Дрался он хорошо, не хуже самого Годзю. Но ещё дома, на уроках, Годзю всегда говорил, что ни один человек не может сравниться со мной в скорости. Один раз даже сказал, что искусство йаи-дзюцу, «молниеносный бой», было словно создано для меня. Лучшие мастера кендзюцу, кендзюцука, способны за один удар сердца нанести три вертикальных удара катаной – синкагэ-рю[8], а я уже научилась девяти ударам! Так от природы вышло, ничего не поделаешь. Вот и этот воин ничего не сумел поделать…

Я некоторое время отражала его атаки, стараясь понять технику боя. Так и не поняла – воин дрался без всякой техники, просто наносил очень быстрые и эффективные удары с коротким замахом и почти непредсказуемо. Думаю, человека он мог бы легко победить.

Зато меч у чёрного воина был отвратительный. Плохо сбалансированный, слишком длинный для роста своего хозяина, с чересчур массивной гардой и короткой рукояткой, он имел узкое обоюдоострое лезвие без канавки и, похоже, был плохо прокован. Уже на пятом-шестом выпаде я заметила, что воину очень трудно останавливать меч посреди удара; сказывалась плохая балансировка. Моя катана в сто раз лучше, хоть и на два когтя короче.

Когда я поняла, что просить прощения человек не намерен, то двумя сильными ударами разрубила ему меч. Воин отпрыгнул, недоверчиво глядя на остатки оружия.

– Как ты посмел напасть? – спросила я, шагнув вперёд и взмахнув катаной перед лицом воина. Тот побелел даже, отступил к дереву.

– Дрока, аман[9]!!! Язык странный.

– Отвечай! – крикнула я. Воин попытался сбежать, пришлось немного полоснуть его по ноге. Свалился, вскрикнул. И вдруг выхватил из-за пояса длинный кинжал!

Руки сами сделали то, что было необходимо. Затем я тщательно протёрла катану и вновь вложила её за пояс клинком вверх[10]. Человек уже не дёргался.

– Сам виноват, – сказала я. Но на душе было тяжело. Первый человек, которого я убила… Впрочем, наверняка не последний. Надо искать Годзю!

Однако вначале следовало осмотреть тело нападавшего. Как я и думала, он приехал на лошади; материя одежды пахла конским потом. Немного поискав, я обнаружила на опушке рощи красивую черную лошадь, которая при виде меня громко заржала и принялась рвать поводья. Вот и еда!

Сейчас быстренько приготовлю сээсаси и – в путь. Кагири, отныне твоя хозяйка настоящая воительница. И совсем это не здорово, знаешь…

Теперь я точно знаю: здесь Годзю нет. Это значит, что я потеряла время и, самое плохое, сама потерялась. Вернее, не совсем потерялась – вернуться домой я могу, но как найти, куда плыли корабли? Карта ничем не поможет. Теперь я думаю, Сёхо плыл гораздо быстрее, чем казалось, и уплыл за края карты. Иначе эта земля была бы там обозначена.

Остаток вчерашнего и весь сегодняшний день я потратила на поиски следов армии. Безрезультатно. Зато несколько раз видела с воздуха очень странные деревни, с домами из толстых, грубо обтёсанных стволов деревьев. Люди там жили тоже странные, белокожие, с круглыми глазами и очень волосатые, похожие на северян ярла Хольгена. Только ростом пониже.

Сейчас я сижу на вершине дерева, отдыхаю и говорю с Кагири. Я уже удалилась от берега моря на три-четыре сотни цээгов, ещё день – и придётся возвращаться ни с чем. Обидно, что всё так вышло. И нашим не помогла, и врагам не помешала, только заставила всех дома нервничать… А если мы проиграли? Тогда у меня даже дома больше нет. Может, прямо сейчас вернуться, а, Кагири? Что скажешь?

Ничего-то ты не скажешь… Эх…

За мной охотятся! Я даже не сразу это поняла. Сегодня несколько раз замечала человека на чёрном коне, он быстро скакал по дороге, над которой я летела. Думала – скачет себе и пусть скачет… Но теперь я знаю: он охотится за мной. А было так.

Я с утра большими кругами летала над землёй, искала следы армии, хотя уже знала, что не найду. Природа под крыльями заметно изменилась – видимо, я очень далеко залетела на запад. Теперь часто попадались обработанные поля, ещё чаще деревни, а один раз даже маленький замок. Правда, я так и не поняла, что растёт на местных полях, однако много раз видела, как крестьяне собирают урожай. Значит, в этих местах сейчас вторая четверть сезона – если их растения созревают к правильному времени… Впрочем, неважно. Главное, все люди при виде меня страшно пугались!

Я дважды пробовала заговорить с одинокими крестьянами в поле, и оба раза люди сначала в ужасе убегали, а потом, когда я их догоняла, хватали дубину и с громкими криками пытались меня ударить. Так и не удалось ни с кем поговорить.

Во время очередной попытки общения я впервые заметила чёрного всадника. Он мчался по полю прямо к нам, не обращая внимания, что лошадь оставляет за собой широкую просеку измятых растений. Вид этого воина показался мне подозрительным, поэтому я не стала его дожидаться и сразу взлетела.

Всадник некоторое время гнался за мной по земле. Я тогда не знала, что он охотится, поэтому прибавила скорость и оставила человека за хвостом. Несколько часов летела зигзагами над дорогой.

Второй раз я увидела чёрного всадника уже днём, отдыхая на вершине дерева. Я как раз кончила рассказывать Кагири про поиски, и вдруг заметила знакомую фигуру в чёрном; всадник не спеша ехал по дороге, совсем близко от моего дерева. Вторая встреча меня уже немного насторожила, однако я не стала следить за человеком, а вместо этого полетела искать пищу. Тогда-то и выяснилось, что за мной идёт охота!

Примерно через полчаса я обнаружила недалеко от дороги поле, где паслись множество овец и несколько больших, тучных зверей вроде коров. Зверей охранял один пастух и четыре огромные собаки.

Я, понятно, не стала бы нападать на стадо – ведь эти звери кому-то принадлежали. Однако заметив меня, пастух принялся бегать по полю и размахивать руками, что-то громко крича. Пришлось снизиться.

Пастух сразу показался мне подозрительным. Вместо того, чтобы испугаться, он принялся грозить мне палкой и кричать, постоянно указывая на одинокую овцу в стороне от стада. Я не поняла, что он хотел – не угостить же меня, право! Однако к овце я подлетела.

Она оказалась ловушкой. Едва опустившись на траву, я поняла, что передо мной никакая не овца, а наряженная в овечью шкуру собака. Пёс сразу зарычал и оскалил зубы.

– Куси, куси дрока!!! – завопил пастух. Собака прыгнула прямо на меня, пришлось ударить её хвостом и взлететь. От удара пёс покатился по земле.

Вскочив, он принялся лаять, а пастух внезапно согнул свою палку об колено, перебросил тетиву – и мгновением позже в руках его был длинный, хищно изогнутый лук. Теперь я поняла, что в этом человеке казалось подозрительным…

Пастухом оказался тот самый чёрный воин, что преследовал меня утром! Только переодетый. Когда я это поняла, сразу стала летать над полем кругами, высматривая чёрного коня, и быстро нашла – лошадь была привязана к дереву, шагах в пятиста от стада.

Я решила отомстить воину за нападение и убила коня. Пока человек добежал к дереву, я быстренько отрубила лошади задние ноги и улетела. Костёр развела уже в лесу, довольно далеко от поля.

Надо поймать этого воина.

Час назад, когда я вылизывала последние косточки чёрной лошади, кто-то выстрелил в меня очень длинной стрелой со стальным наконечником! Хорошо ещё, стрела задела лист дерева – иначе я могла бы не успеть… С трудом поймала её за самый кончик. Потом взлетела, найти стрелявшего, но никого не заметила. Либо человек очень хорошо прятался, либо стреляли с большого расстояния. Впрочем, сейчас-то какая разница.

Выстрел меня встревожил. Против стрел мой меч не слишком эффективен, особенно против стрел в спину. Не понимаю, чем я помешала местным жителям? Разве что нашли тело того воина, но ведь я оставила при нём записку, где объяснила причину убийства! Он сам напал, я только защищалась! Не может быть, чтобы в этой стране никто не знал нашего языка.