Живя свыше 10 лет в Румынии, Ф.Е. Мельников уже осенью 1941 г. возбудил ходатайство о разрешении ему переехать в Тирасполь. 27 августа 1942 г. он смог наконец поселиться в этом городе, устроиться уставщиком при старообрядческой церкви и начать произносить проповеди по обличению безбожия. В то же время Мельников подал прошение о включении его в состав Румынской православной миссии. Но неожиданно последовали репрессии. 18 октября 1942 г. в Тирасполе были запечатаны две восстановленные с большим трудом старообрядческие церкви, а 20 октября Мельникова вызвали в полицию, арестовали и без всякого допроса и обвинения заключили в концлагерь. Перед праздником Рождества румынские власти повсеместно потребовали от старообрядцев перехода на григорианский стиль, сообщив, что в противном случае все их церкви будут закрыты, а священники отправлены в лагеря. Это требование было с негодованием отвергнуто, и репрессии усилились. В концлагере оказался даже старообрядческий митрополит Тихон. Он, как и Мельников, написал обращение к маршалу Антонеску: «Правительство Румынии принуждает нас, старообрядцев, во что бы то ни стало принять в церковную практику новый календарный стиль. Принятием этого стиля мы подпадаем под грозные проклятия и анафемы целого ряда Св. Соборов Вселенской и Русской Поместной Православной Церкви, мы нарушаем и разрушаем Апостольские и Вселенских Соборов каноны и вековечные уставы Св. Церкви о службах церковных, о постах и мясоедах. Кроме того, местные власти запрещают нам совершать богослужения даже в такие праздники богородичные и святых Божиих, каковых нет в румынских календарях, но которые имеются в русских богослужебных книгах и которые мы до сих пор совершали свободно»[1011]. Стойкость старообрядцев заставила румынские власти летом 1943 г. временно смягчить свою религиозную политику, были освобождены и арестованные священники.

Имевшая политический подтекст активная деятельность Румынской Церкви (в том числе военного духовенства) вызывала беспокойство германских ведомств. К. Розенфельдер в доклада «Церковное положение на Украине» от 1 декабря 1941 г. писал:

«За этим кроется намерение как минимум в Транснистрии подчинить украинцев в церковно-правовом отношении Румынскому Патриарху и таким образом лишить их украинского влияния со стороны Украинской Церкви»[1012]. Румынская Церковь стремилась распространить свое влияние не только на Транснистрию, но и на другие украинские территории. Так, в конце 1942 г. патриарх Никодим послал специального делегата — протоиерея Димитрия Попескуса с целью ознакомиться с положением Православной Церкви на Украине, который, в частности. 4 дня вел переговоры с местным духовенством в Днепропетровске[1013]. Особенно оживленными были контакты Румынского Патриархата с обновленцами, которые другие Церкви отвергали. Уже говорилось о таких контактах в Крыму. Сходная ситуация была на востоке Украины. В сообщении полиции безопасности и СД от 7 декабря 1942 г. говорилось: «Так как старая Православная Церковь (тихоновцы) в Ворошиловске принципиально отвергают объединение с так называемой обновленческой Церковью… обновленческая Церковь обратилась к Патриарху румынских православных в Бухарест с просьбой приступить к посылке епископа и других священнослужителей для сельских округов. Установление связи с Бухарестским Патриархом произошло через представителей румынского координационного штаба, которые посещали богослужения обновленческой Церкви и передавали большие денежные пожертвования. Упомянутый Патриарх также посылал церковные подарки. Обновленческая Церковь Ворошиловска стремится оказаться в подчиненном отношении к Бухаресту»[1014].

Подобные контакты существовали даже в районах Северного Кавказа, в связи с чем Розенфельдер писал в меморандуме от 31 января 1943 г.: «Снова и снова случается, что Православная Церковь в районе боевых действий ищет возможности присоединиться к Румынскому Патриархату. Так как уже по чисто политическим причинам подобного рода усилия неприемлемы, я считаю необходимым срочно предоставить возможность представителям Православной Церкви района боевых действий установить связь с церковным управлением в области гражданской администрации»[1015]. И в целом германским ведомствам удалось пресечь попытки Румынского Патриархата расширить сферу своего влияния на восток.

Различия целей немецкой и румынской религиозной политики на оккупированных территориях СССР ясно прослеживаются в материалах газет, издававшихся в годы войны в Одессе. Так, еженедельная газета «Немцы в Транснистрии» демонстрировала отсутствие всякого интереса к распространению религиозной пропаганды. В ней много писалось об основах национал-социалистического учения, но ни слова не говорилось о Церкви или религии. Даже Рождество объявлялось немецким обычаем источника силы, Пасха также лишалась ее религиозного значения. Напротив, в официальных ежедневных газетах румынской администрации «Молва» и «Одесская газета» существовала постоянная рубрика «Церковная жизнь», где регулярно печатались сообщения о бурном религиозном возрождении, как правило, вместе с перечислением ужасов большевистских гонений на Церковь[1016].

С конца 1942 г. в церковной политике Транснистрии начали происходить значительные изменения. Недружелюбного ко всему русскому архимандрита Юлия (Скрибана) сменил бывший Черновицкий митрополит Виссарион (Пуи). Владыка был назначен правящим епископом Транснистрии и одновременно начальником Миссии. Именно митр. Виссарион стал той личностью, при которой возрождение церковной жизни в Заднестровье шло особенно успешно. Еще до революции он окончил Киевскую духовную академию и испытывал глубокую симпатию к Русской Церкви. Вскоре его полюбили многие украинские и русские верующие. В сентябре 1943 г. освобожденный из лагеря Мельников получил приглашение занять пост миссионера в Транснистрии. Он немедленно переехал в Одессу и начал читать лекции, Миссия приступила к изданию его апологетических сочинений[1017]. Преследования богослужений по старому стилю прекратились, этот вопрос был предоставлен для решения мирянам и священникам в каждом отдельном приходе; начали проводиться религиозные радиопередачи на русском языке и т. п. А 5 февраля 1943 г. митрополит отправил письма настоятелям двух русских обителей на Афоне, предлагая им снова взять в свое ведение подворья этих монастырей в Одессе и отправить туда монахов для их восстановления[1018].

Однако румынское руководство было недовольно, что владыка не считал важной задачей румынизацию Транснистрии. В конце концов митр. Виссариону в ноябре 1943 г. пришлось оставить свой пост и удалиться на покой в Бухарест. Его наследником в качестве начальника Миссии был назначен давний противник митрополита — активный сторонник румынизации архимандрит Антим (Ника). Территория же Транснистрии была разделена на три епархии, во главе которых поставлены два епископа, присланные из Румынии, и один ставленник в епископы.

Отзыв митр. Виссариона неблагоприятно отразился на дальнейшем развитии церковной жизни. Теперь передача церковнославянских богослужений по румынскому радио стала проводиться гораздо реже, появились и другие ограничения для русскоязычного духовенства. После трехмесячной деятельности архим. Антим в феврале 1944 г. был хиротонисан в Бухаресте во епископа Измаила и Транснистрии. Вскоре положение на фронте стало критическим, и Миссия в конце февраля во главе со своим начальником переехала в Тирасполь[1019].