К органам центрального управления при Павле необходимо присоединить также и военно-походную канцелярию Его Императорского Величества, которая была образована в 1797 г. и во главе которой стоял Ростопчин. Обязанности начальника этой канцелярии состояли в том, что он должен был обо всем докладывать государю и всем передавать его повеления.
При общем направлении реформ Павла, конечно, не мог оставаться без перемен Генеральный штаб, тем более что он к началу царствования Павла был в расстройстве. Действительно, уже через неделю по восшествии на престол, а именно 13 ноября, Генеральный штаб был уничтожен; чины его переведены в строй, а карты, планы и все дела переданы генерал-адъютанту Кушелеву, под начальством которого постепенно образовалась свита Его Императорского Величества по квартирмейстерской части.
Положение свиты по квартирмейстерской части при этом было крайне неопределенным: никаких постановлений относительно обязанностей, круга деятельности, комплектования, прохождения службы не было издано во все время царствования Павла. Пополнялась свита офицерами из строя, а иногда даже людьми из других родов службы. Офицеры свиты занимались больше черчением и съемками, к службе же собственно Генерального штаба вовсе не подготовлялись. У Суворова в 1799 г. вследствие этого по необходимости был австрийский генеральный штаб, хотя в армии находились чины свиты по квартирмейстерской части.
Император Павел держался мнения, что корпус офицеров для однородности и по тому характеру, каким он должен обладать, необходимо комплектовать преимущественно из потомственных дворян. Лица других сословий производились в офицеры как редкое исключение и то только после продолжительной их проверки.
Кроме производства унтер-офицеров из дворян, корпус офицеров пополнялся еще воспитанниками специальных для этой цели учебных заведений. К существовавшим в Петербурге двум кадетским корпусам при Павле прибавилось еще два таких учебных заведения, которые выпускали своих питомцев прямо в офицеры: во-первых, Императорский военно-сиротский дом для сыновей неимущих дворян и офицеров, преимущественно сирот, и, во-вторых, Гродненский кадетский корпус.
Одно из первых распоряжений императора Павла после вступления его на престол касалось перемены в армии прежнего, как он говорил, «мужицкого» обмундирования. По поводу обмундирования, вновь введенного императором Павлом и скопированного с прусского, Суворов говорил: «Нет вшивее пруссаков: в шильтгаузе и возле будки без заразы не пройдешь, а головной их убор вонью своею вам подарит обморок. Мы от гадости были чисты, а она первая докука ныне солдат. Штиблеты — гной ногам».
Вооружение пехоты состояло из шпаги и ружья со штыком, но унтер-офицеры вместо ружей имели алебарды, что уменьшало число стрелков в полку на 100 человек. Егеря имели на вооружении короткий нарезной штуцер, к которому можно было примыкать кортик, обычно носимый отдельно в особых ножнах. Кортиком можно было действовать, не примыкая его к штуцеру. Вооружение кавалериста состояло из палаша, мушкета или карабина, двух пистолетов. Седло и вся остальная конская сбруя были немецкие.
Строевая и боевая подготовка войск
Уставы ♦ Приемы обучения войск ♦ Умаление заслуг выдающихся полководцев екатерининской эпохи.
Общий дух реформ императора Павла и то направление, которое установилось с самого начала этого царствования в управлении армией, уже предрешают систему обучения и воспитания войск эпохи Павла и влияние того и другого на боевую подготовку армии. Но чтобы получить полную картину по данному вопросу, необходимо хотя бы в общих чертах остановиться на уставах того времени.
29 ноября 1796 г. по предложению, данному Военной коллегии от ее президента, графа Салтыкова, было во исполнение высочайшего соизволения предписано немедленно ввести в действие вновь изданные уставы: 1) воинский устав о полевой пехотной службе; 2) воинский устав о полевой кавалерийской службе; 3) воинский устав о полевой гусарской службе и 4) о кавалерийской службе.
Объявление этих уставов уже через три недели после восшествия на престол императора Павла ясно свидетельствует, с одной стороны, о гатчинском происхождении их, а с другой — о той торопливости, с которой Павел стремился ввести новые порядки в армии, совершенно искоренив старые.
Во всех новых уставах совершенно не видно опыта ни блестящих войн предшествовавшего царствования, ни революционных войн; эти уставы разработаны, без всякой связи с духом времени и потребностями жизни, в гатчинском уединении при помощи различных штукмейстеров. Все уставы проникнуты стремлением решительно во всем ввести строгую регламентацию, дать указание на каждый частный случай при условии, что за малейшее отступление от устава строго, а часто и жестоко взыскивалось.
В общем Павловские уставы положили у нас начало крайне мелочным требованиям в обучении армии, выдвинув на первый план не боевую подготовку, а подготовку к вахтпараду. Проникаясь с течением времени все больше и больше духом уставов, войска вскоре стали видеть венец своей подготовки в том, чтобы на смотру не сбиться с ноги, чтобы линия фронта не изогнулась, чтобы интервалы и дистанции были в точности соблюдены, чтобы общий вид части при прохождении церемониальным маршем был блестящ.
В частности, особенностями пехотного устава 1796 г. являются: преобладающее значение в нем линейных построений, отсутствие даже упоминания о колоннах и каре, придание большого значения равнению и правильности шага, сильное развитие правил для наступательной, отступной и плутоножной стрельбы, полное отсутствие указаний о рассыпном строе.
Особенностями же кавалерийского устава были: узаконение двухшереножного строя, полнота, рациональность и последовательность одиночного обучения на коне, сокращение до разумных пределов подготовки к пехотному строю, производство эволюции непременно на галопе, хорошо развитые правила атаки.
Отрицательные стороны Павловских уставов, несмотря на то что во многом они были выше уставов 1763 г., не были уравновешены ни соответствующими инструкциями, ни практическим применением уставов.
К числу боевых инструкций, изданных в царствование императора Павла, нужно причислить: 1) тактические правила, или наставление воинским эволюциям с планами 1797 г.; 2) правила о службе кавалерийской 1796 г. и 3) наставление генерал-майорам кавалерии 1796 г.
«Тактические правила» собственно с тактикой ничего общего не имели. В общем, они повторяли во многом пехотный устав, указывая те же строи, те же виды и способы стрельбы. Новым, по сравнению с уставом, являлись только каре, различные построения его из одного или нескольких батальонов и различные эволюции с ним.
«Правила о службе кавалерийской 1796 года» предназначались главным образом для гусар. В них прежде всего более подробно, чем в уставе, излагалась сторожевая служба, которую преимущественно несли легкие войска. В виде особого приложения к «Правилам» было добавлено «Наставление генерал-майорам кавалерии 1796 года». В этом наставлении указывались обязанности генерал-майоров в сторожевой службе, во время марша и в бою.
В общем, все наставления в царствование императора Павла, касавшиеся кавалерии, развивали уставные положения, подобно тому как это делали и наставления, относившиеся к пехоте, но здесь они приносят больше пользы, так как сами уставы имели много положительных сторон.
Взгляды императора Павла, наложившие отпечаток на всю его эпоху, особенно неблагоприятно сказались на приемах обучения войск. Этому способствовали также положения уставов 1796 г., которые точно и безусловно определяли формы различных строев и способы перехода одного строя в другой не только элементарных единиц, но и более крупных войсковых соединений. Немалую роль в деле обучения сыграло также увлечение государя разводами, которые он признавал могучим средством для распространения в армии правильных, по его мнению, основ обучения, так как источник боевых успехов видел в идеальном исполнении тонкостей строя и в обращении войск в живую машину. Главной целью обучения становились точное, до самых мельчайших подробностей воспроизведение уставных форм и механическое движение при соблюдении самого строгого равнения и держания дистанции и интервалов.