Да и как отобьешь? Она, наверное, до сих пор любит Диона.

Он посмотрел на Пенелопу, затем глянул в коридор и нахмурился. Что-то не так. Он не знал что, но внезапно его охватила тревога.

– Джек, – быстро произнесла Пенелопа, будто прочитав его мысли.

Вот именно, Джек.

Полицейский перестал кричать.

Кевин поднялся. Это могло быть простым совпадением. Конечно, Джек мог заснуть, устать… но Холбрук находился внизу уже много дольше, чем обещал, – а он говорил, что вернется через минуту, – и Кевин чувствовал, что случилось что-то серьезное.

Он повернулся к Пенелопе, которая тоже встала.

– Где ключи? – спросил он. – Ключи от нашей машины, от «мерседеса»?

– У меня в кармане. – Она встретилась с ним взглядом.

– Будь наготове, – сказал он и медленно двинулся по коридору, прислушиваясь. Ни единого звука не раздавалось, в доме стояла гробовая тишина, и это его пугало. Он хотел было попросить Пенелопу выйти во двор, завести машину и быть готовой ехать немедленно, если выяснится, что с Холбруком что-то случилось – если здесь еще что-то случилось, – но у него не хватало храбрости, чтобы спуститься в подвал в одиночку, и он не имел ничего против, если бы она сопровождала его.

Они подошли к лестнице, ведущей в подвал.

Внизу было темно.

– Холбрук! – позвал он.

Нет ответа.

Он посмотрел налево, в дальний конец коридора, и только тут заметил, что дверь в спальню, которая должна была быть заперта, сейчас полуотворена. Между дверью и косяком проникал оранжевый луч закатного солнца.

Джек сбежал.

– Джек! – позвал он.

Нет ответа.

– Уходим отсюда, – прошептала Пенелопа.

Кевин нагнулся, пытаясь разглядеть что-нибудь внизу, и сразу же быстро выпрямился.

– Линяем отсюда, – быстро проговорил он.

Там внизу кто-то застонал.

Они переглянулись.

– Кто-то из них ранен, или это ловушка, – предположил Кевин. – Одно из двух.

– Что ты предлагаешь?

Он снова посмотрел вниз, в темноту, и глубоко вздохнул.

– Заводи машину. И будь готова отвалить.

Она кивнула.

– И не жди. Если что-то не так, отваливай не раздумывая. Ты это хотел сказать?

Он улыбнулся:

– А это уже на твое усмотрение.

Пенелопа бросилась по коридору, а Кевин собрал все свое мужество и начал спускаться вниз.

– Холбрук! – выкрикнул он. – Джек!

Снова послышался стон.

Он спустился по лестнице и остановился внизу. В полумраке, в противоположном конце подвала он увидел троллей: коротконогие, волосатые существа сжимали в лапах дротики, увенчанные сосновыми шишками. Он на секунду зажмурился, затем снова открыл глаза и увидел, что это вовсе не тролли.

Это матери Пенелопы.

Все, разумеется, голые. Сплелись в одну отвратную массу. Покрытые грязью, кровью, вином и прочей мерзостью. Их распущенные нечесаные волосы дико торчали в разные стороны, и именно поэтому в темноте у них был какой-то нечеловеческий вид.

Если бы это были действительно не люди, если бы это были какие-то монстры, например, он бы, наверное, сообразил, как реагировать. Но в их виде было что-то гораздо более страшное, апокалипсическое, и Кевин обнаружил, что не в состоянии двигаться. В шоке он просто прирос к месту.

На полу за ними виднелась пульпообразная красная масса, которая была либо Джеком, либо Холбруком.

Либо ими обоими.

Женщины смеялись и о чем-то болтали друг с другом на незнакомом языке.

Он быстро прикинул свои возможности: можно попытаться найти оружие и сразиться с ними, а можно бежать.

И он выбрал последнее. Побежал.

Перепрыгивая через три ступеньки, Кевин выскочил в коридор, а менады что-то кричали ему вслед. Он бросился во двор, захлопнул за собой входную дверь и ринулся к Пенелопе, которая ждала в машине.

– Поехали! – крикнул он.

Она тут же тронулась с места.

Машина рванула вдоль улицы, да так быстро, что его отбросило на спинку сиденья прежде, чем он успел пристегнуть ремень безопасности.

– Куда? – спросила она.

Он все еще тяжело дышал, сердце колотилось. Не в силах выговорить ни слова, Кевин только покачал головой.

– Не беспокойся, – сказала она. – Найдем что-нибудь.

Пенелопа лежала в темноте и смотрела вверх.

Они заняли небольшой домик в северной части города, последний из комплекса одноэтажных построек, обращенных лицом к улице. Отвертка Кевина оказалась в машине, но все остальное осталось в доме Холбрука, и они не смогли найти никакого другого оружия, кроме пары ножей для масла и ножниц.

– Как ты думаешь, сколько у нас еще дней? – спросил Кевин, когда они объезжали округу, чтобы найти место, где можно остановиться на ночь. – Сколько?

Она промолчала, но его слова глубоко запали ей в душу, и, несмотря на весь оптимизм, она теперь уже не была уверена, что им удастся выжить.

Вот почему она решила с ним переспать.

Соблазнять его не пришлось, потому что и невооруженным глазом было видно, что он ее хочет. Пенелопа довольно часто замечала эрекцию, оттопыривающую его штаны, – но лучше от этого ей не становилось. С одной стороны, она хотела вознаградить его за испытания прошедших дней, дать ему наслаждение. Много ли ему осталось в жизни? А то, что им удастся пройти через все это и остаться живыми, было очень маловероятно. Но, с другой стороны, что-то удерживало ее от импульсивных действий.

«Странно, – подумала она, – как могут измениться за такой короткий промежуток времени чувства одного человека по отношению к другому. Кевина Харта я знала практически всю жизнь. Училась с ним с первого класса. И никогда он мне особенно не нравился, я всегда считала его кем-то вроде жлоба, растяпы, а вот теперь ближе его у меня никого среди оставшихся в живых нет. И самое главное, я ему полностью доверяю.

Может быть, жизнь похожа на кино больше, чем я предполагала?»

Они ехали в машине и слушали по радио сообщения о событиях в Напе. Передавали новости из Сан-Франциско. Репортер сказал, что на шоссе № 29 случилось происшествие, связанное с утечкой радиоактивных материалов, поэтому все дороги, ведущие в долину Напы, закрыты.

Утечка радиоактивных материалов?

Она посмотрела на Кевина.

Он пожал плечами.

– Это, наверное, их стандартная выдумка, когда они не знают, что происходит. Кому захочется приезжать и проверять, есть ли тут радиоактивные материалы? Кому захочется хватать рентгены? Это удержит на расстоянии любопытных.

– Но как они собираются объяснять то, что действительно здесь случилось?

Кевин снова пожал плечами.

– Бактериологическим заражением, я полагаю. Они скажут, что ветром принесло какую-то заразу, которая вызвала галлюцинации и массовую истерию.

– Ты думаешь, это сработает? Ведь Дионис собьет своими световыми лучами все вертолеты, если они прилетят расследовать. Как они объяснят это?

– Не беспокойся, – сказал Кевин, – как-нибудь выкрутятся.

Некоторое время они ехали молча, высматривая место, где провести ночь. Наконец остановились вот на этом домике.

И вот теперь она лежала в постели и глядела вверх на темный потолок. Ей хотелось представить, как бы получилось у них с Дионом, если бы ничего этого не произошло. Пенелопа не была наивной. Она знала, что большинство романов старшеклассников после окончания школы долго не длятся. И она понимала, что они с Дионом не так уж много времени знали друг друга и не так уж хорошо. Но любовь, которую они испытывали, была достаточно сильной, поэтому она допускала, что они бы все же не расстались, а поступили вместе в колледж. Они оба были не глупые, оба хорошо учились, и не было никаких причин особенно сомневаться, что они смогут поступить в один и тот же университет.

Единственное, что ее беспокоило, – это мысль, что их тяга друг к другу возникла не в них самих, а была заложена генетически, запрограммирована. Она не знала, как это влияет на их чувства – подлинные они или нет, – но все это немного портило дело, вызывало у нее неудовлетворение тем, что она не властна контролировать свою жизнь, что она не имеет свободы воли.