— Да, дукаты, разумеется, мне по вкусу; и Альбертина тоже мне по вкусу, чего дольше раздумывать и выбирать! — сказал барон Дюммерль, взял золотой ларчик, получил из рук Альбертины ключик и нашел в ларчике аккуратный английский напильник! Там же лежала записка со стишком:
— При чем тут напильник! — крикнул он в сердцах. — Разве напильник — портрет? Разве напильник — Альбертинин портрет? Я возьму ларчик и преподнесу его Альбертине в качестве свадебного подарка. Идемте, моя красавица… — И с этими словами он направился к Альбертине, но золотых дел мастер схватил его за плечи и сказал:
— Стойте, сударь, это уж против уговора. Вы должны удовлетвориться напильником и, несомненно, будете вполне удовлетворены, как только узнаете, какое сокровище, какое бесценное сокровище вы приобрели, впрочем, вы должны бы сами догадаться, прочтя стишок. Есть у вас в кармане красивый дукат с гуртиком?
— Ну, есть, так что с того? — проворчал Беньямин.
— Достаньте дукат и отпилите гуртик, — сказал золотых дел мастер.
Беньямин выполнил приказание с ловкостью, свидетельствующей о долгой практике. И что же? Дукат нисколько не уменьшился, а гуртик стал только лучше, то же повторилось и со вторым и с третьим дукатом: чем больше отпиливал Беньямин, тем лучше становились дукаты.
До этой минуты Манассия спокойно наблюдал за всем происходившим, но вдруг глаза его загорелись безумным огнем, и он подскочил к племяннику, вопя истошным голосом:
— Боже отцов моих… что же это такое… отдай напильник… отдай напильник… он волшебный, за него я больше трехсот лет тому назад продал дьяволу душу. Боже отцов моих… отдай напильник!
С этими словами он хотел вырвать напильник из рук племянника, но тот оттолкнул дядю и закричал:
— Поди прочь, дурак, я, а не ты нашел напильник!
Манассия яростно набросился на него.
— Змея… червивый плод от корня моего, отдай напильник!.. Чтоб тебя черти взяли, проклятый вор!
Изрыгая поток ругательств на еврейском языке, скрежеща зубами, с пеной на губах Манассия вцепился в племянника, изо всех сил стараясь вырвать напильник. Но Беньямин защищал свое сокровище, как львица детенышей, и в конце концов силы Манассии иссякли. Тогда племянник крепко обхватил любимого дядюшку, так что у того затрещали кости, и вышвырнул его за дверь, а сам стрелой примчался обратно, поставил небольшой столик в угол комнаты, противоположный тому, где сидел правитель канцелярии, и, не теряя ни минуты, принялся пилить.
— Теперь мы навсегда избавились от этого ужасного человека, от старого Манассии, — сказал золотых дел мастер. — Говорят, что он второй Агасфер и с тысяча пятьсот семьдесят второго года бродит по свету. Тогда его знали под именем еврея Липпольда, чеканщика монет, которого предали казни как колдуна и чернокнижника. Но дьявол спас его от смерти, получив за это его бессмертную душу. Хоть он и меняет свое обличье, здесь, в Берлине, его признали многие сведущие в таких делах люди. Отсюда и пошла легенда, что в наше время по свету бродит не один, а великое множество Липпольдов. Ну, поскольку я в магии тоже кое-что смыслю, мне и удалось выжить его отсюда!
Я бы очень утомил тебя, любезный читатель, если бы стал подробно рассказывать о том, что ты, само собой разумеется, уже давно знаешь, то есть о том, что Лезену достался ларчик слоновой кости с надписью: «Избрав меня, осуществишь свои блаженные мечты», и он нашел в нем миниатюру с очень похожим портретом Альбертины, а также стишок:
Затем Эдмунд, следуя по стопам Бассанио[282], выполнил совет, данный в заключительных строчках стишка, прижал залившуюся ярким румянцем невесту к сердцу и поцеловал ее, а коммерции советник был доволен и счастлив, что наконец благополучно завершилось столь богатое перипетиями сватовство.
Барон Беньямин усердно работал напильником, а Тусман не менее усердно читал. Оба не замечали того, что творится вокруг, пока коммерции советник не заявил во всеуслышание, что Эдмунду достался ларчик, где лежал Альбертинин портрет, а следовательно, ему же досталась и невеста. Правитель канцелярии, казалось, был вне себя от радости: он потирал руки, подпрыгивал и хихикал, что обычно служило у него проявлением удовольствия. Барон Дюммерль, казалось, совсем больше не интересовался Альбертиной; зато он крепко обнял коммерции советника, назвал его истинным джентльменом, сверх всякой меры осчастливившим его подарком напильника, и уверил, что тот может рассчитывать на его поддержку во всех делах. Затем он быстро удалился.
Точно так же и Тусман со слезами сердечного умиления на глазах поблагодарил коммерции советника за то, что тот преподнес ему редчайшую книгу из своей библиотеки и тем осчастливил его по гроб жизни; затем, рассыпавшись в галантных комплиментах, попрощался с Альбертиной, Эдмундом и золотых дел мастером и вслед за бароном поспешил покинуть дом коммерции советника.
Отныне барон Бенчик больше не надоедал литературному миру эстетическими недоносками, как это бывало допрежь, и предпочитал проводить время, отпиливая себе все новые дукаты. А Тусман не утруждал больше библиотекарей, которым раньше приходилось то и дело доставать ему старые, давно забытые книги.
В доме коммерции советника радость и восторг первых дней вскоре сменились сердечной печалью. Золотых дел мастер настоятельно убеждал Эдмунда не изменять искусству и своему обещанию, сдержать данное слово и отправиться в Италию.
Хоть разлука с любимой была очень мучительна, все же Эдмунда непреодолимо влекло совершить паломничество на родину искусства, а Альбертина, проливая горючие слезы, в то же время представляла себе, какой интерес возбудят в обществе письма из Италии, которые она время от времени будет доставать из своей рабочей корзиночки.
Эдмунд уже больше года живет в Риме; и говорят, будто они с Альбертиной пишут друг другу все более редкие и все менее пылкие письма. Как знать, возможно даже, что брак их расстроится. В девицах Альбертина, конечно, не засидится: для этого она слишком хороша и слишком богата. Кроме того, идет слух, будто докладчик по судебным делам Глоксин, видный молодой человек с осиной талией, стянутой в рюмочку, в двойном жилете и в галстуке, повязанном на английский манер, часто провожает в Тиргартен Альбертину Фосвинкель, с которой в течение зимы танцевал на всех балах, и будто коммерции советник с видом счастливого папаши семенит за этой парочкой. Кроме того, докладчик Глоксин уже сдал второй экзамен при суде, и сдал отлично, что признали сами экзаменаторы, которые с самого утра изрядно его мучили или, как говорится, пробовали на зубок, а это бывает очень больно, особенно если зуб с дуплом. Этот-то экзамен и наводит на мысль, что докладчик по делам лелеет мечту о браке, ибо он проявил особую осведомленность по части рискованных афер.
Возможно, что Альбертина выйдет за учтивого докладчика по судебным делам, когда он получит хорошую должность… Ну, что же, поживем — увидим.
Счастье игрока[283]
Никогда еще в Пирмонте не видели такого наплыва приезжих, как летом 18.. года. День ото дня стекалось сюда все больше богатых и знатных гостей, и неусыпная предприимчивость искателей легкой наживы в этом городе все возрастала. Среди прочих заботились и банкометы, чтобы груды золота на их столах не убывали, в надежде, что его ослепительный блеск приманит к ним и ту благородную дичь, до которой эти опытные ловчие особенно падки.