- Что ты тут делаешь? - неожиданно нарушил молчание юноша. - Тут опасно гулять таким маленьким девочкам, как ты.

- Мне уже одиннадцать! - ее возмущению не было предела, но демона это лишь подзадорило.

- Да по сравнению с тобой я дряхлый старый дед! - лукаво улыбнулся он.

- Неправда, мой дедушка выглядит старше тебя, даже папа, - тут же запротестовала Мэл.

- Внешность порой обманчива, - покачал он головой и, поднявшись с земли, подошел к девочке. - Научись видеть не только глазами, но и сердцем. Это еще не раз тебе поможет в жизни. Иногда действительность искажается под чужим влиянием.

- А тебе часто это помогало? - не удержалась от вопроса она. - Ты тоже смотришь на окружающий мир сердцем?

- Не достаточно только смотреть, нужно еще и видеть, и понимать. Это подвластно только тем, у кого оно - сердце - есть… Цени пока то, что имеешь, потом может стать уже поздно.

- А как же ты? - уныло произнесла она, опустив глаза к земле.

- А что я?

- Как же ты? Ты же тоже пока у меня есть, - тихо добавила она.

Эти слова что-то всколыхнули в его душе; быть может надежда, действительно, умирает последней, может где-то глубоко внутри него еще догорают последние искорки этого чувства? Может для него еще не все кончено? Столько вопросов, а ответы ему придется искать самому неизвестно где и как.

- Откуда такие мысли, - как-то безразлично поинтересовался он.

- Ты думаешь, я первый раз заметила, что ты за мной присматриваешь уже некоторое время? - она не умела скрывать свои чувства и не видела в этом необходимости, ведь так будет легче и ей и окружающим. Может быть, дело было в возрасте (ребенок, и все этим сказано), а может в характере. Мэл никогда не задавалась этим вопросом, просто принимала себя такой, какая есть.

- Никто не должен был видеть то, я не должен был позволить, но почему-то расслабился, переоценил себя и недооценил противника. Я не имел права втягивать людей, да и кого бы то ни было, в свои проблемы. Теперь я должен все исправить, хотя бы попытаться, - он протянул руку, поддавшись желанию поправить светлую прядку волос, упавшую девочке на глаза. Глупое и такое смешное желание, но ему так отчаянно хотелось сделать пусть даже такую малость.

Мэл машинально отпрянула от прикосновения назад, даже не дав до себя дотронуться. Демон ожидал чего-то подобного, и все равно это задело его. Когда тебя опасаются какие-то безумные фанатики, жаждущие твоей крови, или же, действительно, опасный противник - это одно. Такое поведение даже немного льстит. Но когда от тебя в паническом ужасе шарахаются дети, начинаешь задумываться о многом, и в первую очередь о том, кем ты становишься, какой дикий зверь растет внутри тебя. А найдется ли когда-нибудь тот, кто сможет если и не приручить, то хотя бы ужиться с ним, довериться ему и получить в ответ все, что у него есть: дружбу, любовь, верность?

- Ты боишься меня, - как-то грустно заключил он, все еще не решаясь опустить руку, будто это что-то важное значило для него, будто, если он сделает шаг назад, весь мир станет таким недосягаемым, запретным для него.

- НЕТ! Я просто… нечаянно… - Мэл опустила глаза к земле, ей не хотелось смотреть в эти нежные вишневые глаза и видеть в них боль… боль, которую причинила она.

- Все хорошо, ты не обязана оправдываться - это нормально бояться того, что не понимаешь, что тебя пугает. И у меня такое бывало - это естественно, - он все же убрал руку, сжав ее в кулак, и опустился на землю, вновь прислонившись спиной к стволу и прикрыв глаза.

- А зачем тебе рога? - невинно поинтересовалась девочка в надежде сменить тему разговора. Ей было приятно общаться с демоном, но казалось, что он старается отстраниться от нее, и в то же время совершенно этого не хочет. Сорвав какой-то колосок, она присела рядом с юношей, ожидая ответа на свой вопрос. Ей было даже все равно: ответит он или нет, еще несколько минут назад она не замечала, как спокойно с ним.

- Они служат для приема энергетических волн, концентрирующиеся вокруг материальных вещей, и скапливающиеся в пространственно-временном континууме, - будничным тоном пояснил юноша.

- Чего? - Мэл совсем уж некультурно “вылупилась” на него, работа мысли пошла по спирально-зигзагообразной кривой и, в конце концов, завязалась узлом.

- Забудь, - усмехнулся он. - Это была шутка…

Ветер тихо играл в кроне деревьев, шурша зеленой листвой, творя свою мелодию, передавая в деталях свой непостоянный и обманчивый характер. Природа никого не жалеет, но порой она может приютить тебя и заново научить верить в чудеса, даже самые маленькие и несущественные.

- Я мог бы стереть твои воспоминания о том дне, - как бы невзначай заметил юноша, и, приоткрыв глаза, с интересом посмотрел на девочку, ошарашенную таким заявлением. - Но почему я никак не могу решиться на это?

- Потому что ты хороший? - неуверенно улыбнулась она, и получила в ответ такую же нежную улыбку, а в вишневых глазах играли чертенята.

- А может это ты другая? Ты сумела мне кое-что подарить…

- Что?

- Смысл жизни…

Обратного пути до дома Мэл не заметила, хотя обычно он занимал около получаса прогулочным шагом. Девочка открыла для себя еще одну тайну жизни, хотя и раньше это знала, но не до конца осознавала: для того чтобы что-то взять, надо для начала что-то дать…

Взбежав по лестнице на террасу, она остановилась, перевела дыхание и, отряхнув мятое платье нежно-зеленого цвета, вошла в дом. Бабушка с дедушкой давно устали от городской жизни и переехали за город, здесь обычно Мэл гостила у них летом. Тихо, спокойно, ничто тебя не тревожит, все предельно просто и ясно.

В зале никого не оказалось, скорее всего, родные сейчас наслаждались чаем и непринужденной беседой в саду, поэтому девочка поднялась наверх, в комнату, где она останавливалась здесь все время, сколько себя помнит.

Приоткрыв внутрь дверь, Мэл в смятении и тревоге застыла на пороге. Первое, на что упал ее взгляд, оказался стол и обитый светло-бежевый атласом стул, запачканные следами крови, рядом стоял к ней спиной Габриель.

- Габи? - неуверенно произнесла Мэл, с ужасом ожидая самого страшного.

Мальчик резко развернулся на пятках и испуганно посмотрел на девочку.

- Габи, что случилось? - она боялась, что любое ее движение может напугать его. За целый год он так и не освоился полностью, а теперь она даже не представляла, чего от него ожидать.

- Я… не хотел, - запинаясь, начал Габриель, в глазах плескался недетский страх. - Она не останавливается… это случайно получилось… а она все идет и идет, и рядом никого нет… я не знал, что делать… Мэл, я правда случайно его задел, а оно разбилось…

- Габи, - Мэл подбежала к напуганному мальчику и попыталась разжать его ладонь, с зажатым осколком стекла, а на светлый ковер непрерывно падала крупными каплями алая кровь. - Габи, отпусти.

- Я случайно, правда, случайно, - судорожно продолжал он, а потом серьезно заглянул ей в глаза. - Ты мне веришь?

- Верю, верю… - пробормотала она. - Габи, отпусти, пожалуйста. Тебе же больно…

Мальчик неуверенно разжал кулак, осколок тут же упал на пол. Мэл боялась отпустить руки Габриеля, он так напугал ее, она даже не знала, что думать в тот момент, а всего лишь на всего разбилось зеркало. Пробежав по ковру, она даже не заметила осколков и зеркальной крошки, усыпавшие ковер, - тогда ее волновало совсем другое.

Тогда Мэл не придала значение тому, зачем Габи зашел к ней в комнату, когда знал о ее отсутствии. Быть может, присмотревшись, она заметила, что осколки зеркала лежали у стены, противоположной той, на которой оно висело.

Приходила в себя Мэл долго, ужасно сильно болела голова, а уж все тело и подавно, будто по ней проехала королевская конница. Четыре сотни копыт - это вам не шутка.

Как же Мэл хотелось еще раз отключиться и не чувствовать этой боли.

“Господи, где там рубильник? - молилась про себя девушка. - Выключите кто-нибудь сознание”.