Она шла, поплевывая косточками, и пыталась здраво рассудить: что могло произойти с Ши Шеламом нынешней ночью? Шелла тщательно перебрала все возможные предположения, не оставив без внимания даже кажущиеся лихорадочным бредом. Кто-то мог навести морок на Элату, из-за чего танцовщица напрочь забыла своего милого дружка Ши, воспринимая его как девчонку. Кто-то мог затуманить голову самому Ши и теперь он всерьез полагает, что стал женщиной, оставаясь тем, кем был всегда, то есть парнем. Либо – что самое неприятное! – Ши действительно превратился в девушку.

Вопрос: кому и зачем понадобилось так усложнять жизнь обычного уличного воришки? И каким способом можно проделать столь изощренный трюк? Заклинанием? Применение такого заклятия, если оно существует, должно стоить заказчику немалых денег. Ши представления не имел, способен ли кто-то из шадизарских колдунов на такую серьезную ворожбу. Здешние маги, за редкими исключениями, большей частью обычные мошенники и жулики, как и прочие обитатели Города Воров.

А самое главное – кто? Как относиться к перевоплощению: как к мести, жестокому розыгрышу или вообще случайности? Может, Ши просто оказался в неподходящее время в ненужном месте? Скажем, некая личность пыталась свести счеты с Элатой?

Как ни крути и ни прикидывай, легче не становилось. Одна надежда – дойти до спасительных стен «Норы». Вдруг по дороге морок развеется? Или друзья-приятели, поглядев на Ши, ехидно спросят: «С какой это радости ты, красавчик, вырядился в девчоночьи тряпки? Решил сойти за ночную курочку?» Позора, намеков и смешков будет – не оберешься!

Шадизару все равно, что выставлять на продажу. Смазливые мордочки и красивые тела – товар не менее обыденный, чем коровьи туши или кувшины с вином. Город переполняли блудливые девы: уличные и обитающие в веселых домах, промышлявшие при тавернах, банях и игорных заведениях. Их именовали «кошечками», «сумеречными фиалками», «волчицами», «бешеными кобылками», «черными овечками», «увядшими лилиями», «безрогими телочками» и еще тысячу и одним прозвищем. «Ночные курочки» кормились из той же кормушки, приторговывая своими ласками и порой вступая с девицами в смертельную вражду из-за богатенького клиента. Разница заключалась в одной мелочи – «цыплята» относились к мужскому полу.

Девицы, само собой, конкурентов не жаловали. Дело частенько доходило до драк с вырыванием волос, выцарапыванием глаз и разбиванием голов о мостовую. Потому «курочки» облюбовали для трудов праведных одну из уединенных городских площадей и предпочитали держаться стайкой. Прежнее название площади за давностью лет забылось, теперь она была известна как Птичник. Располагался Птичник по соседству со Скачущими Конями и «Золотым Павлином», иногда Ши заносило туда лихими ветрами: то удирал от погони, то наведывался пощипать кошельки любителей свеженькой курятины, то заглядывал в гости (воришка придерживался здравой мысли, что друзей и осведомителей необходимо иметь везде – в Городском Совете и среди размалеванных, жеманных «цыплят» Птичника. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь).

Шелла в мыслях не имела сворачивать и идти через Птичник (одинокая девчонка, имевшая вид непритязательной шлюшки, вполне могла схлопотать от мающихся похмельем и бездельем «курочек» подзатыльник или получить сгнившим яблоком в спину – дабы впредь не забредала в чужие владения), но тут в соседнем проулке мелькнул чей-то смутно узнаваемый силуэт. Девушка юркнула в подворотню, осторожно выглянула, присмотрелась. Высокий, крупный мужчина в неприметном зеленоватом плаще, капюшон низко надвинут, скрывая лицо, однако в походке и движениях кроется нечто знакомое. Где-то Шелла уже с ним сталкивалась, но где?

Неизвестный в плаще вел себя чрезвычайно странно. Поначалу он вроде бы целеустремленно направился к Птичнику, но, не дойдя до входа на площадь, столь же решительно свернул и остановился в арке какого-то зажиточного дома. Вскоре появился хмурый сторож и пригрозил спустить на незнакомца собак, если тот не уберется. Высокий перешел на другую сторону улицы и притаился за полуобрушившейся колонной, украшавшей угол дома, небезуспешно пытаясь слиться с ней.

На площади обозначилось некоторое оживление: из дверей маленькой таверны «Бык и кольцо» появилась парочка ранних пташек. Странные создания, издалека напоминавшие обычных гулящих девиц средней руки, о чем-то взахлеб щебетали, хихикали и передавали друг другу кулек с вишнями. Им повезло – довольно скоро на Птичник пожаловал старавшийся держаться в тени тип туранского обличья и явно купеческого сословия. Жестами подозвал «цыплят» к себе, о чем-то тихо заговорил, те кивнули и невозмутимо отправились вслед за покупателем, продолжая болтать и смеяться.

Поднадзорный Шеллы дернулся, мотнув головой, выбрался из своего закутка и сделал шаг к площади. Вдоль проулка загрохотала тележка продавца фруктов, незнакомец мгновенно скрылся в неглубокой стенной нише.

Обитатели Птичника один за другим появлялись на свет. Кто-то уходил бродить по окрестным улицам, кто-то оставался дожидаться случая на площади. Время от времени наведывались клиенты, уводя приглянувшихся «курочек» с собой или скрываясь за дверями «Быка и кольца». Шелла без труда вычислила местных «хозяек», распоряжавшихся на площади, мысленно отделив тех, кто командует и получает деньги, от тех, кто находится в подчинении. Знакомое распределение ролей – точно также охотятся на своих жертв уличные проститутки.

Знакомый незнакомец продолжал подпирать стены. Похоже, он пришел сюда впервые и никак не мог набраться духа, дабы приблизиться к коварному Птичнику. Шелла не знала, что делать – продолжать выслеживать или уйти? Какая ей разница, знает она этого человека или нет? Если знает, ей же выйдет хуже – никто не хочет, чтобы его застукали во время охоты на «цыплят». К тому же у Шеллы (то есть Ши!) полно собственных забот. Да, надо уходить. Что торчать здесь без толку?

За Шеллу решил случай. К колебавшемуся неизвестному в зеленоватом плаще приблизилась одна из «курочек» – юная белокурая особа в голубой разлетающейся тунике, позвякивающая сверкающими фальшивым золотом сережками, браслетами и ожерельями. Заговорила, хотя ей не ответили. Игриво положила узкую ладонь на сгиб руки незнакомца. Тот сделал движение, будто собирался резко оттолкнуть навязчивого «цыпленка». Парень в обличье девицы ловко увернулся, продолжая настаивать и пальчиком маня возможного клиента за собой. Человек в зеленом плаще огрызнулся, однако как-то неуверенно.

И тут Шелла неприлично открыла рот. Она узнала голос. Она еще надеялась, что ошиблась, но незнакомец обменялся с «курочкой» несколькими фразами, и последние сомнения растаяли утренним туманом.

Блондинка в голубом рассыпчато-звонко засмеялась и взяла узнанного Шеллой человека под руку. Он послушно поплелся за жизнерадостной «курочкой» – точно бык на заклание. Парочка миновала Птичник и направилась вверх по Лошадиной улице. «Цыпленок», видимо, имел неподалеку собственное пристанище, куда приглашал своих мимолетных знакомых. Они ушли.

Шелле пришлось злобно укусить себя за кончик языка, прогоняя тяжелое оцепенение, вроде того, что охватывает слишком долго пробывшего на солнце человека. Сорвавшись с места, она неуклюже побежала прочь от Птичника, к родному кварталу Нарикано.

Возле Каменного рынка Шелле пришла в голову одна догадка, от которой девушку, некогда являвшуюся Ши Шеламом, бросило в холод и жар одновременно. Остро захотелось присесть и выпить чего-нибудь прохладного. Шелла огляделась, увидела вывеску знакомой таверны, зашла и упала на свободную скамью. Ее колотила мелкая дрожь и она едва не выронила принесенную ей кружку белого шемского.

Потому неудивительно, что, когда ей на плечо легла чья-то тяжелая рука, Шелла подпрыгнула и взвизгнула, да так, что посетители за соседними столами оглянулись.

– Нет.

– Да брось ты! Тебе чего, деньги не нужны?

– Нужны. Но сейчас я тороплюсь.

– Значит, обернешься по-быстрому и побежишь дальше. Договорились?