В самой Греческой Церкви сторонников прогерманской позиции архиеп. Дамаскина тоже становилось все меньше. В упоминавшейся заметке Колрепа говорилось: «Хотя Афинский архиепископ посетил могилы в Виннице и после своего возвращения в Грецию развернул сильную антибольшевистскую пропаганду, однако его можно назвать в этом отношении одиночкой, так как остальное духовенство настроено просергиански» [414]. Впрочем, и архиепископ Дамаскин далеко не во всем следовал нацистской политике. Существуют сведения, что он выдавал ложные свидетельства о крещении греческим евреям, спасая их таким образом от уничтожения[415].

Особенно интересной и необычной была ситуации в Венгрии. В этой стране 70 % населения составляли католики, но в 1939–1941 гг. к ней были присоединены обширные территории Румынии, Сербии и Закарпатье (входившее ранее в состав Чехословакии), заселенные в основном православными. Управлявший ими сербский епископ Владимир в апреле 1941 г. был интернирован, а затем выслан в Сербию. У венгерского правительства появились планы создания собственной Православной Церкви. Первоначально — 27 апреля 1941 г. оно издало указ об основании лишь Венгерско-Русинской Церкви из 200 приходов, стремясь таким образом избежать того, чтобы православные венгры составляли в новой Церкви незначительное меньшинство по сравнению с сербами и румынами. Венгерское министерство образования и культов решило поручить руководство созданной организацией архиепископу Пражскому Савватию, находившемуся в юрисдикции Константинопольского патриарха. Летом 1941 г. владыка на короткое время выезжал в Венгрию. Он временно назначил своего представителя с резиденцией в г. Хуст[416].

В начале октября венгерское посольство обратилось в германский МИД за разрешением повторной поездки архиепископа. Чиновники последнего в служебной заметке от 23 октября 1941 г. записали, что митр. Дионисий из Варшавы и архиеп. Савватий из Праги ожидают в Будапеште, «чтобы расспросить их относительно торжественного учреждения епископства и создания богословской академии для православных этническо-мадьярского происхождения». Помимо собственного нежелания допускать возникновение новой Православной Церкви руководство МИД учитывало и просьбы Румынии помешать этой акции. Поэтому 12 ноября оно отправило телеграмму генерал-губернатору Франку в Варшаву с просьбой воспрепятствовать поездке митр. Дионисия, а когда архиеп. Савватий 23 ноября обратился в Праге за получением визы на выезд в Венгрию, ему также отказали[417].

В ответ венгерское посольство направило в МИД вербальную ноту, в которой доказывало, что визит архиеп. Савватия представляет большую важность[418]. Но эта нота не помогла. На владыку было оказано давление, и он прекратил прямое участие в венгерских делах. 8 декабря 1941 г. в германский МИД обратилась «временная организация греческо-православных венгров». В ее письме утверждалось, что еще в 1500 г. в Венгрии число православных равнялось числу католиков, сейчас же их сохранилось 20 тыс. в прежних границах и, кроме того, еще 40 тыс. проживает на бывших румынских территориях. Таким образом, их всего 60–70 тыс., но вскоре может быть несколько сот тысяч, и Православная Церковь станет серьезным соперником Католической. Главная проблема заключалась в отсутствии епископа, в чем РКМ и просили помочь: «По нашим сведениям, в Берлине живет греческо-православный архиепископ Серафим, кроме того, в Таллинне (Ревеле) митрополит Александр, и как в Германии, так и на освобожденных территориях России и Украины имеется достаточно архиереев, которые наверняка были бы готовы пойти навстречу нашему желанию или даже вообще переселиться в Венгрию». Министерство было склонно оказать содействие, но самостоятельно ничего решить не могло. Оно обратилось в МИД и 17 декабря получило стандартный ответ, что «Германия пока не заинтересована в… создании греческой национальной Церкви в Венгрии»[419].

Оказавшись в сложной ситуации, венгерское правительство поручило управление православными венграми и русинами, вместе насчитывавшими более 120 тыс., бывшему русскому воинскому священнику протоиерею Николаю Попову, назначив его администратором. По сообщению шефа полиции безопасности и СД от 26 марта 1942 г. в МИД «Попов видит свою задачу в том, чтобы создать в Венгрии влиятельную Православную Церковь с постоянной иерархией. Он хочет осенью основать в Венгрии православную богословскую Академию». Для этой цели администратор, которому подчинялось около 250 священников, набрал 80 слушателей. Главным лектором должен был стать греческий архимандрит, живший в Будапеште и подчинявшийся митрополиту в Лондоне. После разрыва связей с Великобританией он был интернирован, но затем усилиями Попова освобожден. Весной 1942 г. у венгерского правительства уже появилась идея создать в своей стране «большую Православную Церковь», включив туда также и сербов и румын. Германское посольство в Будапеште 18 апреля сообщало, что местных румын, которые еще находятся в юрисдикции своего патриарха, хотят подчинить венгерскому церковному руководству, чтобы их было легче «денационализировать». Германский МИД опасался создания автокефальной многонациональной православной церкви в Венгрии, предполагая, что таким образом эта страна будет соперничать с Германией во влиянии на весь православный мир. Очень обеспокоила руководителей нацистской внешней политики, в частности, информация шефа полиции безопасности и СД, что о. Н. Попов с целью создания венгерской иерархии намеревается «нелегально ввезти некоторых русских эмигрантских епископов из Сербии в Венгрию». Причем протоиерей якобы заявил: «Я могу дать им хорошее содержание и квартиры и провести все дело, прежде чем немцы что-то об этом узнают»[420].

Следует отметить, что опасения МИДа были преувеличены. За свою, деятельность о. Попов был запрещен Синодом РПЦЗ в священнослужении. Общую ситуацию хорошо передает письмо митр. Анастасию русского священника из Венгрии о. В. Родзянко от 8 июня 1942 г.: «П. повис в воздухе. У него сейчас нет связи ни с каким епископом… Он создал академию в Дебрецене и домовый „кафедральный собор“ в Будапеште, но вся его „мадьярско-русская“ Православная Церковь сейчас напоминает наших старообрядцев, которые после раскола окормлялись или оставшимися от прежних времен или перебегавшими к ним священниками. В результате много приходов в Прикарпатье без священников вовсе, многие приходы закрыты… Вот почему П. обратился к нашему Владыке Серафиму в Берлин с просьбой о реабилитации, а через нас о том же просит Вас… П. просит, чтобы Вы делегировали какого-нибудь епископа сюда, чтобы он мог рукополагать священников… Я ответил… что вряд ли это последнее возможно, т. к. это противоречит канонам. Единственное, что… по моему мнению, возможно и целесообразно, это передать епархиальное управление Карпатской епархией архиепископу Серафиму Берлинскому, разумеется, предварительно получив на это согласие Сербской Патриархии». По сведениям о. Родзянко, архиеп. Серафим ответил протоиерею Попову, что «сделает все от него зависящее для нормализации церковной жизни Карпатского края»[421]. Но германские ведомства не допустили участия Серафима в православной жизни Закарпатья.

В ноябре 1942 г. венгерское Министерство культов предприняло еще одну попытку решить проблему, обратившись с письмом к митр. Анастасию, в котором предлагало ему лично возглавить автокефальную Венгерскую православную церковь и переселиться вместе с Архиерейским Синодом в Будапешт, обещая солидную денежную поддержку и виллу. СД узнало об этом письме и полагало даже, что митрополит думает тайно пересечь границу без разрешения германских органов. Встревоженный МИД послал 8 февраля 1943 г. в Белград запрос, прося всячески воспрепятствовать возможной поездке. Ответ Бенцлера от 11 февраля гласил, что митр. Анастасий отреагировал на предложение Министерства культов уклончивым отказом, венгры же желают, чтобы глава РПЦЗ жил у них, рассчитывая оказывать влияние на православных в Германии и Румынии. 11 марта 1943 г. референт Колреп из МИД еще раз указал Бенцлеру, что стремление Венгрии очень нежелательно для Германии. Он считал, что митр. Анастасий никоим образом не отвергает венгерское предложение, а лишь находит нынешний момент неподходящим для переселения. В дальнейшем, вплоть до сентября 1943 г., МИД всячески препятствовал каким-либо поездкам митрополита из Белграда, опасаясь, что, проезжая через территорию Венгрии, он может встретиться там с представителями правительства и заключить какие-либо соглашения[422].