Потеря Маршалловых островов, атолла Эниветок и островов Адмиралтейства, а также мощные воздушные налеты на Трук и Сайпан явились жестоким ударом для японцев в феврале 1944 года. Наша военная машина мчалась вперед полным ходом.
Глава 10
Мы потеряли еще несколько подводных лодок. Активность японских противолодочных сил резко возросла, и это серьезно беспокоило нас. Очевидно, противник извлек соответствующие уроки из своего печального опыта, и нашим подводным лодкам действовать стало труднее и опаснее. Встревоженный отсутствием сведений о подводной лодке «Скорпион», я поспешно вышел на Мидуэй на подводной лодке «Барб».
«Скорпион» запаздывала с возвращением из боевого похода, но мы еще надеялись, что увидим ее в базе на атолле Мидуэй. Мы знали, что у «Скорпион» вышла из строя радиосвязь. В этом случае подводные лодки подходили к базе в ночное время и доносили о своем прибытии сигнальными ракетами. Такой порядок был установлен для того, чтобы исключить возможность атаки подводной лодки каким-нибудь бесшабашным летчиком. С тревогой ожидали мы ночь за ночью появления «Скорпион», но безуспешно, и 6 марта было объявлено, что она «не вернулась в срок, возможно, погибла».
«Скорпион» вышла из базы на атолле Мидуэй для патрулирования в Восточно-Китайском и Желтом морях. Через два дня командир лодки донес, что один из членов экипажа получил перелом предплечья. По радио было условлено, что «Скорпион» встретится в море с возвращавшейся из боевого похода «Херринг» и отправит с ней больного на Мидуэй. Эта встреча состоялась, но из-за штормовой погоды передача пострадавшего с лодки на лодку оказалась невозможной. «Херринг» донесла об этом, добавив, что подтверждающее донесение «Скорпион» последует. Больше мы не слышали о «Скорпион». В японских документах также нет никаких сведений, которые пролили бы свет на ее судьбу. Вероятнее всего, «Скорпион» погибла на вражеских минах, которые, как мы узнали позже, были поставлены по всему Желтому морю. Как видно из данных объединенного комитета по учету потерь, «Скорпион» за время своей боевой деятельности потопила четыре судна противника общим тоннажем 18316 тонн.
В середине марта меня стала волновать судьба подводной лодки «Грейбэк» капитана 3 ранга Мура. Этот корабль имел на своем боевом счету много потопленных судов противника, а его командир считался решительным и опытным офицером. За время своего последнего похода в район пролив Лусон — Южно-Китайское море «Грейбэк» дважды доносила об успешных атаках. Из второго донесения следовало, что у нее осталось всего две торпеды: одна в носу, другая в корме. Мур получил приказание возвратиться на Мидуэй. Однако подтверждения о получении этого приказа не последовало. После долгого, но безрезультатного ожидания мне пришлось доложить главнокомандующему, что «Грейбэк» не возвратилась в назначенный срок и, вероятно, погибла. Как сообщили японцы, 26 февраля прямым попаданием авиабомбы, сброшенной с авианосного самолета, ими была потоплена подводная лодка. Это произошло примерно в том районе, где, по нашим расчетам, должна была находиться «Грейбэк». Подводная лодка, о которой говорили японцы, взорвалась и сразу же затонула, оставив на поверхности моря огромное масляное пятно. По данным объединенного комитета по учету потерь, «Грейбэк» за десять боевых походов потопила 14 судов и кораблей противника, в том числе подводную лодку, эскадренный миноносец и вспомогательный крейсер.
В конце 1943 года в нашем штабе появилось еще одно небольшое отделение. Новая группа, которую возглавлял д-р Райнхарт, получила название оперативной научно-исследовательской группы подводных сил. В ее задачу входило: изучение и анализ боевых донесений подводных лодок и других материалов, могущих служить источником сведений о противнике; установление степени эффективности используемых нами тактических приемов; выяснение того, какие противолодочные действия противника представляют наибольшую опасность для наших подводных лодок и какой способ уклонения от них дает наилучшие результаты, и так далее. Короче говоря, д-р Райнхарт и его помощники представляли собой группу беспристрастных и строгих ученых, которые сводили к цифрам и графикам все, что нами делалось, и, пользуясь ими, показывали нам светлые и теневые стороны нашей деятельности. Они поддерживали постоянный контакт с вашингтонской научно-исследовательской группой по изучению приемов ведения противолодочной борьбы, от которой получали ценные сведения, накопленные в результате обобщения опыта битвы за Атлантику.
Результаты их деятельности зачастую были просто потрясающими и всегда чрезвычайно ценными для определения главного направления наших усилий. Еще до окончания войны они смогли сообщить нам (и доказали правильность своих выводов), на каких дистанциях стрельба дает наилучшие результаты, какие углы растворения торпед в залпе обеспечивают наибольшую вероятность поражения цели, какие действия с нашей стороны привели к наибольшим потерям. Плоды этих исследований опубликовывались ежемесячно, а иногда даже и чаще, в нашем «Бюллетене подводника».
Исследовательская группа постоянно подчеркивала необходимость оснащения подводных лодок специальным оружием и различными устройствами, в частности имитационными патронами, позволяющими сбить со следа противолодочные корабли противника, и новыми типами торпед, предназначенных для уничтожения мелкосидящих судов, которые было почти невозможно поразить торпедами, имевшимися на вооружении. Для меня этот вопрос был не новым. Наоборот, уже довольно длительное время он сильно занимал меня. Да это и не удивительно: мы теряли в среднем по две подводные лодки в месяц и, кроме того, имели основание предполагать, что на дозорных кораблях противника появился радиолокатор. Так, командир подводной лодки «Рок» доложил мне, что ночью его преследовал эскадренный миноносец противника, несомненно, имевший радиолокатор. Снаряд эскадренного миноносца попал в тумбу перископов подводной лодки и повредил оба перископа и антенну радиолокатора. К счастью, «Рок» в этот момент погружалась, иначе снаряд угодил бы в боевую рубку. Новое секретное оружие уже было создано и довольно широко применялось как противником (особенно немцами), так и нашими силами в Атлантике. Однако сознание этого ничуть не уменьшало нашего раздражения по поводу проволочек со снабжением, с которыми постоянно приходилось сталкиваться на Тихом океане.
Чтобы разъяснить причины этого раздражения, приведу в качестве примера случай, происшедший с подводной лодкой «Тэмбор». Однажды ночью ей довелось встретиться с вражеским сторожевым кораблем. Противники были ошеломлены, обнаружив друг друга на самой близкой дистанции. Японец быстро развернулся, чтобы таранить подводную лодку. К счастью, 20-мм пушка «Тэмбор» находилась в готовности, и, едва успев изменить курс, подводная лодка открыла по сторожевику ураганный огонь, буквально сметя его комендоров, которые попытались пустить в ход свое оружие. Сторожевой корабль проскочил в двух десятках метров за кормой подводной лодки и сразу же стал циркулировать, чтобы занять позицию для бомбометания. «Тэмбор» тем временем погрузилась. Однако ей не удалось избежать атаки глубинными бомбами, которые загнали ее на глубину 90 метров и причинили несколько серьезных повреждений. В этих условиях «Тэмбор» с успехом могла бы применить новое секретное оружие, в то время уже использовавшееся в Атлантике, если бы, конечно, располагала им.
К началу марта подводные лодки, базировавшиеся на Пирл-Харбор, приняли от подводных лодок типа «S», которые выводились из состава флота, новый район, носивший название «Полярный круг». 23 марта из первого боевого похода в этот район возвратилась подводная лодка «Сэндлэнс» капитана 3 ранга Гаррисона. «Полярный круг» включал в себя Курильские острова с омывающими их водами. Особый интерес для нас представляли здесь острова Парамушир и Мацува, где размещались довольно крупные базы противника. Гаррисон пустил на дно три грузовых судна общим тоннажем в 12756 тонн и 3000-тонный легкий крейсер «Тацута». Две последние жертвы «Сэндлэнс» потопила южнее Токийского залива, возвращаясь из крейсерства у Курильских островов.