя соседка. Она живет в моем родном городе Анций. Оттуда я и отправился служить в римскую армию.

   - А хороша ли она лицом, фигурой?

   - Она бесподобна! Словно Праксифея! Свежа, молода, как утренняя заря, гибкая как виноградная лоза, глаза голубые как море, длинные ресницы, улыбка богини, а грудь - просто спелые персики!

   - А как ее зовут?

   - Юстиния.

   - А отчего она не стала твоей женой, славный Фабий? Не дождалась из военного похода?

   - Да нет, Иван Сальватор, мы любили друг друга до безумия, не даст мне солгать Эрот, и она бы стала моей супругой, если бы ни ее отец: он нашел ей хорошую партию в лице старика-ростовщика. Как она ни плакала и ни страдала, но ей пришлось выйти замуж и ублажать темными ночами этого старого Сатира. Бедная девочка! Мне так жаль ее было, а больше - себя. Я просто сходил с ума от горя. Не мог примириться с мыслью, что она больше не моя.

   - Печальная история.

   - Еще бы! Но годы рубцуют любые раны и вот и я реже стал вспоминать о Юстинии. Скоро я ее и окончательно забуду. Мне понравилась та неутомимая иберийка, что была в термах. Может, выкупить ее у Давритуса? Пусть живет со мной.

   - А почему бы нет? В следующий раз расспросим у Давритуса о ее цене и выкупим. Я сам лично заплачу за твою красавицу. Сделаю так сказать, тебе подарок от моего имени. Ты же мне друг!

   - Еще бы! Благодарю тебя, мой покровитель, за такую щедрость!

   - Не за что! А что твоя фессалийка тебя уже не устраивает, доблестный Фабий?

   - Устраивает. Но иберийка лучше, - рассмеялся центурион. - Они будут на пару согревать меня холодными ночами, одна с правого боку, другая - с левого. И жаровни не надо.

   - Ах, ты, хитрец, дружище, - тоже засмеялся Иван

   И друзья, пребывая в прекрасном настроении, обнявшись за плечи, пошли дальше.

   Ивану уже нравилось жить в Древнем Риме. Здесь он уважаем, богат, имеет дом, слуг, приближен к самому диктатору. Есть великолепная возможность отдохнуть и развлечься. И к жестокости он стал привыкать. Говорят, что на войне душа человека черствеет. Это точно. Видеть пролитую кровь и смерть стало для контуберналиса привычным делом. Став гражданином Рима он постепенно стал приобретать психологию римлянина. И думать как римлянин.

   Все было хорошо, но он пока не мог выучить имена богов, особенно, второстепенных. А их в римской мифологии было не счесть. На каждое действие человека приходилось какое-нибудь божественное существо. Казалось, что в этой стране легче встретить бога, чем человека. Согласно римскому менталитету, человеческая жизнь во всех, даже в самых мельчайших, проявлениях подчиняется власти и опеке различных богов, поэтому античные люди практически на каждом шагу зависели от какой-нибудь высшей силы.

   Вот яркий пример. Рождается ребенок - и сразу куча богов начинают опекать его. Например, бог Ватикан. Он открывал уста новорожденного для первого крика. Далее - Кунина. Она охраняла колыбель и место сна младенца. Третья божество - Румина, которая хлопотала о пище ребенка. А там пошло-поехало. Потина и Эдуса. Они учили малыша пить и есть после отлучения от груди. Куба наблюдала за переносом его из колыбели в постель. Богиня Оссипаго следила за тем, чтобы кости ребенка правильно срастались, Статан учил его стоять, а Фабулин - говорить. Итердука и Домидука вели ребенка, когда он первый раз выходил из дома.

   Современному человеку это трудно было запомнить, а для римлянина это не составляло особого труда. Но как бы то ни было трудно Иван продолжал упорно штудировал имена богов, и старался говорить как истинный римлянин. Заучивал италийские крылатые выражения, фразеологические обороты, шутки, басни, высказывания разных видных деятелей. Он вживался в образ гражданина Рима.

   Иван уже поверил, что не вернется в будущее и смирился с этим. Слишком длинный и реальный сон.

   ***

   - Так, делай выпад! Так!.. Отход!.. Прикрывайся щитом от удара! Повыше, голову прикрывай, а то срубят как ветку кипариса. Теперь снова наступай!.. Так, так!.. Смелее!.. Выпад! Не подставляй бок! Оп! Ты убит!.. А теперь снова в исходную позицию!.. - командовал контуберналисом Фабий. - Смотри за своими ошибками, Иван. Старайся их не повторять! В учении они пройдут бесследно и без особого вреда, а в реальном бою даже один промах стоит солдату жизни!

   - Хорошо, мой учитель! - соглашается Иван.

   Для центуриона Родин во время учений переставал быть хозяином, а превращался в обыкновенного "желторотого" солдата-новобранца. Поэтому центурион мог иногда позволить себе грубо высказаться или обозвать босса каким-нибудь животным. Но Родин не обижался. Фабий - его учитель ему и в карты в руки. Он опытный воин и всякого повидал на своем веку. Участвовал в битве при Фарсале, при Тапсе, при Мунде - практически во всех сражениях гражданской войны против Помпея Великого.

   Иван и Фабий тренировался с ивовыми щитами и кольями, которые были в два раза тяжелее, чем обычное вооружение. Также регулярно проводились учебные поединки с деревянными мечами и метательными копьями, на наконечники которых были надеты шары.

   Иван также учился метать дротики в деревянные макеты и стрелять из лука. Пока, правда, плохо получалось, но он не расстраивался: всему свое время. Или как сказал великий полководец Суворов: "Тяжело в учении, легко в бою". Когда-нибудь Родин все-таки научится метко поражать цели, а значит и врагов Рима.

   Затем Иван и Фабий занимались вольтижировкой. Центурион выводил Ганнибала на длинном поводе, и конь бегал по кругу. А Иван должен был на ходу заскакивать на жеребца, затем спрыгивать на землю и снова заскакивать в седло. Потом как заправский гимнаст делать "ножницы" ногами в воздухе и садиться на седло уже спиной к голове коня. А потом пересаживаться обратно. Сначала у Ивана мало что получалось, он падал, бодал коня, расшибал части тела, но потом научился и уже без посторонней помощи выделывал чудеса конной акробатики, за что удостоился похвалы не только Фабия, но и самого Цезаря.

   Иван постепенно превращался из новобранца в типичного римского воина. Но у него пока не было опыта реальных боевых сражений, кроме схватки с заговорщиками-сенаторами, и то без оружия, а как говориться без практики теория пуста и нельзя было пока оценить уровень боевой подготовки контуберналиса. Но Родин старался изо всех сил постичь все премудрости военного дела и верховой езды.