Царь (несколько тронутый и смущенный). Они давно умерли, что я могу сделать для них?

Царевич. Ничего! Мертвым ничто не страшно, теперь ты уже не можешь причинить им вред. Они спят вечным сном — одни в турецких водах, другие на ветреных высотах Дании и Норвегии. Но наши живые братья — что ты сделал для них? Они просили хлеба, но ты дал им камень. Они жаждали свободы, но ты бичуешь их скорпионами. Ты сам посеял семена революции!

Князь Павел. Разве мы сейчас не пожинаем урожай?

Царевич. О, братья мои! Вам было бы лучше пасть под свинцовым градом, под залпами картечи на поле боя, чем вернуться домой и встретить такую участь. У лесных зверей есть логова, а русский человек, покоритель мира, не имеет, где преклонить голову.

Князь Павел. Допустим, на плаху палача.

Царевич. Вот именно, на плаху! Вы губили их души ради собственного удовольствия, а теперь собираетесь губить их тела!

Царь. Бесстыдный мальчишка! Забыл, кто есть государь российский?

Царевич. Нет! Теперь, милостью Божией, народ будет править сам. Тебе надлежало быть пастырем, но ты бежал как наймит и оставил стадо на поживу волкам.

Царь. Уведите его! Князь Павел, выведите его отсюда!

Царевич. Бог дал людям язык, чтобы говорить, а ты отрезаешь им языки, чтобы они безмолвствовали в своих муках. Но Бог дал людям и руки, чтобы сокрушать зло, и они будут крушить! Да! Из больной и несчастной утробы нашей несчастной земли восстанет кровавое дитя революции, которое сразит тебя!

Царь (вскакивает с места). Дьявол! Убийца! Почему ты так нагло выступаешь против меня?

Царевич. Потому что я нигилист!

Министры вскакивают с мест. На несколько мгновений воцаряется мертвая тишина.

Царь. Нигилист! Нигилист! Гадюка, которую я пригрел на груди, предатель, которого я осыпал благодеяниями, — это твой кровавый секрет? Князь Павел Мараловский, маршал Российской империи, арестуйте царевича.

Министры. Арестуйте царевича!

Царь. Нигилист! Ладно, что посеял, то и пожнешь. Если ты заодно с ними, то сгниешь вместе с ними. Если ты жил с ними, то умрешь вместе с ними.

Князь Петрович. Смерть!

Царь. Проклятие на всех сыновей! В России больше не должно быть браков, от которых рождаются такие гаденыши. Говорю вам, арестовать цесаревича!

Князь Павел. Ваше высочество, по приказу его императорского величества я требую отдать вашу шпагу.

Царевич. Моя шпага не запятнана кровью.

Князь Павел. Эх глупый юнец! Вы не созданы для заговоров и не научились держать язык за зубами. Героям не место во дворце.

Царь (опускается на трон, не сводя взгляда с царевича). О Господи! Мой собственный сын восстает против меня! Моя плоть и кровь восстают против меня! Но теперь я избавлюсь от заговорщиков.

Цесаревич. В могучем братстве, к которому я принадлежу, есть тысячи таких же, как я, и десятки тысяч еще лучших. (Царь вздрагивает.) Звезда свободы уже взошла, и вдалеке я слышу грохот сокрушительного прилива демократии, который обрушится на эти проклятые берега.

Князь Павел (обращаясь к князю Петровичу). В таком случае, нам с вами пора научиться плавать.

Цесаревич. Батюшка, государь, ваше величество! Я прошу не за себя, а за жизнь моих братьев, за жизнь народную!

Князь Павел (ожесточенно). Ваши братья не довольствуются своей жизнью; им всегда нужно забрать еще и жизнь ближнего.

Царь (встает). Я устал бояться. Теперь со страхом покончено. Начиная с этого дня я объявляю войну против народа — войну на уничтожение. Как они поступали со мной, так и я поступлю с ними. Я сотру их в порошок и развею прах по ветру. В каждом доме будет шпион, предатель у каждого очага, палач в каждой деревне, виселица на каждой площади. Чума и проказа менее смертоносны, чем мой гнев. Я превращу каждую гранцу в кладбище, каждую губернию в лепрозорий и буду лечить больных мечом. Я добьюсь мира и покоя, даже если это будет кладбищенский покой. Кто назвал меня трусом? Кто сказал, что я боюсь? Вот так я растопчу народ под своей пятой! (Сбрасывает со стола шпагу царевича и топчет ее.)

Царевич. Берегись, как бы эта шпага не повернулась против тебя. Народ терпелив, но в конце концов наступает возмездие. Оно приходит бесшумно, а его руки красны от крови.

Князь Павел. Ба! Простолюдины — дурные стрелки, они всегда промахиваются.

Царевич. Бывают времена, когда люди становятся орудиями в руке Господней.

Царь. О да! Бывают и такие времена, когда правитель становится бичом Божьим. Увести его! Позовите мою стражу! (Входит отряд императорских гвардейцев. Царь указывает на царевича, который одиноко стоит у края сцены.) Мы заключим его в тюрьму... В тюрьму? Нет, я больше не верю в тюрьмы. Он сбежит и убьет меня. Пусть лучше солдаты расстреляют его здесь, прямо на площади. Видеть его больше не могу! (Царевича выводят из комнаты.) Нет, нет, оставьте его! Я не доверяю гвардейцам. Они все нигилисты. (Князю Павлу.) Вам я доверяю, у вас нет жалости. (Распахивает дверь и выходит на балкон.)

Царевич. Если мне предстоит умереть за народ, то я готов. Одним нигилистом больше или меньше — какое это имеет значение для России?

Князь Павел (смотрит на часы). Ужин точно будет испорчен. Как утомительны эта политика и особенно старшие сыновья! Голос с улицы. Господи, спаси твой народ!

Царевич (отталкивает гвардейцев и подбегает к нему). Отец! Царь. Убийца! Убийца! Это твоих рук дело! Убийца! (Умирает.)

АКТ 3

Сцена: такая же как в акте 1. У двери стоит мужчина в желтом одеянии с обнаженной шпагой.

Пароль (снаружи): Vae tyrannis[9].

Ответ: Vae victis[10] (повторяется трижды).

Председатель. Который час?

Первый заговорщик. Час битвы.

Председатель. Какой день?

Второй заговорщик. День Марата.

Председатель. Какой месяц?

Третий заговорщик. Месяц свободы.

Председатель. Каков наш долг?

Четвертый заговорщик. Повиновение.

Председатель. Наш лозунг?

Пятый заговорщик. Parbleu, мсье председатель, я не знал, что он у вас имеется.

Заговорщики. Шпион! Шпион! Сорвать с него маску! Долой маску!

Председатель. Запереть дверь! Здесь есть кто-то еще, кроме нигилистов.

Заговорщики. Сорвать с него маску! Сорвать маску! Смерть ему! Смерть! (Пятый заговорщик снимает маску.) Князь Павел!

Вера. Дьявол! Кто заманил тебя в львиное логово?

Заговорщики. Смерть ему! Смерть!

Князь Павел. En verite, messieurs[11], вы не очень-то гостеприимны.

Вера. Добро пожаловать! Какое гостеприимство мы можем вам оказать, кроме кинжала или петли?

Князь Павел. Не имел представления, что у нигилистов такой ограниченный выбор. Позвольте заверить, что если бы я не имел постоянного доступа в самое высшее общество и в самые низшие круг заговорщиков, то никогда бы не стал премьер-министром России.

Вера. Тигр не может изменить свою природу, и змея не может избавиться от своего яда, а вы вдруг воспылали любовью к людям?