– Неужели? – В желудке Мэтта стало тяжело.

– Да, действительно. Очень довольна. Она уже не такая, энергичная, как раньше, и гораздо более капризная, чем была когда-то. Одна из ее любимых тем – это отсутствие женщин в особняке Уэстонов.

– И никто из вас не женат?

Стивен стряхнул пепел за пределы террасы и покачал головой.

– Никто еще не сумел связать нас узами. Конечно, Алек, как обладатель титула, пользуется наибольшим спросом, но ему только исполнилось тридцать. Полно времени, чтобы жениться и завести наследника. И мы с Джеймсом тоже особо не торопимся. – Он улыбнулся в несколько лукавой манере. – У нас, определенно, слишком много удовольствий.

Мэтт засмеялся. Стивен присоединился к нему, затем посерьезнел.

– Это было слишком давно, братец, и нам тебя не хватало.

– Мне тоже не хватало всех вас.

Волнение увеличилось в нем, и он пыхтел быстро, чтобы скрыть это.

– Рад это слышать. – Стивен изучал светящийся кончик сигары. – Алек и Джеймс хотели пойти со мной сегодня вечером, но мы решили, что мне следует прийти одному. – Он встретился взглядом со своим братом. – Мы не знали, как ты нас примешь. Если ты еще не простил нас.

– Простил ли я вас? – Мэтт начал с удивлением. – За что мне было вас прощать?

– Мы ничего тогда не сделали, чтобы предотвратить подобное развитие событий между тобой и отцом. – Стивен подбирал слова с осторожностью. – Мы говорили о нашем бездействии на протяжении многих лет, и это угнетает нас.

Мэтт смотрел с минуту, потом засмеялся.

– Я рад, что ты находишь это забавным, – сказал Стивен сухо.

– Уж точно не смешно, просто иронично.

– Да?

– Видишь ли, я боялся того приема, который мог бы получить, если бы я когда-нибудь посмел ступить в Уэстон-Мэнор снова. – Мэтт усмехнулся. – Я был обеспокоен тем, что это вы не простили меня.

– Не простили тебя? Сейчас это не имеет смысла вообще.

– Возможно.

Для Мэтта это имело огромное значение на протяжении большей части десяти лет. Впервые в жизни он рад был узнать, что не прав.

– Ты знаешь, Мэтт, один очень мудрый человек однажды сказал нам, что ты придешь домой, когда придет время.

– Кто? Вдовствующая герцогиня?

– Нет. – Стивен улыбнулся. – Отец.

Чувство потери было настолько велико, что оно почти физически врезалось в Мэтта. Долгое время он ничего не мог поделать, лишь смотреть в ночь.

– Я был таким дураком, – сказал он себе под нос.

– Вовсе нет. – Голос Стивена был задумчив. – Ты был самым младшим из четырех сыновей. И так сильно похож на отца, что ваш конфликт был неизбежен.

– Я сожалею.

– Конечно, так и есть. Так же, как и он. Но он не обременял тебя никакой злой волей. На самом деле, он знал, в общем, где ты был в любой момент, в каких битвах участвовал твой корабль, каковы были твои обязанности. Он следил за каждым продвижением по службе, каждой наградой. Я не знаю, как ему удавалось все это, но так оно и было.

В горле Мэтта заболело.

– Мы все спорили с ним, Мэтт. Все больше и больше, по мере того, как становились старше. Просто ты самый упрямый. Тот, кто отказался пойти на компромисс.

– Самый глупый.

– Дай мне шанс. Я хотел сказать это.

Мэтт покорно выдохнул.

– Но я единственный, кого он выбросил.

– Выбросил? Я был под впечатлением от твоего ухода. Или вернее, побега.

– Семантика, брат. – Мэтт усмехнулся. – Скажем так, было взаимное расхождение во взглядах.

– Согласен. – Стивен затянулся сигарой, откинул назад голову и выпустил длинную струю дыма в воздух. – Когда ты вернешься домой?

Глава 16

– Мою кузину из Авалонии зовут Татьяна. – Виконт Бомонт поцеловал руку Татьяны и улыбнулся. – Красивое имя.

– Может поэтому оно так распространено в моей стране. – Принцесса легко рассмеялась.

– Возможно. – Минуту виконт внимательно смотрел на нее. – У меня такое странное чувство, что мы встречались где-то раньше.

– Правда? – Она посмотрела на него с любопытством, а затем покачала головой. – Вероятно, среди англичан бытует мнение, что все иностранцы похожи друг на друга. Кроме того, милорд, если бы мы встречались, я уверена, вы бы не забыли.

Удивленное выражение возникло на лице Бомонта, затем он усмехнулся.

– И в самом деле, миледи, я бы не забыл.

– Если вы простите меня, – Татьяна взглянула за него и помахала воображаемому знакомому, – я увидела кое-кого, с кем обещала поговорить.

– Конечно. – Его приятная улыбка противоречила недоумению, сквозившему во взгляде. – Возможно, мы могли бы продолжить беседу позже.

– Буду ждать с нетерпением. – Она кивнула и пошла прочь, зная, что он провожает ее своим пристальным взглядом.

Ну еще бы ей не казаться знакомой. Татьяна совершенно не удивилась бы, если бы портрет Софии висел где-нибудь поблизости с портретом ее мужа, который она привезла с собой из Авалонии. Бомонт созерцал этот портрет, вероятно, всю свою жизнь.

Принцесса взяла бокал шампанского у официанта и небрежно оглянулась, чтобы посмотреть наблюдает ли еще Бомонт за ней. Он отвернулся и разговаривал со своей женой. Татьяна сделала глоток.

Итак, это и есть тот самый двоюродный брат, который помог ее брату Алексею успокоить настроения людей в Авалонии. Из того, что Алексей писал в своем письме, становилось понятно: Бомонт не желал принимать участие или, по крайней мере, значительного, в наследовании своего титула. Такой подход, в будущем, вполне мог сделать виконта влиятельным союзником Татьяны. Однако будущее не входило в круг ее непосредственных интересов.

Она осмотрела комнату в поисках своего мужа. Последний раз, когда она видела Мэтью, он выходил через дверь, ведущую на террасу, в сопровождении какого-то джентльмена. Может быть, они все еще там.

Впервые она Татьяна была представлена группе людей в качестве его жены.

Смущал сам факт, что ей не оказывают должных почестей, которых она обычно удостаивалась как принцесса, но все же было довольно занятно. Когда в этот вечер джентльмены целовали руку и пристально смотрели в ее глаза, объектом их интереса, была женщина, стоящая перед ними, а не титул. Даже несмотря на это, ей было удивительно не по себе оттого, что ее публично представили как Татьяну Уэстон, леди Мэтью. Может, она и лгала лучше, чем Мэтт, но ее совесть, вероятно, работала так же, как у него. Даже если титул и имя были законными, то она все равно не могла отделаться от чувства, что обманывает всех, кого она встречала.

Хуже того, эти Эффингтоны были удивительно дружелюбными и искренними людьми. В отличие от большинства дворянских семей из числа ее знакомых, эти люди, казалось, наслаждались обществом друг друга. По правде говоря, похоже, что они на самом деле любят друг друга. Это очень смущало и вызывало странный укол зависти. Конечно, Татьяна любила отца и братьев, но время, проведенное вместе, было окружено помпезностью и церемониальностью, присущими их положению в обществе. Обеды представляли собой официальные церемонии, балы рассматривались как общественные мероприятия, несколько часов верховой езды были существенным обязательством, даже пикники проходили при полном антураже и подразумевали предварительное планирование.

Будет ли принцессе не хватать прелестей и атрибутов королевской жизни? Жизни, проходившей всегда в свете пристального внимания общественности и своей власти? По-королевски богатой и могущественной?

Конечно, будет. Татьяна была бы полнейшей дурой, если бы не испытывала подобных чувств. Она не особенно надеялась жить на доходы Мэтью. Хотя у нее были солидные личные богатства, которые останутся в ее распоряжении, независимо от положения. Но даже если бы это был отличный шанс, Мэтью на это не согласился бы. Ну, сейчас она не станет зацикливаться на этом.

На данный момент, леди Хелмсли, или Марианна, как она настоятельно просила Татьяну называть ее, познакомила ее со всеми существующими членами семьи Эффингтон. Татьяна без труда запомнила нынешних герцога и герцогиню Роксборо, – они же были герцогом и герцогиней, в конце концов, – но несметное число других лиц, титулов, имен детей, внуков и кузенов невозможно было запомнить без основательного изучения. Принцесса бы предпочла, чтобы во время всего этого с ней рядом был Мэтью. Даже если муж не знает этих людей лично, он был знаком с семьей как таковой. Кроме того, Татьяна продолжала страдать от этого раздражающего чувства непорядочности. По крайней мере, в присутствии Мэтью с его неодобрительным взглядом и двойственным смыслом комментариев, она бы отвлеклась от этого ноющего чувства вины.