Ни подводные лодки Макмагона, ни корабли 5-го флота не обнаружили дозорных кораблей противника. Однако стая Латта, находившаяся к западу, имела несколько жарких артиллерийских перестрелок, которые наверняка привлекли внимание всех японских сил, находившихся в этом районе. Каждая из этих подводных лодок была специально вооружена двумя 127-мм и двумя 40-мм орудиями. На лодках были установлены усовершенствованные радиотелефоны, а 127-мм орудия имели комплект снарядов с радиовзрывателями.
Стая Латта начала прочесывание назначенного района на рассвете 11 февраля. Однако море было пустынным. Исчезли даже сторожевые корабли противника. Наконец с какого-то бомбардировщика В-29, который случайно оказался поблизости, поступило донесение о появлении двух небольших кораблей. Командир стаи решил атаковать в дневное время и по радиотелефону информировал об этом командиров подводных лодок. Бой с японскими кораблями завязала «Хэддок». За ней в бой вступили «Лагарто» и «Сеннет». После горячей артиллерийской дуэли оба корабля противника были потоплены. Снаряды с радиовзрывателями наносили большой урон орудийным расчетам японцев. Вечером того же дня «Хэддок» обнаружила еще два дозорных корабля, но у нее уже кончились снаряды, а выпущенная торпеда прошла мимо цели. В результате оба ошеломленных японца быстро отошли.
В этот период нас сильно занимали две проблемы. Первая — создание на Гуаме центра по боевой подготовке личного состава, где подводники могли бы обучаться стрельбе из 127-, 40- и 20-мм орудий. Мы имели такой полигон в районе Пирл-Харбора и значительно повысили меткость стрельбы орудийных расчетов. На острове Гуам мы должны были добиться еще лучших результатов.
Другая проблема заключалась в постройке центра отдыха, где рядовые и сержанты наших плавучих баз и команды ремонтников, которые не имели возможности отдыхать в «лагере Дили», могли бы купаться, играть в бейсбол, загорать на берегу и получить бутылку пива. Кроме того, нужно было позаботиться об отдыхе тысяч людей с бесчисленных судов и кораблей, которые переполняли гавань на острове Гуам. Два лагеря отдыха уже сооружались, но постройка бань и других подсобных помещений велась слишком медленно. Одна из наших плавучих баз по обслуживанию подводных лодок с достойной похвалы инициативой и предприимчивостью построила удобный и недорого обошедшийся коттедж для отдыха своих людей, как вдруг начальник островного командования Марианских островов издал приказ, запрещавший воинским подразделениям и кораблям строить свои клубы, и реквизировал в общее пользование это образцовое и почитаемое нами учреждение. Разумеется, приказ вызвал у нас большое негодование, и я попытался добиться более справедливого решения вопроса, так как считал, что следует не сковывать, а наоборот, поощрять такую инициативу у личного состава подводных лодок и других кораблей. В конце концов мы проиграли «битву», но она наглядно показала отсутствие заинтересованности в этом нужном деле у тех людей, которые занимались этими вопросами, и помогла скорейшему разрешению проблемы в целом.
13 февраля в «лагере Дили» произошел трагический случай. Семь матросов из экипажа подводной лодки «Си Фокс» вместе с туземцем-полицейским попали в засаду на дороге в джунглях, в одной миле от лагеря. Шесть человек было убито. Двое были ранены, и им удалось ползком добраться до лагеря.
Мы знали, что в окружающих лагерь джунглях скрывалось много японских солдат. Как раз за несколько дней до этого неприятного происшествия морские пехотинцы произвели в лесу облаву, во время которой было убито 47 и захвачено в плен 8 японцев. Военнослужащим было приказано не появляться в джунглях, но эти парни каким-то образом познакомились с полицейским из местных жителей, который и отправился в лес вместе с ними. Два уцелевших матроса рассказывали, что около 30 японцев открыли по ним огонь из засады, и все они были ранены буквально после первого залпа.
После возвращения раненых немедленно была выделена и послана к месту происшествия вооруженная группа, которая доставила в лагерь убитых. Ожоги вокруг ран погибших моряков указывали на то, что они были расстреляны в упор в то время, когда, уже раненные, лежали на земле. Горло туземца было перерезано. Обувь и часть одежды моряков исчезли. В лагере все горели желанием вооружить и послать в джунгли отряд из 200–300 человек для преследования японцев. Начальник гарнизона острова, конечно, запретил такую экспедицию. Направить на прочесывание джунглей людей, не знакомых с приемами лесного боя, — значит обречь их на верную гибель. Вместо этого мы усилили сторожевые посты, увеличили количество часовых вокруг лагеря и повысили требования к своим подчиненным.
От контр-адмирала Файфа пришло известие о появлении японского соединения в составе двух линейных кораблей, тяжелого крейсера и эскадренного миноносца, которое вышло из Сингапура и следовало в северном направлении, направляясь, очевидно, в Японию. Соединение, по-видимому, уже прошло линию дозорных кораблей Файфа, а плохая погода не позволила прибегнуть к помощи самолетов, чтобы отыскать его. Дик Воуг и я поспешно направили 11 подводных лодок в те районы у китайского побережья, где могли пройти японские корабли. Но противник оказался хитрее нас: соединение на время укрылось в районе островов Садл, а затем, пользуясь исхоженными морскими путями, целым и невредимым добралось до Японии.
В течение нескольких дней мы не могли смотреть в глаза друг другу, и только донесение командира подводной лодки «Бэтфиш» капитана 3 ранга Файфа помогло нам избавиться от этого чувства неловкости. Его целям не удалось улизнуть. «Бэтфиш» была одной из трех подводных лодок, которые действовали на линии между портом Апарри на северной оконечности острова Лусон и портом Такао (Гаосюн) в юго-западной части острова Формоза. Войска генерала Макартура настойчиво теснили японцев в горные районы северной части острова Лусон. Японские войска были полностью блокированы с моря и воздуха, но у нас были основания подозревать, что под прикрытием ночи они подбрасывают подкрепления или занимаются эвакуацией летчиков и другого личного состава, которому уже нечего было делать на острове. На островах Гуадалканал и Лейте нам пришлось столкнуться с подобной хитростью, и теперь мы хотели быть готовыми к такой возможности. «Бэтфиш» находилась ближе остальных подводных лодок к Апарри, и 9 февраля приемник ее поисковой радиолокационной станции зафиксировал работу чужой радиолокационной установки, находившейся дальше к северу. Мощность излучаемых сигналов и характерная частота убедили Файфа, что перед ним корабль противника. Подводная лодка пошла на сближение. Наконец на «Бэтфиш» заметили темный силуэт японской подводной лодки.
Файф подошел к противнику на дистанцию девять кабельтовых и выпустил четыре торпеды, однако все они прошли мимо цели. «Бэтфиш» изменила курс, чтобы перезарядить торпедные аппараты, установить причину промаха и внести поправки в данные для стрельбы. Ночь была темная, видимость плохая, и луна не показывалась. Через несколько минут Файф вновь приблизился к японской подводной лодке, которая продолжала безмятежно двигаться прежним курсом. Одна из трех торпед нового залпа быстро отправила ее на дно.
Следующей ночью в нескольких милях к северу от того места, где он уничтожил подводную лодку, Файф снова обнаружил работу японского радиолокатора и пошел на сближение с целью. Подойдя к противнику на дистанцию в шесть кабельтовых, Файф убедился, что перед ним еще одна подводная лодка. Он уже готов был дать залп, как цель погрузилась. По-видимому, что-то насторожило противника. Чувствуя, что атака сорвалась, Файф изменил курс, чтобы избежать контратаки.
То ли японцы обнаружили «Бэтфиш», то ли произвели обычное погружение — мы никогда не узнаем этого. Через полчаса гидроакустик доложил:
— Командир, я слышу, как кто-то продувает балластные цистерны.
Через несколько мгновений снова была отмечена работа радиолокационной установки противника. «Бэтфиш» немедленно погрузилась, пошла на сближение и с дистанции 800 метров выстрелила четырьмя торпедами из носовых аппаратов. Первая торпеда поразила цель и буквально разорвала подводную лодку на части. Следующие две попали в обломки и тоже взорвались.