Когда князь Роман погиб в сражении с поляками при Завихвосте (1202), для Даниила и Василька и их матери княгини Анны наступили тяжелые времена. После короткого вокняжения в Галиче семейство было изгнано боярами и скиталось то в Польше, то в Венгрии.
Даниил на всю жизнь запомнил совет сотского Микулы, который так говорил о властолюбивых галицких боярах: «Не передавив пчел, меду не есть!» Этому совету Даниил следовал во внутренней политике, жестоко расправляясь с местным боярством. У князя Александра все было по-другому: бояре Северо-Восточной Руси безоговорочно поддерживали своих князей; исключение составляли новгородские бояре — хозяева вечевой республики. Но и они впоследствии узнали тяжелую руку Александрову.
Народ, возмущенный польско-венгерским игом, призвал на княжение в Галич торопецкого князя Мстислава Мстиславича Удалого (1218). У него были две дочери — Ростислава и Анна. Одна из них вышла замуж за Ярослава Всеволодовича, отца Александра Невского, другая — за Даниила Галицкого.
Детство и юность князя Александра не были столь бурными, как у Даниила. Ему не приходилось пользоваться услугами иноземных войск, чтобы утвердиться на княжеском столе. Он постоянно находился под опекой отца — князя Ярослава, хотя первый воинский подвиг совершил в тринадцатилетнем возрасте, в то время как князю Даниилу первое испытание выпало в двадцать два года. Даниил «мужествовал с татарами крепко», когда князь великий Галицкий Мстислав Мстиславович Удалой послал его с полками за Калку (1223). Даниил получил тяжелую рану в грудь, но в пылу битвы не ощутил ее. След от раны татарской саблей остался у него на всю жизнь. О ранах, полученных в битвах князем Александром Невским, источники не сообщают, но и его крепкие рати на Амовже, Неве и льду Чудского озера помнит вечно вся Россия.
Только к 1238 году князю Даниилу удалось окончательно воссоединить Галицию и Волынь под своей властью. А в 1239 году в соперничестве с отцом князя Александра Ярославом удалось захватить и Киев, «матерь городов русских». Однако уже вскоре 6 декабря 1240 года Киев был взят, разграблен и сожжен полчищами Бату-хана. Даниил уехал в Польшу, а оборону города взял на себя его воевода Дмитр Ейкович. Ему и пришлось испить горькую чашу. Как только татаро-монголы ушли, Даниил вернулся и сделал своей столицей новопостроенный Холм, который очень любил. Он достойно украсил его и перевел сюда православного епископа из города Угровска. Даниил, как великий князь Ярослав в 1238 году и как великий князь Александр в 1252 году, сделал все возможное, чтобы восстановить свое разоренное княжество, наполнив его людьми. Даниил приглашал к себе не только русских, но и ляхов, немцев, венгров. Он построил более 70 городов, в том числе красавец Львов, названный так в честь его сына князя Льва Даниловича. Князю Александру было в этом отношении чуть проще: его Новгородская земля не пострадала. Во Владимиро-Суздаль-скую же и Переяславскую земли, пострадавшие от нашествия Неврюева, князь Александр пригласил две тысячи семейств из Южной Руси, отстроил города и веси.
Даниил понимал, что для укрепления политической власти надо укрепить власть церковную и сделать последнюю своей опорой. Поэтому с согласия собора южнорусских епископов он поставил на Киевский митрополичий стол своего бывшего печатника Кирилла (это произошло в 1243 году).
Разными оказались взгляды Даниила и Александра на пути противодействия татарскому игу. Для князя Александра союз с Западом был неприемлем. А князь Даниил еще в 1245 году послал во Францию, в Лион, на вселенский собор епископа Волынского Петра Акеровича. Последний призывал римского папу Иннокентия IV и европейских государей организовать крестовый поход против татаро-монголов. В том же году, 17 августа великий князь Галицко-Волынской державы одержал решительную победу под городом Ярославом на реке Сан над объединенным войском венгров, поляков, галицких бояр и черниговского князя Ростислава Михайловича. Для князя Александра это было время восстановления сил после отражения крестовых походов шведских и немецких рыцарей; уния Восточной и Западной церквей была совершенно невозможной для Невского героя. Он делал ставку на союз с Востоком.
Князь Даниил был вынужден также заниматься восточной дипломатией, поскольку понимал, что разрозненные и разоренные русские княжества не в состоянии сопротивляться восточным завоевателям. В 1246 году, еще прежде Александра, он был вызван в Орду, к Батыю, и там после унизительных процедур поклонения хану получил ярлык на великое княжение Галицко-Волынское. Князь Александр получил подобный ярлык через два года. Оба князя проявили себя умелыми дипломатами, отдающими себе отчет в тех изменениях, которые произошли в мире. Чего нельзя сказать о великом князе Михаиле Черниговском, который отказался поклонится хану и был замучен в Орде.
В том же 1246 году в городе Никее, где жил Константинопольский патриарх Мануил, был утвержден на Киевской митрополии митрополит Кирилл. Вскоре, однако, он переехал в Северо-Восточную Русь. Можно предполагать, что этому переезду предшествовала договоренность двух князей — Даниила и Александра — об усилении митрополичьей кафедры во Владимире-на-Клязьме. Так сподвижник Даниила Галицкого стал другом и сподвижником Александра Невского. В 1250 году Кирилл едет из разоренного Киева в Чернигов, оттуда в Рязань и, наконец, во Владимир. Там его встретил великий князь Владимирский Андрей Ярославич, чей брак с дочерью князя Даниила Доброславой и должен был освятить митрополит. С Александром Невским Кирилл встретился в 1251 году в Новгороде. Неприятие Запада и отстаивание веры православной от посягательств Рима сблизили Александра и Кирилла. Даниил же был не прочь получить помощь Рима и европейских государей. В 1255 году в Дрогичине папский легат Ониза увенчал Даниила королевской короной, присланной от папы Александра IV.
Между тем татарская угроза не ослабевала. Завидуя процветанию земли Галицко-Волынской, хан Батый в 1252 году послал 60-тысячное войско темника Курумши, известного в русских источниках как Куремса, с целью разорить и запугать Галичину и Волынь. Татарский клич «Дай Галич!» испугал бы кого угодно, только не Даниила. Татары ворвались в галицкое Понизье, союзная Куремсе суздальская рать пробилась в Галич. Но князь отбил татарский приступ, освободил Галич и вступил в Киевскую землю, временно занятую татарами. По соглашению с литовским князем Миндовгом Даниил даже получил литовскую рать в подмогу. Но галичане рассорились с Миндовгом из-за добычи, и поход не состоялся. Волынский летописец не без гордости писал тогда, что князь Даниил «николи же не бояся Куремсы», что он укреплял города — «грады зиждай противу татар». Но Куремса был самым младшим из татарских военачальников, а дело защиты и противостояния Руси татарщине — и последующие события доказали это — должна была решать не столько храбрость, сколько дипломатия. К ней охотно прибегали и Александр, и Даниил. Недаром летописец называет князя Даниила мудрым, подобно царю Соломону. Автор Жития святого Александра Невского также сравнивал князя Александра с премудрым Соломоном.
В том же 1252 году бывший сподвижник Даниила Галицкого Кирилл встречал князя Александра во Владимире у Золотых ворот, когда тот вернулся из Орды с ярлыком на великое княжение. Он преподал ему поучение о мире и посадил с честью на великий стол. Союз «священства» и «царства» стал нерушимым и, пройдя проверку временем, возродился в конце XV–XVI веках в доктрине преподобного Иосифа Волоцкого. Православное царство стоит на благочестии и на силе воинской.
«Гроза и правда» были главными принципами правления обоих государей. Оба сочетали дела ратные с государственным строительством. И оба были вынуждены признать в конце концов верховное владычество ордынских ханов: Александр Невский в 1247–1248 годах, Даниил Галицкий в 1259 году.
Самый характер государственного строительства в Юго-Западной и Северо-Восточной Руси был разным. Даниил Галицкий уповал на взаимовыгодную торговлю и культурный обмен с соседями: Венгрией, Литвой, Польшей, Тевтонским орденом, а также с Австрией, Болгарией, Византией, Священной Римской империей и Чехией. Связи с этими странами он всемерно укреплял с помощью династических браков. Например, его сын Шварн женился на дочери великого князя Литовского Миндовга. В вопросах веры князь Даниил был терпим и не противопоставлял православие католицизму, считал возможной унию двух христианских церквей. Подобные идеи создания униатской церкви возродились на Украине в XVI веке и в итоге привели к расколу Православной Церкви.