10 сентября в Вене достоверно узнали о выступлении французской армии в поход, и гофкригсрат принял меры к ускорению движения армии Кутузова. Пехота, от Тешена, преодолевала 50–62 версты в сутки — половину перехода пешком, другую — на подводах; запряжка артиллерии удвоена обывательскими лошадьми, норма провианта и фуража увеличена. Но постоянные дожди испортили дороги, и трудное форсированное движение русской армии обошлось ей ценою, по крайней мере, в 6 тысяч больных, оставленных по дороге.

Сбитый с толку искусными демонстрациями Наполеона, Макк, далекий от желания своевременно отступить на соединение с русскими, бросавшийся от одного предвзятого умозрительного решения к другому, после ряда частных поражений позволил Наполеону довести до конца замечательную операцию, результатом которой было окружение, а затем, 8 октября, и пленение австрийской армии под Ульмом. Только незначительной части войск во главе с эрцгерцогом Фердинандом, не разделявшим стратегических измышлений Макка, удалось прорваться в Богемию, да 10-тысячный отряд Кинмайера успел соединиться с Кутузовым на р. Инн.

Направив корпус Нея в Тироль и назначив ему в поддержку идущий из Франции корпус Ожро, Наполеон двинул остальные корпуса к р. Инн, куда и прибыл 16–17 октября. Надо было торопиться покончить с русскими: Пруссия, обиженная за Аншпах, могла взяться за оружие.

Армия Кутузова сосредоточилась у Браунау 10 октября; изнуренная за последние переходы крайне ненастной погодой, почти без обуви у солдат, она была отделена по крайней мере 240-верстным расстоянием от Ульма и не имела прочной связи с армией Макка. 11 октября в Браунау явился виновник Ульмской катастрофы — Макк. Кутузов из командующего вспомогательной армией становился главнокомандующим — вершителем судеб австрийской монархии.

^{Поход М. И. Кутузова в Австрии в 1805 г.}

В Браунау сосредоточилась 55-тысячная армия, в том числе около 20 тысяч австрийцев графа Мерфельдта; в 3–4 переходах находились 150-тысячные французские войска. Как русский генерал Кутузов должен был стараться сохранить свою армию, дабы при заключении мира, при том или ином исходе войны, не пострадали интересы России, но как предводителю союзных войск ему нельзя было не считаться и с другой целью, вытекавшей из союзных обязательств, — спасти Вену. Ради последнего были немедленно посланы приказания эрцгерцогам Карлу и Иоанну идти на соединение с Кутузовым. Дипломатично и вместе с тем твердо отвергнув не вяжущиеся с выгодами русской армии австрийские предложения, Кутузов, оставляя линию р. Инн, принял решение медленно, задерживая противника, отходить к Вене, сближаясь с подкреплениями из России, Тироля и Италии.

Разрушив мосты на Инне, русская армия 13 октября начала движение к р. Траун, а на одной высоте с нею, к югу, шли австрийские войска Мерфельдта. Уже здесь начал обнаруживаться антагонизм союзников: наши презирали австрийцев, а последние смотрели на русских как на варваров и невежд в военном деле. Но худшим следствием Ульмского погрома были признаки деморализации австрийского правительства, пытавшегося уже открыть переговоры с Наполеоном.

19 октября у Ламбаха, на р. Траун, восемь батальонов Багратиона, оставленные для наблюдения за разрушением моста, имели первое боевое столкновение с неприятелем; около пяти часов русские отбивали атаки и отошли лишь после разрушения моста.

23 октября Кутузов подошел к р. Энс. Здесь последовало из Вены странное распоряжение, которое не могло содействовать улучшению русско-австрийских отношений: с одной стороны, император Франц указывал Кутузову оборонять возможно дольше правый берег Энса, а с другой — австрийским войскам графа Мерфельдта было приказано отходить к Вене. Кутузов, видя полное несоответствие между этими приказаниями, ни минуты не колебался и, когда Мерфельдт, выбитый французами из Штейера, двинулся, даже не уведомив о том русского главнокомандующего, к Вене, последний отказался от борьбы с неприятелем за переправы через Энс и стал отходить по направлению к Кремсу.

Между тем французские войска появились и за Дунаем. В Линце Наполеон, для прочного обеспечения левого фланга армии со стороны Богемии и ожидаемых русских подкреплений, приказал Мортье сформировать особый корпус для движения по левому берегу Дуная. Сознавая опасное положение этого корпуса, отделенного Дунаем от остальной армии, император организовал из собранных на Дунае и его притоках лодок флотилию для поддержания связи с Мортье.

Оставление Кутузовым линии Энса давало Наполеону повод предполагать, что русский полководец будет оборонять последнюю выгодную перед Веной позицию у С.-Пельтена. Желая добиться при атаке последней более решительных последствий против ускользавшей до сей поры русской армии, Наполеон приказал главным силам преследовать русских с фронта, а корпусам Даву и Мармона — отбросить от Кутузова войска Мерфельдта и выйти против левого фланга С.-Пельтенской позиции; тогда Мортье перехватил бы кратчайший путь соединения русских с идущими к ним из России подкреплениями.

24 октября произошло два боя, весьма различных по своему характеру и последствиям. В то время, как Даву почти уничтожил австрийские войска Мерфельдта, у Амштетена Мюрат и Удино встретили самое упорное сопротивление арьергарда русской армии под начальством князя Багратиона, поддержанного пехотой Милорадовича; хотя наши в конце боя и отошли, но успех добыт был неприятелем ценой целого ряда отчаянных штыковых свалок.

В С.-Пельтене Кутузов получил сведение о движении корпуса Мортье по левому берегу Дуная и понял, что Наполеон подготавливает ему окружение в то время, как армии эрцгерцогов Карла и Иоанна находятся чуть ли не в 500 верстах от Вены. Ввиду этого он 28 октября перешел Дунай у Маутерна, сжег за собой мост и мог, таким образом, за сильной преградой реки считать себя обеспеченным от ударов французской армии.

Донесение о переправе Кутузова у Маутерна поставило Наполеона в затруднительное положение: искусный маневр русского генерала расстроил его стратегические комбинации, и прозорливому полководцу в то же время стала очевидной степень опасности, которой подвергался корпус Мортье. Первым распоряжением Наполеона была приостановка общего движения к Вене, куда так стремился пылкий Мюрат, но было уже поздно; от опытных старческих глаз Кутузова не ускользнул промах его великого соперника, и наш главнокомандующий, ничем не рискуя, не упустил случая воспользоваться хотя бы частной победой над торжествовавшим доселе противником.

Маршал Мортье вместо того, чтобы уклониться от встречи с русскими, продолжал с дивизией Газана и драгунским полком движение к Штейну; две остальные дивизии его корпуса — Дюпона и Дюмонсо — были сзади в одном переходе. И Кутузову было известно от разведчиков о появлении передовых войск Мортье у Штейна, а лазутчики, кроме того, выяснили и доложили нашему главнокомандующему разброску сил французского корпуса.

Местность, на которой разыгралось сражение у Кремса, или Дюрренштейнский бой, представляет теснину между Дунаем и невысокими, но крутыми отрогами Богемских гор, подходящих во многих местах столь близко к реке, что дорога к Кремсу превращается в узкую выемку в скалах; там, где горы отступают от реки, как между Дюрренштейном и Штейном, и в устьях оврагов, образуются ровные площадки, покрытые виноградниками. Для атаки французов с фронта был назначен авангард Милорадовича, силой шесть батальонов, два эскадрона; главная же атака на левый фланг и в тыл неприятеля поручена была распорядительному Дохтурову, который с 21 батальоном, двумя эскадронами был двинут горами к Эгельзее; остальные войска стали в резерве во главе с самим Кутузовым у Штейна, а князь Багратион с 11 батальонами, 20 эскадронами обеспечивал правый фланг армии к стороне Цветтеля. Несколько батарей расположились на берегу Дуная для обстреливания французской флотилии.