Королева Франции с 1051 года, Анна Киевская (дочь Ярослава Мудрого) горько жаловалась в письмах отцу, что во дворце французского короля нет ни одной книги и никто не умеет играть ни на одном музыкальном инструменте. Она говорила на семи языках и подписала брачный контракт с королём Анри I на четырёх: греческом, латыни, русском и французском. Король же поставил четыре креста, а за обедом бросал куски мяса своим собакам — вот и вся культура. В этот момент православие и католицизм ещё не были разделены.

Письма, дошедшие до Киева, сгорели в пожаре Батыева нашествия. Но часть жалобных писем перехватила французская служба безопасности и их недавно нашли в монастыре под Монпелье, куда Анну сослали после того, как она порегентствовала при малолетнем сыне (после смерти мужа, которой она, видимо, либо помогла, либо обрадовалась).

Когда Вильгельм Завоеватель высадился в Англии, он разбил в битве при Гастингсе (1066 г.) королевское войско и убил английского короля Гаральда Саксонского. После этого было решено избавиться от родственников Гаральда, и его дочь, Гиту Саксонскую, выдали замуж подальше — за русского князя Владимира Мономаха.

Я думаю, что все последующие русские великие князья, потомки Гиты и, следовательно, Гаральда, имели больше прав на английский престол, чем постепенно убивающие друг друга Плантагенеты, Порки, Тюдоры и т. д. Но никто из русских князей на английский трон не претендовал.

Впрочем, Иван Грозный позже предлагал право убежища, а также руку и сердце, английской королеве Елизавете I, мотивируя это плохим отношением к нему своих бояр, а к ней — английских. Но она ответила, что замуж не хочет и что важнее для обеих стран наладить через Архангельск беспошлинную торговлю. Иван написал в ответ:

— Я тебе писал о наших государевых заботах, а ты мне — о нуждах своих мелких людишек. Вот ты и вышла, как есть, пошлая дура!

Геннадий Новгородский и обучение молодёжи при Иване III

Около 1500 года в Новгороде жил архиепископ Геннадий, которого тревожило состояние обучения молодёжи и распространение ересей. Он писал в Москву митрополиту Симону, описывая падение культурного уровня населения: «Иной и учится, но не усердно, и потому живёт долго».

Для искоренения ересей Геннадий советовал использовать испанский опыт: жечь еретиков на кострах. Его предложение было принято лишь отчасти: вместо стандартной церемонии аутодафе («казнь без пролития крови»), в Москве использовали железные клетки, в которых помещался сжигаемый, костёр же разводили на Москва-реке, недалеко от Кремля.

Во времена Ивана III связи России с Европой были уже вполне серьёзными: он даже обсуждал проект брака с герцогиней Бретаньской Анной, которая, однако, взяла в женихи Максимилиана Австрийского, а замуж вышла за французского короля Карла VIII, пытавшегося завоевать Бретань воинской силой. Но двери во дворцах французских королей были настолько низкие, что он насмерть разбил голову о притолоку в замке Амбуаз, где впоследствии жил Леонардо да Винчи, и Анне пришлось снова выходить замуж — за следующего французского короля, Людовика XII.

В России работали даже иностранные врачи (впрочем, к высокопоставленным пациентам кремлевского главного управления их допускали только с условием отвечать собственной головой за здоровье пациента). И если пациент умирал, врача приходилось зарезать ножом, как овцу, на льду Москвы-реки (под Каменным, если не ошибаюсь, мостом).

Дочек можно было выдавать замуж в Литву, оговаривая право православного богослужения. Но это право впоследствии приходилось защищать воинской силой (иногда против воли дочки, не желавшей войны ни своей старой Родине, ни государству своего мужа).

Екатерина I и Прутский поход

Во французских учебниках я обнаружил историю воцарения Екатерины I, которая частично подтверждается всеми русскими источниками (например, энциклопедией Брокгауза и Ефрона или «Записками» Моро де Бразе, переведёнными Пушкиным для «Современника»). Думаю, что Пушкин перевёл скучнейшие эти «Записки» именно для того, чтобы рассказать вдобавок и излагаемую ниже историю (ведь он имел доступ к архивам Петра), но умер, не успев сделать это. В полном виде я этой истории в русских книгах не встречал.

Марфа, впоследствии сделавшаяся императрицей Екатериной I, была служанкой протестантского пастора в эстонском городке, когда началось наступление русских и установилась их власть. Она успешно удовлетворяла целый полк солдат и по своей красоте и привлекательности не имела соперниц. Лейтенант отнял её у своих солдат, но у него её отняли высшие офицеры и в конце концов она досталась фельдмаршалу Шереметеву.

В этот момент Пётр I заподозрил Меншикова (не умевшего ни читать, ни писать: мне показывали в Лондонском Королевском Обществе его ответ на приглашение Ньютона вступить в Общество, подписанный четырьмя крестами), что тот слишком силён в математике и слишком много наворовал. Поэтому Пётр решил проверить его счета, а самого его на это время отправил инспектировать Шереметева.

Меншиков купил Марфу у Шереметева, но почуял неладное и, когда Пётр сам явился вслед за ним, подарил красавицу Петру, ликвидировав опасность преследования за растраты.

С тех пор Пётр всюду возил Марфу с собой, дарил ей брильянты, к которым она была неравнодушна, и вскоре у них было уже трое детей. Наступила Полтавская битва. Карл XII бежал в Бендеры к туркам. Пётр всё равно его опасался и решил организовать дополнительный поход специально для поимки Карла XII — так называемый Прутский поход 1711 года.

Помнится, с ним было 4000 пушек, но недостаточно съестных припасов. Вскоре войско близ Ясс попало в окружение в долине, вокруг которой все горы были заняты турками. Пётр сильно испугался и отправил в Сенат лазутчика с письмом, где писал, чтобы следующих его приказов отнюдь не выполняли, потому что, когда турки с тебя живого сдирают шкуру, подпишешь что угодно.

Но тут Марфа, бывшая с Петром в этом походе, предложила ему свою помощь: ведь янычар, командующий турками — всё-таки мужчина. Она поставила условием своей помощи брак и звание российской императрицы (которые она и получила десяток лет спустя, окрестившись в православие под именем Екатерины).

Туркам Марфа предложила пушки, порох и всё вооружение российской армии, вместе с большим ящиком всех своих брильянтов. Они потребовали вдобавок срыть недавно построенную крепость Азов, что Пётр и обещал письменно. После чего русская армия была отпущена (обезоруженная) и вернулась в Россию из этого молдавского похода.

Через пару дней подошли основные турецкие силы и запросили местного начальника, где же Пётр со своим войском. Узнав, как было дело, они посадили этого янычара на кол, но изменить условий мира уже не могли.

Почему Екатерина I стала править Россией после смерти Петра — не очень ясно. Видимо, решение приняла дворцовая стража (один из альтернативных кандидатов был Меншиков). Незадолго до смерти Пётр издал новый закон о престолонаследии, отменявший все правила: просто уходящий монарх назначает совершенно произвольным образом кого угодно в качестве своего преемника. Но Пётр умирал, простудившись на морских работах, довольно быстро. Он успел лишь сказать «Отдайте всё…», кому же нужно всё отдать — так и не сказал.

Последующие властители России умирали почти все насильственной смертью, причём их родственные отношения к предшественникам не всегда ясны. Дочь Петра и Екатерины I, Елизавета, любила танцы и охоту, но не оставила детей и передала престол фактически Екатерине II, жене наследника Петра III, которого убили Орловы при восшествии Екатерины II на престол (при неясных обстоятельствах карточной игры).

Екатерина II и И. И. Бецкой

Сама Екатерина II, принцесса София Анхальт-Цербстская, была привезена в Россию вместе со своей матерью Иваном Ивановичем Бецким, незаконным сыном боярина Трубецкого, долго жившего пленником в Швеции, которому этот перевоз поручила Елизавета и который долго уже был близким другом матери принцессы Софии, ставшей в православии Екатериной II.