А Сизова… Она стояла в растерянности, и ее, широко раскрытые глаза, были полны слез…

Старшина, словно оценивала заново, долго всматривалась в лицо своей бывшей ученицы, а потом опять опустила голову и отвернулась к окну…

И тогда Мила подошла к этой, уже давно родной ей женщине, осторожно обняла ее сзади, приникла головой, и стала, молча, гладить рукой по плечу…

И не увидела, как в этот момент глаза Морозовой стали злыми, колючими:

- Ну, теперь держись, немчура поганая!.. - Прошипела старшина потревоженной коброй. - Ни один теперь живым не уйдет! Уж я-то не промахнусь! Теперь никакой жалость и женских соплей, лейтенант! Один выстрел - один труп!..

Они еще долго стояли вот так, обнявшись, молча, когда Морозова, вдруг, тихо проговорила:

- Никому об этом! Я тебя прошу, Милка!.. - Проговорила старшина шипящим шепотом. - А то еще, не ровен час, дочка узнает…

- Чья дочка? - Не поняла лейтенант.

- Моя…

Мила удивлено подняла голову, отстранилась от старшины, и, ожидая ответа, посмотрела ей в глаза.

И Морозова ответила:

- Я не говорила тебе, Людмила… Да и ни к чему это было… Курсант Морозова… Маша Морозова - она моя дочь…

Из омута горьких воспоминаний ее вывел твердый голос старшины-разведчика:

- Ты слышишь меня, «Золотая»?!! Будет у тебя еще семья! Обязательно!!!

И такая уверенность была в его голосе, что женщина улыбнулась. Самыми уголками рта…

- Были у меня уже… Моя армейская семья… Ты, да Ванечка… Самые близкие мне люди… Больше-то никого и не осталось, Петь!.. Сколько мы с вами с 43-го, за эти годы прошли!.. А теперь только ты, Петро, и остался… - Она посмотрела в глаза старшины. - Поберег бы ты себя, старшина… А то ведь… Всегда в самое пекло лезешь!..

- Тебе ли мне об этом говорить, Зоя? - Улыбнулся Якушин. - А сама-то?

- А мне терять уже нечего…

- Ты мне это брось! Нельзя так! На тебя вон, молодняк смотрит, рты разинув! - Ухмыльнулся разведчик. - Так что ты, Зойка, давай-ка, надевай ордена, чтобы у этих салаг личный пример был!..

- А сам?

- Да и я тоже… - Сказал старшина-разведчик, и развернул сверток. - Командир я, как-никак, или не командир?! А Ивана мы вечером все вместе помянем, когда ребята Найденова вернуться… …Шестеро новобранцев уже давно вертели головами, и смотрели совершенно очумелыми глазами на «аксакалов» разведроты, которые уже привели свою форму в «полный порядок»…

Здесь небыло ни одного рядового бойцы, за исключением, конечно, самих салаг - все, сплошь «младшие сержанты», «сержанты» и «страшные сержанты», в смысле «старшие»…

А вот количеству наград на их гимнастерках мог бы позавидовать иной пехотный батальон!.. У каждого из разведчиков было, как минимум по две медали и по два ордена!..

Но вот когда из-под навеса веранды вышли Якушин и «Золотая», челюсти у «молодняка» отвисли едва ли не до земли…

Таких «иконостасов» у одного человека удавалось увидеть очень редко!..

Ордена «Красное Знамя» и «Красной Звезды», орден «Отечественной Войны» 2-й степени, ордена «Славы», две медали «За Отвагу», медаль «За боевые заслуги», медаль «За оборону Сталинграда»…

Этот «комплект» у обоих старшин был практически одинаков!

Отличался он лишь одной «мелочью»…

У разведчика Якушина на груди поблескивал тремя звездами полный «набор» ордена «Славы», всех тех степеней, а вот у «Золотой» еще одного, третьего, «не хватало»…

Ну и еще на гимнастерках обоих старшин были колодки за ранения…

У «Золотой» за «легкое» и за два «тяжелых», а у разведчика - на одно «тяжелое» больше…

- Вот так ничего себе!.. - Прошептал один из новобранцев, толкая своего товарища локтем в бок. - Десять!..

- Да и у нее!.. Всего-то на одну «Славу» меньше!.. - Ответил пораженный блеском наград второй новобранец. - Это ж сколько воевать надо, чтобы…

- С самого начала, салага, с 41-го!.. - Ответил один из сержантов-разведчиков, на груди у которого наград было, немногим меньше. - Вот и поймите, голуби, в какую роту вы попали! Гвардейскую! Лучшую разведроту в дивизии! А может и в армии! Ясно?

- Так точно, товарищ сержант! - Прогорланили «молодые», вскочив с места, и вытянувшись по стойке «Смирно!».

- А раз ясно, голуби мои! То тогда вот вам первое боевое задание!.. - Усмехнулся сержант и посмотрел на ухмылявшихся «аксакалов». - Сейчас вы получите масленки и ветошь… И отдраите ротное оружие!.. А я потом проверю! И чтоб мне каждый ствол блестел, как у кота яйца!

Якушин посмотрел на это действо со стороны, а потом обратился к сержанту, дождавшись, пока «молодняк» убежит выполнять приказание:

- Паша… Ты не очень-то на малых дави!.. Они сегодня утром с нами тоже в тот фольварк ходили, а не здесь, в тылу отсиживались!.. И воевали они тоже вместе с нами… Хреново воевали, если честно, но ты сам свой самый первый бой вспомни!.. Так что, не дави на них, сержант!

- Степаныч! Да я и не собирался! - Улыбнулся белозубо сержант, и развел руки в стороны. - Просто… Ну, они же тоже понимать должны… К дисциплине воинской привыкать… Я же командир отделения! А они у меня в подчинении, Степаныч… Так что…

- Ладно!.. Занимайся чисткой оружия… - Якушин обернулся, поискал глазами и крикнул. - Старшина!

И через несколько секунд перед ним возник старшина роты, тот сержант, что раздавал разведчикам из «сидора» их «личные вещи»:

- Я здесь, командир!..

- Игнат… Ты у нас ротный старшина, поэтому обед за тобой!

- Сделаем!

- Возьми двух «молодых», а то наш казак их всех на той чистке оружия до полусмерти загоняет…

- Тезка-то? Тезка может!.. - Улыбнулся сержант. - Этот казачина в оружии толк знает! Ни одной грязной детали не пропустит! А как иначе-то, Степаныч?

- Значит так! Двоих отправишь за обедом, с термосами, а еще одного поставишь у калитки «на часы» - чужие к нам, конечно, не сунутся, поопасутся в разведроту лезть, но ты его для солидности… Пусть почувствует, что охраняет «особо важный объект»… Вовка там один из них есть… Шустрый малый… Вот его на калитку и поставишь…

В ответ старшина роты только улыбнулся с пониманием:

- Сделаем!

- Вот и добре, Игнат… Действуй!

Сержант направился выполнять приказания, а Якушин обернулся к женщине:

- Ну, что, Зоя… Пойдем, погуляем немного недалече? Пока бойцы отдыхают…

- Куда идти-то, Петя?.. Никого видеть не хочется!..

- А мы просто погуляем… Не все ж нам землю по-пластунски мерить… - И улыбнулся. - А то так скоро вообще нормально ходить разучимся… Как тогда после войны ходить будем?

Женщина задумалась ненадолго:

- Пойдем к Ване… Не сегодня-завтра полку прикажут в наступление, и попрощаться с ним уже времени может и не быть… Идем?

- Хорошо, Зоя… Пойдем с Иваном попрощаемся… Вдвоем…

Они уже совсем было собрались, как услышали от калитки солдатскую перепалку:

- А ну назад! Стой! Стрелять буду!!!

- Ты чего это, солдат?!! Совсем сбрендил! Я с приказом от командира полка! А ну пропустить старшего по званию!

- У меня приказ, товарищ ефрейтор! Никого не впускать в расположение разведроты без личного разрешения командира! Назад!

- Я те щас в морду дам, салага! Ты что, совсем дурак? Ты кого задержать собрался, ординарца командира полка? Под суд пойдешь, рядовой! Под трибунал!

- А ну сдай назад, сопля зеленая! Куда прешь?!! - Послышался голос старшины роты Игната.

- Товарищ сержант! У меня приказ командира полка!

Якушин посмотрел на «Золотую», и проговорил:

- Кажется, накрылась наша прогулка медным тазом, Зоя… Ты подожди меня, ладно? А я пока пойду, посмотрю, что там у калитки такое происходит, что там за бои, «местного значения»…

Он оставил женщину и направился к калитке.

- Что происходит, сержант! - Проговорил Якушин строго.

- Товарищ старшина! Разрешите обратиться! - Опередил сержанта с ответом посыльный.