Важную роль в организации производства танков играли начальники цехов и отделов. Это были высококвалифицированные и умелые руководители — челябинцы, ленинградцы, харьковчане, москвичи: К. Е. Титов, К. А. Хохлов, Е. В. Мамонтов, А. С. Волков, И. С. Страковский, Ф. И. Абрамов, М. Н. Найш, Л. С. Довжик, А. С. Хлебников, М. С. Шапиро, В. Н. Богданов.
«Партийная организация завода стала многочисленной, организационно сильной и политически зрелой, ставшей одной из ведущих партийных организаций в области, — написал в своей книге „Испытание на зрелость“ бывший секретарь Челябинского обкома ВКП(б) Н. С. Патоличев. — Секретарем парткома завода был тогда М. Д. Козин».
Вспоминая первые дни работы в Челябинске, М. Д. Козин пишет: «Зима 1942 г. выдалась холодная, ударили сильные морозы. Не было жилья, одежды, обуви, но, несмотря на все трудности, уже через месяц завод дал фронту первые танки. На многих производственных участках рабочие, мастера, инженеры считали время минутами, стремясь не только каждый день, но и каждый час дать как можно больше продукции. Это патриотическое движение приняло форму почасового соревнования. Расскажу об одном эпизоде. Всей стране известно имя шлифовщика Ленинградского Кировского завода Егения Ивановича Лебедева, инициатора соревнования под девизом „5 — в 4“. Герой Социалистического Труда, Евгений Иванович впоследствии был членом Центрального Комитета КПСС. А я помню его в Челябинске семнадцатилетним комсомольцем. Однажды, когда я проходил по цеху, Женя Лебедев остановил меня и сказал: „Михаил Дмитриевич, мы посоветовались с бригадиром Василием Цаплинским, с ребятами нашего участка и решили организовать соревнование за многостаночное обслуживание. Поддержите нас?“ Предложение Цаплинского и Лебедева было поддержано и нашло самый широкий отклик: тысячи рабочих перешли на обслуживание двух и трех станков».
Становлению Кировского завода на Урале способствовало развертывание всех внутренних сил гигантского коллектива, насчитывавшего в своих рядах десятки тысяч людей. В это время комсомольская инициатива, как писал Ж. Я. Котин в одном из своих выступлений на страницах журнала «Техника — молодежи», била ключом. Под руководством комсорга ЦК ВЛКСМ на заводе Я. Е. Непомнящего несколько тысяч комсомольцев, работая по лицевым счетам, значительно подняли производительность труда. Комсомольская организация держала в своем поле зрения все участки работ. Тысячи молодых людей оставались в цехах после окончания рабочего дня, помогали строителям, монтажникам, налаживали работу конвейера, всю свою кипучую энергию отдавали производству боевых машин.
Благодаря неослабному вниманию со стороны Челябинского обкома ВКП(б) и Наркомата танковой промышленности, небывалому энтузиазму всех работников Танкограда выпуск основной модели танка КВ-1 постепенно нарастал. Главный инженер С. Н. Махонин добился того, чтобы выпуск 50-тонных громадин шел по тракторной технологии со сборкой на конвейере. Нужно заметить, что это был первый опыт в мировой практике. Ни в одной стране мира производство тяжелых танков не ставилось не то что на конвейер, а даже на поточные линии. Первым всегда идти тяжелее. Порой не выдерживали высокого темпа и танкоградцы: подводили смежники. Из-за несвоевременной поставки узлов и механизмов с других заводов подача деталей на сборку задерживалась, ритмичность работы нарушалась, и танкоградцам пришлось вернуться к неподвижной стендовой сборке тяжелых танков КВ-1. Однако опыт работы на конвейере не пропал даром, позднее его использовали при организации выпуска других машин.
Производство тяжелых танков в Челябинске в необходимом для фронта количестве оказалось делом очень не простым. Технологи, особенно бывшие танкостроители, предлагали отказаться от особо трудоемких операций, «выпрямлять» технологические маршруты на поточных линиях, переводить детали на штамповку. Так, например, для ходовой части одного танка нужно двенадцать балансиров. В Ленинграде их ковали, а потом обрабатывали на металлорежущих станках. Здесь, в Челябинске, решили перевести изготовление детали на горячую штамповку, после которой на балансире оставалось лишь просверлить отверстия.
Не меньший интерес представляет решение вопроса с подшипниками. Осенью 1941 г. московский завод в связи с эвакуацией прекратил их поставку. В этой обстановке находчивый инженер Н. Л. Духов предложил ставить стальной сепаратор на роликах, нарезанных из заготовок торсионных валов. Идея замены шариковых подшипников оказалась вполне жизнеспособной.
Роликовые подшипники, названные «духовскими», тут же были приняты к производству. Учитывая большой экономический эффект, полученный в результате их внедрения, директор завода распорядился выдать автору полагающуюся премию, всю ее Духов тут же передал в фонд обороны страны.
Инициативно и творчески решались в Танкограде и другие сложные технические вопросы. В напряженные дни обороны Москвы, когда на учете была каждая выпускаемая машина, выяснилось, что запас дизелей на исходе, а изготовление новых двигателей в связи с эвакуацией дизельного производства еще не началось. О том, чтобы приостановить выпуск тяжелых танков, не могло быть и речи. Стали искать выход и нашли… бензиновые моторы М-17, которые раньше ставили на средние танки Т-28. Сто таких моторов оказалось на складе эвакуированного имущества. Сложность заключалась в том, что найденные бензиновые двигатели по своим габаритам не соответствовали танковым дизелям В-2, на которые был рассчитан танк КВ. Решающее слово должны были сказать конструкторы. За ночь Ж. Я. Котин изучил все варианты по этому двигателю и к утру утвердил оптимальное решение по переконструированию главного фрикциона и установке переходных деталей для оборудования танка бензиновым мотором.
В производственных цехах срочно изготовили дополнительные детали, и первый танк с бензиновым двигателем вышел на ходовые испытания. На испытаниях выяснилось, что танки шли на пониженной скорости, моторы перегревались, механику-водителю приходилось то и дело снижать скорость для продувки двигателя, но в остальном — по вооружению и защите боевые машины кировцев оставались все теми же грозными, неуязвимыми КВ. Учитывая новые особенности танка с бензиновым двигателем, к каждой машине конструкторы приложили специальную инструкцию с конкретными рекомендациями по эксплуатации.
Об изготовлении первой партии танков KB с бензиновыми двигателями челябинцы тут же доложили в Москву заместителю наркома обороны генералу Я. Н. Федоренко и получили приказание готовые танки не задерживать, а отправлять их на фронт, хотя бы небольшими партиями.
К появлению на фронте КВ с пожароопасными бензиновыми двигателями многие танкисты отнеслись крайне отрицательно. В вынужденном «новшестве» они видели только негативную сторону и немедленно доложили об этом Верховному Главнокомандующему. И. В. Сталин потребовал объяснений от В. А. Малышева и И. М. Зальцмана. Танкостроители доложили, что заводы частично находятся «на колесах», эвакуация их полностью еще не закончилась, но, несмотря на это, танки выпускаются с нарастающими темпами. А снижение их боевых качеств за счет бензинового мотора — дело временное, и вопрос в данный момент стоит так: либо карбюраторные пожароопасные танки, либо, пока не наладится производство дизелей, не будет никаких. И. В. Сталин подумал и, приняв к сведению, что с декабря 1941 г. выпуск танковых дизелей будет возобновлен, согласился с доводами танкостроителей.
Поступавшие на фронт тяжелые танки нередко прямо с платформы вводились в бой и, защищенные мощной броней, наносили противнику ощутимый урон. Рассказывая об участии танков КВ в обороне Москвы, маршал бронетанковых войск М. Е. Катуков в своей книге «На острие главного удара» вспоминает о бое подразделения тяжелых танков с 27 немецкими машинами. Случилось так, пишет маршал, что в центре напряженной схватки оказался КВ командира роты тяжелых танков лейтенанта Стрижевского. Танкисты дрались уверенно и нанесли противнику немалые потери: разбили 8 противотанковых орудий и сожгли 2 фашистских танка. Немцы организовали настоящую охоту за КВ лейтенанта Стрижевского: на него переключили огонь двух противотанковых батарей. Им удалось поджечь машину, но механик-водитель загнал ее в лес, и экипаж сумел погасить пламя.