Верховный не любил неопределенностей и при подписании директивы Ставки приказал особо оговорить в ней порядок наступления войск генерал-полковника Кравченко: «6-й гвардейской танковой армии: действуя в полосе главного удара в общем направлении на Чанчунь к десятому дню операции форсировать Большой Хинган, закрепить за собой перевалы через хребет и до подхода главных сил пехоты не допустить резервов противника из Центральной и Южной Маньчжурии». Такая формулировка исключала сомнения относительно подлинного места танковой армии в оперативном построении фронтовых сил. Она могла находиться только в первом эшелоне наступающих войск и должна была вести за собой остальные армии.

Директива заканчивалась требованием строго соблюдать скрытность всех наших приготовлений: «К разработке плана операции допустить: командующего, члена Военного совета, начальника штаба фронта и начальника Оперативного управления штаба фронта — в полном объеме. Начальников родов войск и служб допустить к разработке специальных разделов плана без ознакомления с общими задачами фронта. Командующим армиями задачи поставить лично устно без вручения письменных директив фронта. Порядок допуска к разработке плана операции армии установить такой же, как для фронта. Всю документацию по оперативным планам действий войск хранить в личных сейфах командующего войсками фронта и командующих армиями».

В первый же день пребывания в Чите маршал Василевский поручил своему штабу организовать всестороннее изучение противника. Однако необходимость строгого соблюдения пограничного режима лишала возможности использовать такие средства и способы разведки, как артиллерийская инструментальная разведка, аэрофотографирование, боевая разведка. Поэтому во фронтах использовались в основном разведывательные данные центра и средства наземного визуального наблюдения. С этой целью в полосе 15-й армии Дальневосточного фронта каждый стрелковый полк имел до двадцати наблюдательных пунктов. В полосе 5-й армии Приморской группы войск было организовано почти шестьсот наблюдательных пунктов, с которых территория противника просматривалась на глубину до шести километров.

Была организована широкая сеть радиоперехвата. Радиоразведка круглосуточно работала и в штабах фронтов. С целью детального изучения оборонительных сооружений противника проводилось фотографирование приграничной полосы его обороны с самолетов без нарушения границ Маньчжурии и Кореи. Аэрофотографирование дало возможность полностью уточнить укрепления японцев в глубине до пятнадцати-двадцати километров.

Последующие дни первой декады июля будущий Главком дальневосточной группировки посвятил знакомству с войсками Забайкальского фронта. Вместе с маршалом Малиновским он побывал на основных участках сосредоточения войск, познакомился с условиями их предстартового размещения и моральным состоянием. С командующими 36-й, 39-й, 6-й гвардейской танковой, 53-й и 17-й армий удалось всесторонне обсудить оперативную обстановку и в пределах возможного — предстоящие боевые задачи.

Непосредственное знакомство с обстановкой на местах оказалось исключительно полезным с оперативной точки зрения. Были внесены существенные изменения в ранее принятые решения — сокращены сроки выполнения основных задач, предусмотренных директивой Ставки. Оказалось возможным форсировать Большой Хинган войсками 6-й гвардейской танковой армии не на десятый день операции, как планировалось ранее, а не позднее пятого дня. Почти на треть были сокращены сроки выхода общевойсковых армий на Маньчжурскую равнину. Овладение Хайларским укрепрайоном войсками 36-й армии было скорректировано не на двенадцатый, а на десятый день операции. Войска 53-й армии были смещены несколько правее, чем намечалось директивой Ставки, — в затылок 6-й гвардейской танковой армии с задачей неотступно следовать за ней.

В целом, на пять дней были сокращены первоначальные сроки и для войск, действовавших на правом крыле фронта — для 17-й армии и советско-монгольской конно-механизированной группы. Их стремительный прорыв к Дабаньшану, Долоннору и Калгану полностью исключал переброску резервов из Маньчжоу-Го и Центрального Китая в подкрепление фронтов Квантунской армии на Забайкальском и Приморском направлениях. Надежно обеспечивался правый фланг ударной фронтовой группировки, наступающей непосредственно на Чанчунь и Мукден.

Ближе к вечеру 11 июля на командном пункте Монгольской народно-революционной армии маршалы Василевский и Малиновский встретились с ее Главкомом маршалом Чойболсаном. Был обсужден большой круг вопросов, связанных с участием монгольских войск в наступательной операции Забайкальского фронта. Организационно 5-я, 6-я, 7-я и 8-я кавалерийские дивизии, 1-я авиационная дивизия, 7-я бронебригада, отдельные танковый и артиллерийский полки, а также полк связи входили, в состав советско-монгольской конно-механизированной группы генерал-полковника Плиева[36]. Нанося удары на Долоннор и Калган, подвижная группа практически отрезала войска князя Дэ Вана, Суйюньской армейской группы и Северного фронта японской армии в Центральном Китае от главных сил Квантунской армии.

Все предложения по уточнению оперативного плана для войск Забайкальского фронта были, как и ожидалось, без замечаний утверждены Ставкой.

Перед самым отъездом на Потсдамскую конференцию руководителей государств антигитлеровской коалиции днем 12 июля,Сталин подписал приказ Ставки о назначении маршала Малиновского командующим войсками Забайкальского фронта. В этот день будущий Главком дальневосточный группировки маршал Василевский находился уже в войсках Дальневосточного фронта генерала армии Пуркаева, которым предстояло начинать операцию с форсирования крупнейших водных преград — Амура и Уссури. Поэтому предстояло провести большое количество подготовительных мероприятий, а это требовало значительного по времени пребывания войск и штабов в выжидательных и исходных районах.

Маршал Василевский тотчас по прибытии в Лазарево, в штаб Дальневосточного фронта, распорядился о немедленном выдвижении главных фронтовых сил в выжидательные районы и обеспечении круглосуточного наблюдения за противником, особенно на участках предстоящего прорыва его обороны. Они были уже определены — восточнее Благовещенска, западнее Ленинского, на Бикинском направлении.

Уточняя боевые задачи фронта, будущий Главком дальневосточной группировки обратил особое внимание на действия истребительной авиации. Она должна была надежно прикрыть с воздуха наземные войска и корабли Краснознаменной Амурской военной флотилии. Штурмовая и бомбардировочная авиация непрерывно обеспечивала действия стрелковых соединений при форсировании Амура и Уссури. С начала июля она находилась в полной боевой готовности к нанесению ударов по войскам и укреплениям противника на территории Маньчжурского Приамурья.

Это направление по своим физико-географическим условиям не позволяло развернуть крупную танковую группировку. Поэтому основной организационной единицей являлись здесь танковые бригады. Во 2-й Краснознаменной армии имелись три танковых бригады и три самоходно-артиллерийских дивизиона. 15-я армия имела три танковых бригады и четыре самоходно-артиллерийских дивизиона. В 5-м отдельном стрелковом корпусе имелась одна танковая бригада и два самоходно-артиллерийских дивизиона. Было принято решение использовать все семь танковых бригад после форсирования Амура и Уссури в качестве передовых отрядов и немедленно выдвинуть их в исходные районы.

Утром 13 июля Верховный принял начальника артиллерии Красной Армии Главного маршала артиллерии Воронова, который доложил о выполнении постановления ГКО от 14 марта «Об усилении противовоздушной обороны Дальнего Востока и Забайкалья». Сформированные в короткий срок Забайкальская, Приамурская и Приморская армии ПВО генералов Рожкова, Полякова и Герасимова надежно прикрыли главные коммуникации войск Дальнего Востока по всей линии соприкосновения с противником, а также наши приграничные города и важнейшие стратегические объекты в Восточной Сибири, на Сахалине, в Хабаровском и Приморском краях. Сталин приказал Воронову с 16 июля привести все соединения ПВО Дальневосточного театра военных действий в состояние повышенной боевой готовности.