Восхождение человека к мистерии природы требовало прежде всего знания о божественных силах, в ней действующих, и это знание давали обрядовые загадки и гадания. Для древних людей загадки были «сокровенными словами», понимание которых было знаком мудрости, постигающей правду; в них шла речь об явлениях природы, творимых огнем и водою; «заря, заряница, ключи потеряла, месяц пошел, не нашел, солнце пошло, ключи нашло» - отгадка: роса. Гадания также должны были научить правде о жизни; это была беседа с первоисточниками мудрости. Доныне на Руси гадают или у огня - у печи, или у воды - у реки, зимой - у проруби, на снегу, на мосту или там, где есть и огонь, и вода - в бане; вещая сила живет в угольке, в связке дров, в кочерге, в лучине, сначала намоченной, потом подожженной[305].

Дальнейшее сближение человека с таинственными силами жизни осуществлялось в магических обрядах, т. е. в содействии делу богов. Таких обрядов очень много, и древность их подтверждается их сходством с обрядами других славянских или даже арийских племен. В Малороссии известен новогодний обряд, содействующий урожаю хлебов - отзвук древнего языческого культа Святовита Арконского: высокий пирог стоит на столе так, что скрывает собою сидящего за столом хозяина; «Видите ли вы меня?» - спрашивает хозяин детей. «Не видим, батько». «Дай Бог, - говорит отец, - чтобы и в будущем году не видели» (т. е. будет урожай). В Арконе жрец прятался за огромным круглым пирогом из медового теста; когда народ подтверждал, что он невидим, жрец высказывал надежду, что так будет и в будущем году[306]. Еще живы до сих пор магические обряды, связанные с культом солнца и огня: хороводы водятся «посолонь» или принимают форму креста - древнего символа солнечного пути, весну закликают у проруби и ускоряют ее приход, бросая к небу жаворонков или аистов, выпеченных из теста[307].

Но в загадках, гаданиях и в магии обрядов древний человек еще не мог достигнуть целостного ведения богов природы и полного приближения к ее тайнам. Оно осуществлялось в обрядовых «играх», т. е. в религиозно-символических представлениях, происходивших на празднике зимнего солнцеворота и на последующих праздниках священного года.

Эти игры назывались русалиями, т. е. именем, созвучным имени Руси.

Примечания:

290. Ключевский. Курс русской истории. I. 200-201.

291. Шахматов. Древнейшие судьбы русского племени. Гл. IV.

292. Срезневский, 19, 23, 24, у Афанасьева. Поэтические воззрения славян на природу. II. 468.

293. Kuhn. Mythologische Studien. I. Die Herabkunft des Feuers und des Gottestranks. 114 (1886). Упанишады. VI. 1.

294. Spiegel. Avesta. II. Einleitung. LXXIII.

295. Записки Географического общества по отделу Этнографии. II. 479 (1869). У Майкова «Слово о полку Игореве». Примечание 2.

296. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу. И. 199.

297. Там же. 8, 30.

298. Там же. 190.

299. Там же.

300. Договор Олега с греками в 907 г. Договор Святослава с Цимисхием в 971 г.

301. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу. II. 194. Ср.: 140-191.

302. Знахарство христианских времен сохранило следы такого отношения к травам и цветам: «Иная трава растет лицом на восток и к тому же не имеет сердца (сердцевины). Это папороть бессердешная... Носи ее с собою, где поедешь или пойдешь, на того человека никто сердит не бывает, хоть и великий недруг, и тот зла не мыслит». У Забелина. История русской жизни с древнейших времен. II 266-267.

303. Божество солнца почитается в культе священного года не только как индивидуальное божество, Солнце-Царь, но и как носитель огненной силы, призванной согреть и оживить природу. Сообразно изменениям солнечного пути на небесном своде и различиям в качестве солнечного света, бог солнца принимает разные образы, получает разные названия. Так, например, солнце ранней весны, «загорающееся» солнце называется Авсенем, жгучее летнее солнце - Ярилом и т. д. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу. III. 748; Schroder. Arische Religion. I. 541-548; Tylor. Anfange der Cultur. II. 248

304. Костомаров. Об историческом значении русской народной поэзии. 15; Фаминцын. Божества древних славян. 283.

305. Снегирев. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. II. 46 у Фаминцына. Божества древних славян. 300; Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу. II. 194.

306. Забелин. История русской жизни с древнейших времен. Ч. II. 309; Гильфердинг. История балтийских славян. 163-164.

307. Снегирев. III. 13, у Зеленина. Russische Volkskunde. 355. 364.

Глава пятнадцатая. Русалии и русалка

Созвучие между именем Руси и названием религиозных обрядов языческой эпохи - русалий - само по себе не дает права делать заключения о действительных отношениях между этими явлениями русской жизни; оно может послужить лишь путеводной нитью для дальнейших исследований. Но если за сходством словесных обозначений скрывается идейное, образное или иное сродство, то упомянутое созвучие может получить и значение познавательное. Поэтому проблема «Русалий» и «Руси» требует прежде всего возможно более полного освоения самого существа религиозных игр древности, т. е. тех помыслов, образов и чувств, которые воплотились в русальных обрядах и определили их религиозный смысл.

Символические игры входили в состав обрядовых действ культа природы уже в очень давние времена; они известны не только у славян, но и у других народов. В славянских русалиях есть черты, напоминающие и культ Диониса во Фракии, и элевзинские мистерии в Афинах, и «готскую» игру при дворе византийского императора, и «танец мечей» у германцев, и танец марутов, богов грозовой бури, в свите индусского громовника Индры. Все это дает основание предположить глубокую древность и самобытное развитие русальных обрядов.

Письменные свидетельства о наших русалиях относятся уже к христианскому времени; мы узнаем из них, что языческие игры сопровождались нередко шумной музыкой, песнями, танцами, переодеванием, скаканьем, купанием в реке. Все это казалось «беснованием», было признано делом дьявола, неуместным в христианском обществе, и русалии не раз подвергались запрету[308]. Строгое отношение к выродившемуся обряду было понятно и справедливо, но оно мешало уразумению его первоначального смысла.

Несколько лучше могли бы осветить русальную мистерию ее пережитки, сохраненные в народном быту до наших дней. Во всяком случае, эти бледные следы древних верований заставляют расширить понятие русалии и применить их название не только к экстатическим действам, упоминаемым в древней письменности. К русалиям можно отнести игры с переодеванием на Рождество, обряды русальной недели перед праздником Святой Троицы, обряды Купальского дня и некоторые другие игры солнечного года. Все это - тающие тени прошлого; понимание их усложняется еще тем, что в их смутной игре можно различить там и здесь загадочный образ полубогини с именем «русалки», созвучным названию «русалии», с естеством, не имеющим общепризнанного истолкования. Между тем объяснить это видение древней веры значило бы помочь более отчетливому видению затуманенных очертаний древнего культа и тех помыслов, которые обозначались словами, созвучащими имени Руси.

По мнению одних исследователей, русалки - души умерших людей, и название их есть отблеск языческих поминальных дней, известных в Греции под именем розалии (А.Веселовский). По другому мнению, русалки - божества водные, имя их происходит от предполагаемого общеславянского слова rusa, обозначающего реку и звучащего теперь в слове русло (Шафарик). Согласно еще иному толкованию, русалки живут в воде, но их начальною стихией был свет; название этих полубогинь происходит от слова «русый» через речное имя «Руса» и через форму «русло» (Буслаев). Наконец, есть и такие исследователи, которые просто отрицают существование русалки, как женского божества: русалка - так же, как и русалии, - название праздника Святой Троицы, слившегося позднее с языческими обрядами; оно будто бы заимствовано в христианские времена от латинских Pasqua Rosata или Rosarum, или от Rosalia и перешло через Грецию, где говорится о ρονσάλἰαχ-х, на Русь (Миклошич).