За всеми этими рассказами крылась важная «тайна», связанная с «отрядом 731», и корреспондент М. вскоре узнал о ней.

Легенда о трущобах

Глядя на гостей, полковник Асаока продолжал:

— Фудзядян — крупнейший черный рынок опиума во всей Маньчжурии, а может быть, и во всем Северном Китае. Там живут и денежные воротилы, способные в один день парализовать экономику всей Северной Маньчжурии, и нищий люд, одетый в лохмотья. Они живут одним днем и, конечно, воруют. Не остановятся и перед тем, чтобы убить.

Обведя взглядом лица корреспондентов, полковник добавил:

— В Фудзядяне под землей есть склады опиума, и зимой там часто можно набрести на трупы курильщиков, которые, накурившись опиума, замерзли прямо на улице.

— Но если бы Квантунская армия пожелала, она, видимо, могла бы в один прием смести эти трущобы? — последовал робкий вопрос одного из корреспондентов.

— Разве это возможно? — Полковник Асаока с едва заметной усмешкой посмотрел на корреспондентов. — А куда расселить десятки тысяч людей, живущих там, как найти для них какое-либо занятие? Все это сложно.

Встреча с корреспондентами неожиданно как-то вылилась в пространные рассуждения представителя харбинского отделения спецслужбы о трущобах.

Вечером следующего дня, который оказался свободным от всяких мероприятий, корреспондент местной газеты «Харупин нитинити» Кимура пригласил М. в русский бар на Китайской улице — самой оживленной и красивой улице Харбина. Потягивая пиво, Кимура сказал:

— Послушайте, я, конечно, не хотел бы, чтобы вы кому-нибудь сообщили, что это идет от меня, но вчерашний рассказ о Фудзядяне имеет совсем другой смысл.

М. заинтересованно посмотрел на Кимуру. Тот продолжал:

— Фудзядян действительно ужасное место, но как вчера кто-то правильно подметил, Квантунская армия намеренно не трогает эти трущобы. Здешнее отделение спецслужбы, жандармерия и городская полиция сверх всякой надобности представляют этот район в самом мрачном свете, сочиняют страшные легенды о том, что попавшие туда люди исчезают бесследно.

— Значит, весь этот рассказ — хитрая уловка? Кимура кивнул.

— Года два тому назад, в январе, произошел такой случай. На улице Чжэнъян-цзе, которая ведет в Фудзядян, был найден замерзший труп молодого мужчины. Этот молодой человек был корреспондентом местной японской газеты «Мансю нитинити». Звали его, кажется, Моримото… Полиция, проводившая расследование, установила, что Моримото уже давно пристрастился к опиуму и в тот день, накурившись в одном из притонов Фудзядяна, брел в невменяемом состоянии по улице и, упав, замерз… Однако все его сослуживцы и по сей день в один голос утверждают, что он никогда не курил опиума.

— Значит, он искал там какой-то материал? — мелькнула у М. догадка.

— Да, Моримото занимался сбором информации по военным проблемам и заинтересовался вопросом об УПВИП.

— УПВИП… — это ведь означает Управление по водоснабжению и профилактике? — всплыло у М. в памяти. Так назывался особый отряд Квантунской армии, о котором в шутливом тоне упомянул в разговоре с ним перед отъездом начальник информотдела японской армии полковник Накао Яхаги.

— Значит, Моримото убрали, потому что он слишком глубоко копнул секреты армии?

— Нет, я этого не говорил. — Тут харбинский корреспондент как-то смутился, и на этом разговор тогда закончился. М. заметил, что Кимура явно раскаивался, что сболтнул лишнее.

М., далее, вспоминает: «На встрече с корреспондентами заместитель начальника харбинского отделения спецслужбы Асаока подчеркнул: „Наша спецслужба имеет особые задачи по борьбе со шпионажем и особый отряд для этого“. Он пояснил, что „особый отряд для борьбы со шпионажем“ — это засекреченная воинская часть, состоящая исключительно из русских белоэмигрантов и известная под названием „отряд Асано“, по имени командира этого отряда полковника Асано из харбинского отделения спецслужбы. Однако для чего потребовалось создавать этот секретный отряд, Асаока не сказал. Вот так, с одной стороны, люди, пытавшиеся проникнуть в тайну Управления по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии, а с другой харбинское отделение спецслужбы, принимавшее все меры, чтобы не допустить этого. Трущобы Фудзя-дяна были подходящей ареной для подобной борьбы».

Что такое «новое оружие»

От посещения харбинского отделения спецслужбы у М. осталось еще одно отчетливое воспоминание. В заключение этой встречи он попросил: «Разрешите мне задать последний вопрос. Согласно сведениям, которые мы получили от Квантунской армии во время нынешнего пребывания в Маньчжурии, советские войска, находящиеся на Дальневосточном фронте, занимают позиции на трех участках советско-маньчжурской границы — восточном, западном и северном и, несмотря на то, что идет ожесточенная борьба на советско-германском фронте, с этих участков не снимается ни живая сила, ни техника, а скорее даже идет их наращивание. Здесь М. сделал паузу, внимательно посмотрел в лицо полковнику Асаоке, а затем продолжил:- В связи с этим хотелось бы знать, каков стратегический замысел Квантунской армии относительно ведения боевых действий на севере на тот случай, если в недалеком будущем дело дойдет до прямого столкновения с советскими войсками? Полностью ли обеспечена возможность осуществления таких боевых действий?»

В то время между оперативным отделом генерального штаба и руководством Квантунской армии имелась тайная договоренность о развертывании боевых действий на севере в случае чрезвычайных обстоятельств. Стратегия боевых действий, охватывавших Маньчжурию, Корею и Южный Сахалин, была разработана в так называемом плане «Кантокуэн» («Особые маневры Квантунской армии») 1941 года. По этому плану численность Квантунской армии увеличивалась вдвое — с 360 тысяч до 700 тысяч человек (в основу «Кантокуэна» был положен оперативно-стратегический план войны Японии против Советского Союза; в какой-то мере он был аналогичен немецкому плану «Барбаросса» и также предполагал «молниеносную войну» против СССР).

Со времен русско-японской войны японская армия считала Россию своим заклятым врагом. Одолеть СССР — в этом она традиционно видела свое предназначение. Именно поэтому «защитник северных рубежей» — Квантунская армия — все свои планы строила, рассматривая СССР как потенциального противника.

План «Кантокуэн» с самого начала предусматривал скорейшее увеличение числа дивизий с четырнадцати (вместе с двумя дивизиями, находившимися в Корее) до тридцати четырех с целью обеспечения превосходства над СССР на Дальнем Востоке. Для того чтобы инициатива принадлежала именно армии, а не флоту, необходимо было привлечь внимание всей Японии к северным границам, то есть к Маньчжурии как жизненно важному для страны району.

Есть ли у Квантунской армии шансы на победу в случае военного столкновения с советскими войсками на Дальнем Востоке — вот что хотел узнать корреспондент М., специалист по проблемам СССР.

Лицо полковника Асаоки стало серьезным, и он сказал: «Я понимаю, в чем суть вопроса. В настоящее время главные силы японской армии сосредоточены на Южном фронте, где они наносят один за другим удары по англичанам и американцам. В этих условиях у вас возникает, видимо, озабоченность, сможем ли мы выдержать столкновение с советскими войсками на Дальнем Востоке… Так вот, должен сказать, что стратегия Квантунской армии в отношении СССР не изменилась ни на йоту».

Кто-то из корреспондентов заметил, что это все очень абстрактно. Но тут заместитель начальника харбинской спецслужбы возразил: «У меня нет ни малейшего намерения говорить абстрактно… Квантунская армия имеет реальную гарантию того, что война против СССР закончится успешно. Мы уже давно занимаемся разработкой нового оружия с целью применить его в военных действиях против СССР, и вот в последнее время наконец производство его налажено и в количественном отношении. Так что мы можем быть вполне удовлетворены… Теперь остается только совершенствовать качество, но это только вопрос времени».