- Мэлин! - возмущенно выкрикнула растрепанная дама лет сорока пяти, бросаясь к бастарде, и вдруг заметила меня.

  Замерла, быстро переводя взгляд с бастарды на меня, очевидно решая, нужно со мной здороваться или пора уже прощаться. За это время Мэлин так же размеренно прошагала мимо нее, а за нею я, все на том же расстоянии.

  Так мы прошли мимо двух других гувернеров, и мимо неизвестно откуда взявшегося мага, невысокого, темноволосого и горбоносого, наблюдавшего за мной со спокойным интересом.

  - Сейчас ты пойдешь в свою спальню, - нарочито ледяным голосом приказал я, - ляжешь в кровать и сразу уснешь.

  Мэлин так же молча подошла к одной из дверей и скрылась за ней. Гувернантка ринулась следом, торопливо шепнув "спасибо".

  - Спокойной ночи, - вежливо поклонился я присутствующим, и с чувством выполненного долга направился назад.

  - И как вы ее поймали? - негромко спросил вслед маглор.

  - На липучку, - честно ответил я, догадываясь, что спрашивает он вовсе не из праздного любопытства.

  Ему ведь наверняка тоже нужно отчет писать. Хотя я и сам не стану молчать... нет, это было бы верхом глупости.

  - Второй раз она не попадется, - предупредил он вдогонку.

  - Догадываюсь, - не оглядываясь, бросил я, просчитывая свои действия на ближайшее время.

  Сначала, едва приду в башню, сразу опишу все выпады воспитанницы, до мельчайших подробностей. Пусть королеву и не начнет мучить совесть, на такое чудо даже я со всей своей наивностью не могу рассчитывать, но хотя бы прибавить мне жалованье она может?

  А дописав отчет, немедленно начну делать то, что планировал на завтрашнее утро - защищать свое временное жилище.

  Закрывать все мыслимые и немыслимые места возможного проникновения шустрой бастарды я закончил далеко за полночь, ведь не такое это простое дело - сделать ловушку не на всех подряд, а на конкретного человека. И даже не одного. Увы.

  Едва я приступил к работе, мне припомнились заинтересованные рожицы ее братиков, следивших за ужином, как я глотаю лягушонка, и я без колебаний включил в расчеты и их обоих, и даже малыша. Дети доверчивы, а Мэлин так пронырлива, что вполне может прислать его с каким- нибудь невинным поручением. В том, что ей ничего не стоит на пару минут отвлечь на себя внимание всех воспитателей разом, я не сомневался ни секунды.

  Попутно я поставил постоянную следилку на Ганика, отлично понимая, что в этой фатальной битве за место в уютном замке он самое слабое мое место. И невероятно пожалел, что не успел сдать его напрокат, как намеревался, службе мэра. Сейчас он чистил бы по утрам снежок, по вечерам портил нервы не мне, а своей ушлой матушке, и не нужно было бы тратить на него драгоценный резерв.

  Покончив с намеченной работой, я отправился в лабораторию и внимательно осмотрел свои профессиональные владения. Посредине комнаты стоял большой удобный рабочий стол, именно такой, какой нужен магу. У стен три шкафа, в одном набор утвари для зельеварения, во втором - каталоги лекарственных препаратов, флаконы и горшочки со стандартными ингредиентами. В третьем, пустующем, я аккуратно разложил свои магические принадлежности, убрал вниз саквояж и наложил на все шкафы самую тщательную и строгую защиту, позволяющую прикасаться к самим шкафам, ключам и замкам только мне.

  Ну да, параноик, согласен. И ничуть не стыжусь, наоборот. Те маги, кто не страдает этим недугом, долго не живут. По крайней мере, в человечьих землях.

  После этого я зачаровал очаг, расположенный в одном свободном углу, и умывальник, приютившийся в другом, порадовался, что окно, возле которого стояло два обитых кожей кресла и чайный столик, закрывает кованая решетка, и чисто из паранойи бросил на нее сигналку и липучку. Тщательно запер лабораторию, защитил дверь и замок, и отправился в спальню.

  Но даже лежа в постели, не переставал думать, каким бы еще способом я сам мог бы попытаться меня разозлить, скомпрометировать, унизить, оскорбить или вывести из себя. То есть сделать что- нибудь, после чего ни один уважающий себя маглор не видит другого выхода, как убить врага и уйти на родное плато. Либо просто отказаться от контракта, невзирая на размер неустойки.

  И, вспоминая, заносил эти способы в мысленный список, для удобства разделенный на лист "а", где были наиболее вероятные варианты, и лист "б", диверсии из которого мог бы совершить лишь маг со степенью магистра, фея или привидение.

   Заснул я где- то на пятнадцатом пункте из второго списка. И во сне за мной гонялись гигантские лягушки на шести лапах, из стен лезли стальные уховертки, а под потолком раскачивалась на невидимых качелях злая, как упырь, Мэлин, и злобно кричала, что отправит меня в столицу пешком и не выдаст даже старых сапог.

  Утром внутренний будильник разбудил меня за полчаса до звона колокола. Это непростое для меня решение - отказаться от предоставленной коллегами поблажки и отправиться на завтрак вместе со всеми - пришлось принять под гнетом непреложных обстоятельств. Поскольку вчера вечером я своими глазами убедился, что гувернантка не в силах совладать со своей подопечной, мне придется отныне следить за врагиней и днем и ночью. И это не такая уж большая жертва с моей стороны, если припомнить щелястые окна и прожорливый очаг столичной башни.

  Умывшись и одевшись с особым тщанием, я направился к выходу, но на нижней ступеньке лестницы передумал и заглянул сначала в комнату Ганика. Еще ночью я заметил, что он не отнес остатки ужина, и решил проверить, верны ли внезапно посетившие меня предположения. Оказалось, что интуиция мага это безошибочная вещь, хотя бы в этом случае. Босой и нечесаный Ганик сидел на кровати в одних подштанниках и сноровисто вычерпывал из тарелки кашу с мясом, оставшуюся от вечерней трапезы.

  - Доброе утро, - сказал я ему так ласково, что паршивец сразу забеспокоился, вытаращил глаза и, спешно проглотив кусок, закивал в ответ.

  - Доброе утро... это... маглор.

  - Тебе нравится, как здесь кормят? - еще приторнее поинтересовался я.

  - Ага...

  - Я вижу. И приносят столько, что даже ты не можешь доесть. Да и работы немного - печи топит истопник, кроме того отопления, что греет воздух, полы моет служанка, а обед готовит повар. На рынок ходить и мести дорожки тоже не нужно. Ну и насчет обустройства тоже все лучше некуда. Постель удобная, в комнате ты один, нужник не на улице... Я ничего не забыл?

  - Не- а...

  - Тогда вопрос: как ты думаешь, сколько ловких и послушных слуг я найду на твое место, если помещу объявление на стене биржи?

  - Много... - уныло буркнул он, несказанно радуя меня редким приступом сообразительности.

  - Вот именно. Но я решил повременить. Дать тебе последний шанс исправиться. И условий будет всего три. Думаю, даже тебе несложно запомнить. Первое - ни по каким вопросам или случаям не разговаривать с королевскими бастардами. Уточняю: даже если скажут доброе утро, или спросят, где маглор Иридос, ты молчишь, как немой. Для тебя они невидимы и неслышимы. Второе правило. Ты не должен поднимать в этом замке с пола даже пуговицу. Тут люди живут по многу лет и у каждой пуговицы есть хозяин. И раз она лежит на полу, значит, там и должна лежать. И третье - отныне завтракать, обедать и ужинать ты ходишь в столовую для слуг, и ешь только там. То, что положено к чаю, я сам поставлю в буфет. Никаких пирожков и пряников, даже хлеба ты не должен сюда приносить. Все понял? Повтори.

  Он повторил довольно- таки связно и, как ни странно, ни разу не ошибся. Ведь может, когда прижмет! - восхитился я. Подождал, пока мальчишка оденется, и сам отвел его в столовую для слуг, строго- настрого дав слугам приказ насчет свертков и пообещав, что за нарушение наказывать буду не их, а Ганика.

  Когда я выходил, на меня смотрело несколько пар неприязненных глаз, но я уже обновил заклинание невозмутимости и никак не отреагировал на их мнение. С унынием констатируя, что употребление заклинания грозит перейти в привычку. Очень скверную привычку, маглор должен беспрестанно тренироваться в управлении своим настроением, а заклинание расслабляет и сводит на нет результаты тренировок.