Как известно, Гитлер передал административное управление Россией А. Розенбергу, назначив его министром занятых восточных территорий. Таким образом планы Франка были отвергнуты, и намеки генерал-губернатора об управлении митр. Дионисием Церковью в России остались пустым звуком. Занятая частями Вермахта Украина оказалась изолированной от Генерал-губернаторства, и РМО не разрешало въезд на ее территорию лицам, проживающим к западу от «линии Керзона». Митр. Дионисию было запрещено вмешательство в церковные дела созданного рейхскомиссариата «Украина» (РКУ), в чем он, по утверждению одной из анонимных послевоенных брошюр, даже будто бы дал письменное обязательство[234]. Также был запрещен въезд духовенства «Восточных областей» на территорию Генерал-губернаторства. В упоминавшемся сообщении уполномоченного МИД от 15 февраля 1942 г. говорилось, «что согласно общему приказу фюрера священники безразлично каких конфессий не могут въезжать в Генерал-губернаторство»[235].

Однако, несмотря на запреты, в первые месяцы войны священники православной церкви Генерал-губернаторства, прежде всего архиереи, активно пытались вмешаться в ход церковной жизни на Украине. Причем здесь шло острое соперничество между архиеп. Иларионом и митр. Дионисием, каждый из которых рассчитывал возглавить Украинскую Православную Церковь. В информационной сводке полиции и СД от 22 июля 1941 г. сообщалось, что Огиенко подготовил в Генерал-губернаторстве около 200 человек для миссионерской работы на территории СССР с целью создания независимой Украинской Церкви, но они не были пропущены германскими органами. 26 октября 1941 г. в адрес РКМ был отправлен меморандум «Ассоциации украинских православных теологов» в Холме. В нем говорилось о необходимости немедленно создать единое авторитарное руководство церковью занятых украинских областей в лице временного администратора. На пост администратора предлагался Огиенко, который должен был провести подготовку созыва всеукраинского Церковного Собора с целью выбора верховного главы Церкви — Киевского митрополита. РКМ переслало меморандум в Министерство занятых восточных территорий, которое оставило его без ответа[236].

Яркая характеристика деятельности Огиенко содержится в докладе «Церковное положение на Украине» руководителя группы религиозной политики РМО К. Розенфельдера от 1 декабря 1941 г. Этот чиновник сообщал начальству, что вопрос избрания Киевского митрополита в первую очередь обсуждается церковными кругами в Генерал-губернаторстве. В качестве кандидатов называются архиеп. Иларион и митр. Дионисий: «Самым деятельным является епископ Иларион, который хотел в конце октября в Холме созвать Православный Синод для Украины, который должен был заниматься церковным положением и организацией. Этот Синод не был допущен со стороны государства… Он даже готов направить автокефальную Украинскую Церковь в отношении ее учения и догм по курсу, который идет навстречу национал-социалистическому мировоззрению и доставит рейху меньше всего трудностей… Как мне сказал земельный судебный советник Вильден, Иларион сперва делал все хорошо, но теперь он развернул неожиданную предприимчивость»[237].

Митр. Дионисий действовал с меньшей оглядкой на германские власти и более успешно. Он установил связь с двумя архиереями на территории рейхскомиссариата «Украина» и 24 декабря 1941 г. единолично вынес решение учредить администратуру «святой автокефальной Православной Церкви на освобожденных землях Украины». Временным администратором митрополит назначил епископа Луцкого Поликарпа (Сикорского). Эти действия вызвали гневную реакцию архиеп. Илариона. 12 января 1942 г. он отправил митр. Дионисию письмо с резкими упреками и протестами: «Ваши самовольные распоряжения вызывают разлад, хаос и неспокойствие в Церкви на Украине, куда Вам, как митрополиту только Церкви в Генерал-губернаторстве, святые каноны запрещают вмешиваться… Все эти распоряжения Вашего Блаженства сугубо неканоничны, т. к. они а) сделаны без разрешения Святого Собора епископов и б) в чужой Вам церковной области». Из письма видно, что 27–28 октября 1941 г. состоялось заседание синода архиереев Православной Церкви в Генерал-губернаторстве, который постановил: просить митр. Дионисия ходатайствовать перед властями о возможности пробуждать церковно-религиозную жизнь на Украине и созвать собор епископов из епархиальных архиереев Генерал-губернаторства, Волыни и Полесья. Организация созыва собора была поручена митрополиту, но тот не предпринял никаких шагов в этом направлении, ограничившись рядом выгодных ему единоличных распоряжений[238]. В дальнейшем, в 1942 — начале 1944 г., православные архиереи Генерал-губернаторства уже мало участвовали в церковной жизни на Украине, так как были лишены реальных возможностей из-за жесткого противодействия руководства РКУ.

В первые месяцы после начала войны против СССР и чиновники правительства генерал-губернатора пытались оказать влияние на религиозную жизнь рейхскомиссариата «Украина». В упоминавшемся докладе РКУ от 1 декабря 1941 г. говорилось: «…со стороны православного церковного руководителя в Генерал-губернаторстве существует намерение включиться в церковное развитие на бывшей советской Украине. Компетентный в этом деле орган при генерал-губернаторе (земельный судебный советник Вильден) выразил готовность постоянно поддерживать контакт с соответствующими органами в Министерстве занятых восточных территорий и Главной службе мировоззренческой информации относительно православных церковных вопросов, поскольку они разыгрываются на Восточной Украине»[239]. Но эти попытки были быстро пресечены РМО и рейхскомиссаром «Украины».

Чиновникам Франка пришлось ограничиться в своей деятельности лишь частью Западной Украины. 17 июля Гитлер решил включить «бывшую австрийскую» Галицию в состав Генерал-губернаторства. Официальная церемония этого включения состоялась 1 августа. Франк выпустил во Львове «Прокламацию к населению Галиции»: «Ваша частная собственность будет восстановлена, свобода народной культурной жизни сохранена и свободные занятия религией гарантированы»[240]. В Галиции православных было очень мало, там проживали в основном украинцы-униаты. Отношение к ним германских органов власти было вполне терпимым, чего нельзя сказать о поляках-католиках Западной Украины. Так, например, 15 июля 1942 г. РМО сообщало в МИД, что правительство Генерал-губернаторства запретило возвращение бежавшего в 1939 г. от советских войск польского духовенства в Галицию[241].

Положение Православной Церкви почти весь период войны в целом оставалось относительно спокойным, хотя порой и возникали отдельные инциденты. Так, в 1942 г. часть Яблочинского монастыря была сожжена немцами, но в поджоге обвинили монахов, и еп. Тимофею грозил расстрел. Он смог бежать в Холм к архиеп. Илариону, где активно занялся душепопечением местного населения. Беспокойство у нацистов вызывала также деятельность бывшего Гродненского епископа Саввы (Советова), который действовал в качестве польского православного военного епископа в Лондоне. В нелегальном польском листке «Biuletyn informacyjny» от 31 декабря 1942 г. было опубликовано его заявление с осуждением политики германских оккупантов против Православной Церкви в Польше и оскорбительной нелояльности некоторых членов православной иерархии в стране. Еп. Савва дал свое благословение всем мучимым и преследуемым польским гражданам православной веры. Это событие вызвало оживленную переписку между МИД и РСХА[242].